Cretembolemus orapensis
| † Cretembolemus orapensis | ||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Научная классификация | ||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||||||
| Cretembolemus orapensis Olmi et al., 2014 | ||||||||||||||||||
|
Cretembolemus orapensis (лат.) — ископаемый вид ос рода Cretembolemus из семейства Embolemidae. Меловой период (туронский век, Orapa Kimberlitic deposits, около 99 млн лет). Ботсвана (Южная Африка)[1].
Содержание
Название
Cretembolemus — от лат. creteus «меловой» и Embolemus. Orapensis — по месту находки.
Описание
Длина крылатой самки около 3 мм. Голова округлая, глаза крупные, овальные. Переднеспинка длинная узкая, сверху выпуклая. Вид был впервые описан по отпечаткам самки в 2014 году итальянским гименоптерологом Массимо Олми (Massimo Olmi; Tropical Entomology Research Center, Viterbo, Италия), российским палеоэнтомологом А. П. Расницыным (ПИН РАН, Москва), южноафриканским энтомологом Денисом Бразерсом (ЮАР) и Adalgisa Guglielmino (Department of Agriculture, Forests, Nature and Energy, University of Tuscia, Viterbo, Италия). Видовое название C. orapensis дано по месту нахождения (Орапа), а родовое Cretembolemus происходит от двух слов: Cret- (=Cretaceous, меловой период) и Embolemus (типовой род семейства)[1].
Cretembolemus orapensis это первый ископаемый представитель семейства Embolemidae в Южном полушарии. От двух современных родов (Embolemus и Ampulicomorpha) отличается более крупными глазами и особенностями прикрепления усиков к голове и макроптерными самками. От двух вымерших родов (Embolemopsis Olmi etal., 2010 и Baissobius Rasnitsyn, 1975) отличается особенностями жилкования крыльев и проподеума. Ранее было известно два ископаемых вида рода Ampulicomorpha: эоценовый Ampulicomorpha succinalis Brues, 1933 (Балтийский янтарь; 34–37 млн лет) (Ровенский янтарь; 34–37 млн лет) и нижнемеловой Ampulicomorpha perialla (Ortega-Blanco etal., 2011) (=Embolemus periallus) (Penacerrada amber, Испания; альбский ярус; около 110 млн лет). Ранее из Бирманского янтаря было описано 3 вида из близкого семейства Dryinidae: Anteon olmii Engel, 2003, Hybristodryinus resinicolus Engel, 2005 и Ponomarenkoa ellenbergeri Olmi, Xu & He in Xu et al., 2013[1].
Напишите отзыв о статье "Cretembolemus orapensis"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Massimo Olmi, Alexandr P. Rasnitsyn, Denis J. Brothers & Adalgisa Guglielmino. [dx.doi.org/10.1080/14772019.2013.829533 The first fossil Embolemidae (Hymenoptera: Chrysidoidea) from Burmese amber (Myanmar) and Orapa Kimberlitic deposits (Botswana) and their phylogenetic significance] (англ.) // Journal of Systematic Palaeontology : Журнал. — London: The Trustees of the Natural History Museum, 2014. DOI:10.1080/14772019.2013.829533
Литература
- Carpenter, J. M. & Grimaldi, D. A. (1997). Social wasps in amber. American Museum Novitates, 3203, 1–7. digitallibrary.amnh.org/dspace/handle/2246/3605
Ссылки
- [eol.org/pages/28691168/overview Ampulicomorpha] на сайте Энциклопедия жизни eol.org (англ.) (Проверено 23 февраля 2014)
- [paleobiodb.org/cgi-bin/bridge.pl?a=basicTaxonInfo&taxon_no=219330 Ampulicomorpha] на сайте Paleobiology Database (англ.) (Проверено 23 февраля 2014)
Отрывок, характеризующий Cretembolemus orapensis
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
