DADVSI

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

DADVSI (обычно произносится как dadsi; аббревиатура с французского Loi sur le Droit d’Auteur et les Droits Voisins dans la Société de l’Information, англ. law on authors' rights and related rights in the information society) — законопроект «Об авторском праве и смежных правах в информационном обществе» (Dadvsi), принятый в первом чтении Национальной ассамблеей и Сенатом Франции.

DADVSI — законопроект, касающийся реформирования французского закона Об авторском праве, в основном в целях реализации в 2001 году Европейской директивы об авторском праве (EUCD), которая, в свою очередь, реализует договор ВОИС 1996 года.

Закон, первоначально отклонённый, как сугубо технический и не касающийся обычного человека, вызвал серьёзную полемику, будучи на рассмотрении французского парламента в период между декабрём 2005 и 30 июня 2006 года, когда за него окончательно проголосовали обе палаты.

Большая часть законопроекта сосредоточена на вопросах по обмену авторскими работами для одноранговых сетей и криминализации в обход цифрового управления правами (DRM). Другие разделы регулируют вопросы, касающиеся авторского права, включая права на перепродажу произведений искусства, авторских прав для произведений, созданных государственными служащими и исключений из авторского права для образовательных целей и инвалидов.

Закон был весьма спорным в пределах Франции из-за опасений, что он может существенно затруднить свободное программное обеспечение и также может значительно ограничить право делать копии защищенных авторским правом произведений в личных целях.

Некоторые поправки к законопроекту, не присутствующие в оригинальной версии, могут потребовать от производителей наличие доли собственных цифровых музыкальных форматов с другими разработчиками программного обеспечения. Из-за этого возникла конфликтная ситуация с фирмой Apple и связанных с ней промышленных групп, которые громко протестовали в американской прессе. Поэтому DADVSI законопроект иногда называют ITunes законом или iPod законом в англоязычной прессе.





Юридическое обоснование

Название DADVSI говорит, что в законе речь идёт об авторских правах и смежных правах. Права авторов во французском законодательстве состоят из двух компонентов:

  • экономические права: исключительное право автора произведения пристроить свою работу в соответствии с его желаниями (например, уступив это право издателю);
  • моральные права (права человека moraux), такие как право автора на получение возмещения убытка в отношении других лиц, претендующих на авторство произведения. Эти права не могут быть уступлены.

Концепция законопроекта нашла своё отражение в Бернской Конвенции по авторскому праву.

Авторские права — это связанные понятия в англо-американском общем праве; одним отличием во Французском законе является то, что авторское право, как правило, не включает моральные права.

Правовые положения, регулирующие права авторов и смежные права, описаны в первой книге французского Кодекса интеллектуальной собственности (ИПЦ). Нынешняя статья апеллирует к статьям из этого кодекса как ИПЦ ЛЭн-Эн-Эн.

Понятие «Автор» относится к композиторам, драматургам, художникам, фотографам и т. д. Закон предусматривает, что их работы должны быть оригинальными (показывать некоторые дополнительные признаки оригинальности — в случае производного произведения) для того, чтобы быть защищёнными. На практике авторы часто уступают свои права издателям, которые потом обеспечивают «исключительное право» и осуществляют свои права от своего имени. Последнее де-факто почти обязательно в случае композиторов-песенников.

Исполнители и издатели аудиозаписей имеют «смежные права». Они следуют другим правам и имеют более короткую продолжительность, чем права авторов. На практике исполнители нередко уступают свои права издателям или обществам.

Исключительное право автора не является абсолютным. Согласно договорам ВОИС, местное законодательство может предусматривать исключения из авторских прав. Ограничения и исключения касаются:

  • только специальных случаев;
  • не должны противоречить нормальному использованию произведения;
  • не должны необоснованным образом ущемлять законные интересы правообладателя.

Доктрина США добросовестного использования является оправданной и в отношении договоров об авторских правах. В 2001 году Европейская Директива об авторском праве предлагает список из 10 исключений авторского права, которые государства-члены могут внедрять или нет, кроме одной, осуществление которой является обязательной (это исключение для временных технических копий, предназначенных веб-кэша и аналогичных систем).

Исключения из авторского права во французском законодательстве определены в CPI L122-5. Среди них есть исключения для частных копий: французы могут свободно делать копии произведений (кроме программного обеспечения) для частного использования и свободно отображать эти произведения в семейном кругу (включая друзей) без согласия правообладателя. Французское законодательство включает в себя «налог на частные копии», призванный восполнить потери, понесённые правообладателями; налог на пустые носители (аудио- и видеокассеты, компакт-диски, DVD-диски, жесткие диски портативных медиа-плееров).

Европейские директивы, как правило, не могут напрямую применяться в государствах-членах ЕС. Они сначала должны быть преобразованы в местное законодательство, как правило, каким-либо актом законодательного органа государства-члена. Государства-члены должны транспонировать эти директивы в разумных пределах или столкнуться действиями со стороны Европейской Комиссии. Также может происходить последующее судебное разбирательство в Европейском Суде юстиции.

В марте 2006 года кассационный суд Франции — высший суд по гражданским и уголовным делам, вынес решение по процессу «Малхолланд драйв». Суд отменил решение апелляционного суда Франции, касающееся методов управления цифровыми правами, которые противоречат «праву на частную копию» и являются незаконными.

Обсуждение, касающееся права на частное копирование, обсуждает и саму природу «права». Этот термин можно интерпретировать, как исключение возможности для правообладателей любого несанкционированного распространения своей работы или запрета для правообладателей использования технических средств для предотвращения частных легальных копий.

«Трехступенчатый тест» был скопирован в статье «1 bis»[1] проекта закона, который обновляет CPI L122-5.

Политика

Закон DADVSI вырос в хорошо разрекламированных тему французской национальной политики в декабре 2005 года с голосованием по так называемой «глобальной лицензии». Два основных кандидата на пост президента Франции лично вмешались в полемику, в то время как другие выступили с заявлениями.

Законодательный процесс

Первоначальный проект закона предложен в 2003 году тогдашним министром культуры Жан-Жак Айягоном (Союз за народное движение, СНД). В силу различных обстоятельств, в том числе с заменой Айягона на Рено Доннедье де Вабр (УМЗ), законопроект представлен очень поздно во французский парламент и изначально рассмотрен в Национальном собрании 20, 21 и 22 декабря 2005 года. Правительство (Кабинет министров в лице министра культуры) объявили закон срочным, что означает, согласно Конституции Франции, что закон будет рассмотрен только один раз каждой палатой парламента; причина была в том, что Франции угрожает Европейская комиссия санкциями, если она не выполняет их директивы.

Несмотря на то, что первоначально представленный в качестве технического текста закон стал спорным, он воспринимался как закон, устанавливающий уголовную ответственность интернет-пользователей за отправки файлов, защищённых авторским правом, а также представляющий угрозу свободному программному обеспечению. Было опасение, что будет означать на практике право «частного копирования»: например, копии записи на цифровые магнитные ленты для частного пользования[2].

Экспертиза проекта закона в Национальном собрании первоначально воспринималась как быстрая, предшествующая Рождественским каникулам, была омрачена несколькими инцидентами, наиболее известным было голосование по первой поправке «глобальной лицензии». Дополнительные заседания Ассамблеи должны были быть проведены в марте для полного изучения закона.

До рассмотрения закона Ассамблеей на сессии данный законопроект направлен в Комиссию Закона, без какого-либо рассмотрения в Комиссии по вопросам культуры. Эта процедура выразила озабоченность некоторых депутатов. Заместителю Кристиан Ваннесте поручили доклад по праву.

Депутаты от оппозици (французская Социалистическая партия, ПС, французская Коммунистическая партия, ПКФ, зеленые), а также большинство коалиции Союз за французскую демократию (ОДС) выступили против такого крайне сложного законодательства. 21 декабря они поддержали предложение направить проект закона обратно на экспертизу в парламентскую комиссию. Однако министр культуры выступил против этого предложения, заявив, что он надеется, что «парламентарии из УМЗ» не будут голосовать за это предложение [3].

Измененный законопроект одобрен Национальным собранием 21 марта 2006 г. 296 голосами «за», 193 — «против». СНД (правые), которые имеют абсолютное большинство в Национальном собрании, проголосовали «за», а левые проголосовали «против». Депутаты правоцентристских ОДС проголосовали либо против текста либо воздержались[4].

Сенат отправил законопроект в Комиссию по вопросам культуры. Комиссия заслушала министра де Вабра 4 апреля и рекомендовала ряд поправок. В Сенате затем изучили закон на сессии 4, 9 и 10 мая 2006 года. Был также принят ряд поправок.

Существовала большая неопределенность относительно принятия будущего законопроекта. Премьер-министр Доминик де Вильпен, затем Сенат на очередном заседании изучали текст законопроекта. Текст отправлен смешанной комиссии обеих палат французского парламента, чтобы разработать компромиссный вариант. Министр культуры Доннедье де Вабр обещал, что воспользуется имеющимся у него правом отправить его на чтение обеими палатами, если различия между текстами, принятыми Ассамблеей и Сенатом, будут слишком велики. Он утверждал, что различия между текстами были достаточно маленькими, что текст может быть отправлен смешанной комиссией; тем не менее, некоторые члены парламента не согласились. Законопроект должен быть рассмотрен смешанной комиссией 30 мая, но в итоге в обозначенное время этого не произошло.

15 июня 2006 года, несмотря на просьбу 20 депутатов, чтобы текст отправили в Национальное собрание снова, правительство объявило, что отправит законопроект смешанной комиссии 22 июня[5][6]. Затем этот текст будет представлен обеими палатами для окончательного утверждения.

Смешанная комиссия собралась 22 июня 2006 года. Однако члены Социалистической партии вскоре вышли из неё, заявив, что комиссия была пародией на демократию. В ходе встречи поступило 55 поправок в законопроект[7].

Обе палаты парламента окончательно одобрили законопроект 30 июня, в последний день Парламентской сессии. UMP проголосовали «за», коммунисты и социалисты «против». Социалистический депутат Патрик Блоше защищал ходатайство, утверждая, что законопроект был неконституционным; коммунистические депутаты и президент в UDF Франсуа Байру объявили, что они поддержали движение. Ходатайство было отклонено, потому что правящая партия имела абсолютное большинство в Ассамблее.

7 июля 2006 года Социалистические депутаты, 3 члена партии зеленых, 4 депутата ПКРМ, 2 депутата ОДС, (Франсуа Байру, президент УФТ и Эрве Морен, начальник ОДС группы подали обжалование в Конституционный Совет[8]. Это обращение заблокировало подписание закона. Совет в течение одного месяца может принять решение о конституционности закона, за исключением случая, когда правительство утверждает его срочность, в этом случае он имеет время в восемь дней. Обжалование законопроекта основано на Декларации прав человека и гражданина и обосновывается следующим:

  • законодательный процесс был поставлен под угрозу срыва;
    • статья 1 после поправки не была согласована;
    • смешанная парламентская комиссия внесла значительное количество изменений, которые не были рассмотрены ни в собрании, ни в Сенате;
  • целый ряд положений закона ущемляют права граждан:
    • определение некоторых преступлений неясно:
      • исключения из авторского права ограничены Бернской трехступенчатой проверкой в расплывчатой форме.
      • компьютерные программы «явно предназначенные для распространения» были уголовно наказуемыми, но не было дано определение, что это означает и исключения из этого запрета были также расплывчаты, поэтому граждане не могли бы знать, является ли такая-то программа незаконной или нет.

После решения Конституционного Совета закон 1 августа 2006 года был представлен Президенту Жаку Шираку для подписания.

Политическое значение

Законопроект DADVSI рассмотрен с технико-юридической точек зрения. Он стал горячей политической темой во Франции и размещён в крупнейших газетах и на национальном французском телевидении.

Первый проект DADVSI закона криминализирует одноранговый обмен произведениямми, охраняемые авторским правом (произведения, охраняемые авторским правом, чьи лицензии не позволяют такие обмены).

DADVSI закон использован различными политическими группами и партиями для демонстрации оппозиционной политики правительству:

Лоббирование

Некоторые члены французского парламента, а также другие наблюдатели, публично осудили интенсивное лоббирование закона со стороны различных групп и отраслей. Бернард Carayon осудил лоббирование, давление и даже шантаж со стороны определенных групп по национальному телевидению. Ряд парламентариев заявили, что они никогда не видели такого интенсивного лоббирования со всех сторон, в том числе на низовом уровне от пользователей Интернета и сторонников свободного программного обеспечения, которые завалили их письмами. Сенатор Мишель Charasse потребовал, чтобы сотрудники парламента вычистили лоббистов[9].

Министр культуры Рено Доннедье де Вабр подвергнут критике за то, что был слишком близко к некоторым промышленным группам. Некоторые поправки к закону обозначены как вдохновлённые развлекательным гигантом. Министр Доннедье де Вабр подвергнут критике со стороны парламентариев за отсутствие подготовки. 3 января 2006 года в своей ежегодной речи председатель Национального собрания Жан-Луи Дебре осудил использование правительством срочности в принятии закона.

Протесты и Интернет

В интернете Петиция протеста к июню 2006 года собрала более 170 000 подписей[10].

Группы, выступающих против положений закона организовали различные акции протеста, флешмобы. Организовано шествие против нового французского авторского права 7 мая 2006 года, когда законопроект был в Сенате; в марте были возложены цветы в память об авторском праве. 9 июня 2006 года делегация, в том числе Ричард М. Столлман, президент Фонда свободного программного обеспечения, поехали в отель Матиньон, чтобы встретить премьер-министра Доминика де Вильпена, однако премьер-министр и его советники отказались встретиться с ними. Делегация выразила протест по поводу того, что они были прогнаны. Они передали список со 165 000 подписавших петицию протеста, как знак того, что в фонде присутствует презрение к заботам обычных граждан. 26 июня Столлман высказался против DADVSI на свободное программное обеспечение в бизнес-встрече, организованной в Париже ([www.paris-libre.org/ Париж, капитал-дю-Либре]); 28 июня он встретился кандидатом в президенты Сеголен Руаялем[11].

Репрессии против Интернет копирования охраняемых авторским правом произведений

В DADVSI законе содержится ряд статей, предназначеных для подавления копирования защищенной авторским правом музыки или видео через пиринговые сети в Интернете.

Первоначальный вариант законопроекта наказывал большинство деяний, связанных с незаконным копированием авторских материалов, в том числе работающих вокруг систем анти-копирования[12]. Контрафакция наказывалась максимальным наказанием в виде 3 лет лишения свободы и/или в размере 300 000 евро штрафа. Вместе с тем ряд парламентариев заявили, что это равносильно криминализации миллионов пользователей Интернета, особенно молодежи. Министр Доннедье де Вабр немедленно внес поправки, известные как «эскалация» для одноранговых пользователей. При попытках копирования файлов людей сначала незаконно предупреждали, потом штрафовали с более жёсткими мерами наказания для рецидивистов.

Наконец, выбор был сделан с целью криминализации авторов и издателей программного обеспечения, способных разблокировать систему защиты от копирования, пользователи же получали бы гораздо более мягкое наказание.

Совместное использование охраняемых авторским правом произведений через пиринговые сети

В нынешнем состоянии закон за публикацию авторских произведений без разрешения правообладателей предусматривал максимальное наказание в виде 3 лет лишения свободы и/или в размере 300 000 евро штрафа.

Статья 14 DADVSI закона в явной форме освобождает от этого наказания акт загрузки авторской работы по одноранговой сети. Министр Доннедье де Вабр анонсировала €38 штраф за акты скачивания файлов, но неизвестно, будет ли это применимо к любому одиночному файлу (таким образом человек, скачавший нелегально 1000 песен, может быть в теории оштрафован в размере 38 000 евро) или нескольким загрузкам.

Сторонники глобальной лицензии, такие как Патрик Bloche отмечают, что штрафы пойдут в государственный бюджет и таким образом не пойдут на материальную пользу художникам.

«Глобальная лицензия»

В 2005 году предсьавленно альтернативное предложение к проекту закона. Вместо криминализации обмена файлами предложено сделать обмен правовым, в обмен на интернет-подписки. Пошлины пошли бы в фонд художников и авторов. Это известно как «глобальная лицензия» или «лицензия».

«Законной лицензии» способствовали объединения:

  • объединения потребителей;
  • пользователи интернет ассоциаций;
  • семейные союзы;
  • общества музыкальных исполнителей (АДАМИ, SPEDIDAM);
  • музыкальные исполнительские объединения;
  • другие художественные объединения.

Их поддержали ряд политиков, члены французской Социалистической партии Патрик Bloche, члены СНД Кристин Бутен и Ален Suguenot.

Никакой конкретной суммы не было обсуждено в законе, но она бы составила €7 в месяц за высокоскоростное соединение. Французские широкополосные подключения обычно стоят €30 в месяц на скорости до 16 мегабит в секунду за цифровое ТВ и безлимитную VoIP на телефонные звонки.

Сторонники закона утверждали, что:

  • Глобальная лицензия — это реалистичная мера в долгосрочной перспективе. Вместо того, чтобы пытаться восстановить тренд наказаний было бы лучше обложить пользователей налогом.
  • Глобальная лицензия обеспечит стабильный поток дохода для авторов и художников.

Оппоненты утверждали, что:

  • Глобальная лицензия — это коммунистические меры.
  • Не существует надёжного способа для распределения денег, полученных с помощью этого метода для художников.
  • Глобальная лицензия противоречит «тесту в три шага», должно быть подтверждено каждое исключение из авторского права.
  • Глобальная лицензия будет не в состоянии обеспечить доход, достаточный для авторов и художников.

Экспертиза текста Национального собрания возобновились в марте. Министр культуры объявил, что правительство будет использовать свою прерогативу изъятия законопроекта для того, чтобы вывести статьи 1 закона. Этот шаг был поддержан Президентом Национальной Ассамблеи Жан-Луи Дебре, который председательствовал на заседании; Дебре привёл прецедент для таких действий депутатов, усомнившись в конституционности их действий.

Интернет-провайдер под названием 9 Телеком предложил реализовать идею по предоставлению неограниченного количества загружаемой музыки, защищённой по технологии DRM из универсального каталога для своих абонентов без юридических проблем.

Криминализация

В статьи 13 и 14 Закона введены различные уголовные наказания для тех, кто работает вокруг DRM:

  • Штраф до €3 750 применим для тех, кто сознательно обходит DRM и технические требования по причинам иным, чем исследования, если это не сделано с помощью средств, закупаемых у других.
  • Тюремное заключение на срок до 6 месяцев и/или штраф до 30 000 евро применим для тех, кто обеспечивает другие средства, чтобы обойти технические меры, или, сознательно предложить такие средства.

Взаимодействие и противоречия

DADVSI закон предоставляет правовую защиту управления цифровыми правами, «техническим методам защиты» (статья 7).

Первоначальный проект закона был подвергнут жесткой критике за расплывчатость и широкий охвата анти-обходных положений.

Фонд свободного программного обеспечения Франции, EUCD.info, Framasoft, апрель, AFUL лоббировали, что DADVSI закон не должен действовать как де-факто запрет на осуществление бесплатного программного обеспечения. Они отметили, что охраняемые авторским правом произведения должны включать в себя текст, форматы, такие как Формат PDF.

Поправки «Вивенди Юниверсал»

Некоторые поправки, принятые обеими палатами парламента, предусматривали ввести гражданскую и уголовную ответственность для авторов программного обеспечения, используемого для незаконного копирования охраняемых произведений. Эти поправки широко известные как «Вивенди Юниверсал» или «VUю» поправки. Эти поправки были неофициально поддержаны президентом правящей партии СНД и кандидатом в президенты Николя Саркози.

Статья 12 вводила уголовную ответственность (до 3 лет тюрьмы и/или штраф в размере до €300 000) для тех, кто сознательно подстрекают к использованию незаконного такого программного обеспечения.

Исключения из авторского права

Во французском законодательстве существует ряд правовых исключений из исключительного права:

  • Исключение для образования начинающееся с 1 января 2009 года. Оно позволяет представлять или воспроизводить короткие произведения или отрывки из произведений не предназначенных для коммерческого использования, если выполняются следующие условия:
    • произведения используются исключительно для целей иллюстрации в образовании и исследовании;
    • никакого коммерческого использования;
  • Допущение временных репродукций, например, кэширующие прокси-серверы;
  • Разрешены специализированные удобства для инвалидов Шрифт Брайля в вариантах.
  • Разрешена информация прессы свободно показать репродукции произведений искусства (скульптуру, живопись, архитектуру и др.)
    • для целей оперативной информации;
    • если произведение искусства непосредственно связано с информацией.

Закон Dadvsi содержит следующие отступления от Европейской директивы:

  • Закон предусматривает обязательное исключение из авторского права положений для людей с ограниченными возможностями.
  • Закон предусматривает обязательное исключение из авторского права библиотек для сохранения условий наличия в них читателей. В Директиве предусматривались исключения только по вопросам, касающихся имущественных целей.
  • Закон Dadvsi предусматривает также исключения из авторского права, смежных прав и своеобразных прав банков данных, которые используются в

образовании или научных исследованиях. Закон допускает воспроизведение отрывков или небольших коротких произведений. Это ослабляет защиту произведений. При этом возникает риск судебных прецедентов, поражающих в первую очередь систему образования.

Содержание закона

Основным направлением закона является как репрессии по использованию авторского контента и следующее:

  • Раздел II закона уточняет авторский режим работы сотрудников государственного или местного самоуправления;
  • Раздел III ужесточает требования к обществам собирать деньги от имени правообладателей и создает некоторые налоговые послабления для звукозаписывающих компаний;
  • Раздел IV касается процедур «обязательного экземпляра» произведений;
  • Раздел V изменяет некоторые правила, касающееся перепродажи произведений искусства и вознаграждение исполнителям.

Выдающиеся личности, имеющие отношение к законопроекту

В политических дебатах принимали участие:

  • Министр культуры Рено Доннедье де Вабр. Представил первоначальный проект текста, а также многочисленные поправки. По поручению правительства Доннедье де Вабр’ поставил вопрос о некоторых критиках закона, которые подчеркивали несоответствие его работы и прошлого (политик осуждался за отмывание денег) и предлагали ввести уголовные санкции в отношении пользователей Интернета.
  • Депутаты (члены французского Национального собрания):
    • УМЗ (абсолютное большинство проголосовало за текст законопроекта от 21 марта 2006 и 30 июня 2006 года)
      • Кристиан Ваннесте. От имени комиссии законодательства ответственной за подготовку доклада в предлагаемом законе. Представлял комиссию в дебатах.
      • Кристин Бутен. Поправила несколько пунктов текста, включая уголовное преследование на Интернет-пользователей, как меры наносящие вред свободному программному обеспечению. Поддерживала «глобальные лицензии».
      • Бернард Карайон. Заметил на ТВ, что законодатели были поставлены под натиск мощного лобби, вплоть до откровенного шантажа и отметил по этому поводу необходимость таких мер, как лишение поддержки искусства в депутатском корпусе.
      • Алена Сугено.
      • Ришар Казенав.
    • ОДС (центристская партия — против и воздержались 30 июня 2006 г.)
      • Франсуа Байру. Президент СФД. Выступил против создания «полиции Интернета», и осудил полицию как вред для свободного программного обеспечения. Выступал за право делать копии для личного пользования.
      • Жан Дионис дю séjour С и Кристоф Baguet — репортеры UDF. По предлагаемому закону у них была несколько иная точка зрения, чем у Франсуа Байру.
    • ПС (центр-налево / слева — противовес на 21 марта 2006 и 30 июня 2006 голосов)
      • Кристиан Поль
      • Патрик Блоше
      • Дидье Mathus
    • партия Зелёных (слева — противовес на 21 марта 2006 и 30 июня 2006 голосов)
      • Мартин Биллард
    • ПКФ (слева — противовес на 21 марта 2006 и 30 июня 2006 голосов)
      • Фредерик Дютуа
  • Других личностей
    • Премьер-министр Доминик де Вильпен (УМЗ): объявил закон срочным, созвать заседание смешанной комиссии, и предложил законопроект на окончательное голосование.
    • Председатель партии СНД Николя Саркози — вытекающие из разногласий внутри его собственной партии, организовал «круглый стол» с тем, чтобы определить общую позицию для своей партии. Некоторые группы, в том числе EUCD.info и Odebi Лиги, утверждают, что он фактически выступал за поправки «Вивенди Юниверсал».
  • Программное обеспечение:
    • Свободное программное обеспечение
      • EUCD.info
      • Фонд Свободного Программного Обеспечения Франции
      • AFUL и APRIL
    • Патентованное программное обеспечение и решение DRM
  • Авторов и исполнителей обществ
    • Противоположность «глобальной лицензии» и поддерживали решение DRM.
      • Sacem
      • [www.sacd.fr Поддержка SACD]
    • В пользу «глобальной лицензии».
      • АДАМИ
      • SPEDIDAM
  • Потребители и пользователи интернета
    • Audionautes
    • UFC Que Choisir
    • Ligue Odebi
  • Индустрия развлечений

Сроки

  • 12 ноября 2003: законопроект предложен тогдашним министром культуры Жан-Жак Айлагоном в Национальном собраним
  • 31 мая, 2005: рассмотрение законопроекта в Комиссии законов Ассамблеи
  • 20-22 декабря, 2005: рассмотрение законопроекта сессией Национальной Ассамблеи, голосование министра культуры Рено Доннедье де Вабра в защиту законопроекту;
  • 7-9 марта, 14 — 16, 2006: рассмотрение на сессии Национальной Ассамблеи (продолжение); «глобальная лицензия» отменяется
  • 16 марта 2006: интероперабельность / «свободное программное обеспечение» проголосование в Национальном собрании
  • 21 марта 2006: голосует Национальная Ассамблея
  • 4 мая, 9-10 мая, 2006: рассмотрение сессией Сената;
  • 22 июня 2006 : рассмотрение комиссией Сената;
  • 30 июня 2006 : окончательные результаты голосования в Ассамблее и Сенате
  • 4 августа 2006 года : закон вступил в силу

Напишите отзыв о статье "DADVSI"

Примечания

  1. The article numbers refer to the numbering of the draft text.
  2. On March 14, 2006, on behalf of the National Assembly law commission deputy Christian Vanneste (UMP) took out the only amendment which would have permitted at least one copy, for private usage, of works that had been legally acquired (CD’s, DVD’s etc.
  3. [www.assemblee-nationale.fr/12/cri/2005-2006/20060109.asp Стенограмма Второго заседания в среду, 21 декабря 2005 года Сто девятой сессии 2005—2006]
  4. [www.lemonde.fr/web/article/0,1-0@2-651865,36-753285,0.html Le projet de loi sur le droit d'auteur a été adopté par l'Assemblée nationale] (фр.), Le Monde (21 mars 2006).
  5. [www.senat.fr/sommaire/index1.html#toc18][dead link]
  6. [fr.news.yahoo.com/15062006/5/parlement-le-texte-sur-les-droits-d-auteur-devrait-etre.html]
  7. [www.metrofrance.com/part/flux/060622092509.d98h1bf0.php][dead link]
  8. [info.france2.fr/france/22795175-fr.php][dead link]
  9. [www.macnewsworld.com/story/50783.html Frenzied Lobbying Over «iPod Law» Rattles French Legislators], Thomas Crampton, International Herald Tribune
  10. [eucd.info/petitions/index.php?petition=2 sauvons le droit d'auteur !]. Eucd.Info. Проверено 7 мая 2010.
  11. [www.pcinpact.com/actu/news/29754-Rencontre-entre-Richard-Stallman-et-Segolene.htm Rencontre entre Richard Stallman et Ségolène Royal]. PC INpact. Проверено 7 мая 2010.
  12. felony is used a translation of the French délit: roughly, a broad category of crimes, such as theft, punishable by prison sentences not exceeding 10 years, but not including petty crimes
  13. [www.diplomatie.gouv.fr/fr/article-imprim.php3?id_article=38245 France-Diplomatie-Ministère des Affaires étrangères]

Ссылки

  • (Французский) [www.legifrance.gouv.fr/WAspad/UnTexteDeJorf?numjo=MCCX0300082L Окончательный текст закона], после замечаний Конституционного Совета. Подписан в качестве закона президентом Шираком и опубликован в «журналь Офисьель»
  • (Французский) [www.assemblee-nationale.fr/12/ta-pdf/ta0596.pdf Окончательный текст закона]. Итоги голосования в парламенте 30 июня, 2006
  • (Французский) [sntic.parti-socialiste.fr/files/recours_dadvsi.pdf Обращение в Конституционный Совет], июля 7, 2006
  • (Французский) [www.assemblee-nationale.fr/12/dossiers/031206.asp Официальный сайт] юридического проекта на [www.assemblee-nationale.fr французской Национальной Ассамблеи веб-сайта], содержащий:
    • [www.assemblee-nationale.fr/12/projets/pl1206.asp Оригинал текста проектируемого закона, предложенного правительством]
    • [recherche.assemblee-nationale.fr/amendements/resultats.asp?NUM_INIT=1206 Предлагаемые поправки]
    • [www.assemblee-nationale.fr/12/ta/ta0554.asp Текст, одобренный Национальным собранием]
    • [www.assemblee-nationale.fr/12/cri/2005-2006/20060245.asp Объявление о созыве смешанной комиссии]
    • Стенограммы дискуссий: аналитические (кратко) и полные
  • (Французский) [www.senat.fr/dossierleg/pjl05-269.html Официальный сайт] юридического проекта на [www.senat.fr французском Сенате веб-сайта]
    • [www.senat.fr/leg/pjl05-269.html Текст, отправленный в Сенат]
    • [www.senat.fr/doslegcom/pjl05-269_com.html Работа Комиссии по вопросам культуры]
    • [www.senat.fr/rap/l05-308/l05-308.html Доклад от имени комиссии по вопросам культуры] сенатором Мишелем Тиолье (фр. Michel Thiollière)
    • [ameli.senat.fr/amendements/2005-2006/269/accueil.html Предлагаемые поправки]
    • [www.senat.fr/cra/s20060615/s20060615H3.html#toc3 Объявление о созыве смешанной комиссии]
  • 2005 [www.recherche.gouv.fr/rapport/piraterienumerique.pdf Доклад] об интернет — «пиратстве»
  • [www.culturenumerique.net/index.php?2006/03/23/43-interoperabilite-communique-de-presse-explicatif-a-l-attention-de-nos-amis-americains Коммюнике] Кристиана Пола
  • [www.sacd.fr/actus/positions/2005/dadvsi.asp SACD и веб-сайт] (общество мировых посредников)
  • www.ifapcom.ru/files/Monitoring/2009/berato_dadvsi_law.pdf

Анализ

  • [eucd.info/ EUCD.info’s анализ]
  • Викиновости, французский парламент принял спорный законопроект Об авторском праве
  • [www.nytimes.com/2006/07/29/technology/29music.html?_r=1&oref=slogin Apple получила поддержку французской музыки], Томас Крэмптон, Нью-Йорк Таймс, 29 июля 2006
  • [www.law.ed.ac.uk/ahrc/script-ed/vol3-4/jondet.asp Ла Франции в.] [www.law.ed.ac.uk/ahrc/script-ed/vol3-4/jondet.asp Dadvsi в решении drms], Николя Жонде (Университет Эдинбурга), декабрь 2006
  • [www.arhv.lhivic.org/index.php/2008/01/12/599-authorized-scholarship Французский визуальные исследования], Январь 12, 2008. О последствиях DADVSI для французского исследования.


Отрывок, характеризующий DADVSI

– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.