Дарк-эмбиент

Дарк-эмбиент
Направление:	Электронная музыка
Истоки:	Эмбиент, индастриал, нойз
Место и время возникновения:	1981 год, Великобритания
Поджанры:
Noise Ambient, Ritual Ambient, Drone Ambient, Black Ambient и многие другие.
Родственные:
Эмбиент

Дарк-э́мбиент (от англ. dark — «тёмный», «мрачный»; англ. ambient — «окружающий») — направление электронной музыки, подвид эмбиента, появившийся в конце 1980-х как результат переосмысления экспериментов первых эмбиент-композиторов. По мнению Владимира Богданова, дарк-эмбиент во многом противоположен эмбиенту в том смысле, в котором его понимал Брайан Ино. Определение «дарк-эмбиент» трактуется достаточно расплывчато и обычно используется как зонтичный термин для наименования ряда различных музыкальных направлений. Часто под дарк-эмбиентом понимают любой «мрачный» или «шумный» эмбиент, что не вполне верно.

Наиболее общие характерные особенности

Использование естественных шумов и звуков

Чаще всего используются промышленные шумы (звуки работы станков, цехов, звон металла и т. п.), природные шумы (звуки леса, воды, животных и птиц). Некоторые проекты (например Arecibo, Yen Pox , Bad Sector) используют преобразованные в звук сигналы радаров, космических зондов и военных объектов.

Композиции в дарк-эмбиенте редко бывают построены по классическим законам, их структура отвечает только замыслам автора.

Психоакустические приемы

Многие проекты в стиле дарк-эмбиент пытаются вызвать у слушателя определённые эмоции не только на уровне сознательного восприятия, но и на уровне подсознательного, что достигается внесением в звучание композиций низкочастотных звуков и резонансов (например Kunst Grand, Raznolik).

Идеология

Являясь наследником экспериментов индастриала, дарк-эмбиент все же редко бывает идеологизированным в общественном понятии — он не затрагивает политические и социальные аспекты, — но проектам этого жанра часто не чужды религиозные, моральные и мистические стороны жизни, которые находят отражение в творчестве. Отдельно от прочих подстилей стоит рассматривать Ritual Ambient и Black Ambient проекты, которые оперируют оккультными идеями, язычеством и сатанизмом.

Монотонность

Для дарк эмбиента характерен минималистичный, лишённый ярко выраженных деталей и эмоциональных всплесков звук с эпизодическими резкими увеличениями громкости или использованием различных стуков, хлопающих дверей или звуков падений предметов для нагнетания напряжения. Монотонность и зацикленность придают звучанию гипнотический эффект.

История

Истоки

Эволюция дарк-эмбиента частично связана с некоторыми ранними работами Брайана Ино в сотрудничестве с другими музыкантами, как, например, композиция «An Index of Metals» с альбома «Evening Star» (совместно с Робертом Фриппом, 1975), включающая в себя грубый гитарный фидбэк, или эмбиентные композиции на альбомах Дэвида Боуи Low (1977) и «Heroes» (1977), а также альбом «Fourth World, Vol. 1: Possible Musics» (совместно с Jon Hassell, 1980), и, особенно, четвёртый альбом эмбиентной серии Ино «Ambient 4: On Land» (1982) Важной предтечей жанра стал двойной альбом Zeit (1972) группы Tangerine Dream, который в отличие от большинства последующих альбомов группы демонстрирует отказ от понятий ритма и мелодии в пользу мрачной атмосферы.

Эмбиент-индастриал

Эмбиент-индастриал, который впоследствии назовут дарк-эмбиентом, является одним из нескольких направлений пост-индустриальной музыки (после распада группы Throbbing Gristle в 1981 году). Последний студийный материал, записанный группой Throbbing Gristle (а именно, альбомы «Journey Through a Body» и «In the Shadow of the Sun»), представляет собой эмбиент-индастриал, он указал общее направление, в котором будут двигаться последователи. Эмбиент-индастриал-группы Lustmord,Coil, Nocturnal Emissions, Zoviet France и Lilith появились в течение 1980-х и первыми стали создавать мрачные эмбиент-композиции. Эти исполнители используют элементы индастриал-музыки, например, нойз или шоковую тактику, но в более тонкой форме. С другой стороны, представители нойза и джапанойза приближаются к эмбиенту, это так называемый нойз-эмбиент. Кроме того, у эмбиент-индастриала наблюдаются сильные оккультные тенденции. Иногда даже выделяют поджанр ритуальный эмбиент.

Развитие в 1990-х

Появляются новые направления в рамках дарк-эмбиента: айсолейшенизм, дроун, блэк-эмбиент. К влиятельным деятелям дарк-эмбиента 1990-х относят группы Endura, Autopsia, Vidna Obmana, Lull, Muslimgauze, Raison d'être, Hwyl Nofio. В то же время дарк-эмбиент качнулся в сторону классической музыки. Примерами могут быть проекты Aghiatrias и TakeMeToTheMorgue.

2000-е

В новом тысячелетии становится популярным дроун, появляется множество высокопроизводительных исполнителей из США: Celer, Tarentel, Double Leopards, Zelienople, а также из других стран: Timothy D. Hecker, Jannick Schou (Cylon), Fabio Orsi, Mathias Josefson. Много исполнителей дроуна появляется в России: Frozen Star, MoozE, Bardoseneticcube, Старуха Мха, Lunar Abyss Deus Organum, Neznamo, Closing the Eternity, Cisfinitum, Exit in Grey, Kshatriy & etc.

Основные разновидности и ответвления стиля

Ритуальный эмбиент

Ритуальность, религиозность, оккультизм, а также пропаганда своих взглядов через музыку была присуща многим дарк-эмбиент-музыкантам изначально, к примеру, Lustmord прославился своими «условно сатанинскими» идеями. Бывшие блэк-металисты Abruptum перешли на сатанинский дарк-эмбиент. Впоследствии сформировалось и отдельное ответвление «сатанинский/оккультный дарк-эмбиент». Ещё одной ветвью стал «ведический эмбиент» — смешение дарк-эмбиентa c музыкальными элементами Востока и философией буддизма или Вед. Здесь особое внимание уделяется акустическим инструментам и их звучанию «над» синтезированными фонами. Проекты Herbst9, Rapoon, Zero Kama являются характерными представителями этого явления, из современных представителей можно отметить Ah Cama-Sotz, Hexentanz и Desiderii Marginis.

Нойз-эмбиент

Некоторые представители нойза создают эмбиентные звуковые ландшафты, как, например, Aube, Junkielover, MOZ, Солнечная Соль, Daniel Menche, Kiyoshi Mizutani, Iszoloscope, иногда Merzbow.

Дроун-эмбиент

Дроун-эмбиент возник в конце XX века в результате заимствования эмбиентом элементов дроуна. Для произведений в этом стиле характерны монотонные низкочастотные гудения, разноритмовые вибрации и резонансы, гармонические абстракции, а также часто используются записи инструментов, пущенные задом наперёд, что создаёт в сумме сплошной звуковой ландшафт (en:soundscape). Изначально источниками звука были электрогитары (дроун-метал), позднее к ним прибавились природные (звуки ветра, воды) и синтезируемые звуки, обработанные в соответствии с канонами жанра. Наиболее знаковым проектом жанра является немецкое трио Maeror Tri.

Айсолейшенист-эмбиент

Айсолейшенист-эмбиент (англ. isolationist ambient) можно отличить от других форм эмбиента по использованию повторения, диссонанса, микрохроматики и нерешенных гармоний, чтобы создать ощущение беспокойства и нерешенного запустения. Термин был популяризирован в середине 1990-х британским журналом The Wire и компиляцией Ambient 4: Isolationism с лейбла Virgin Records, и вначале он был синонимом «индастриал-эмбиента», но также включал определённых исполнителей пост-метала (Final (англ.), Lull, Main (англ.)) и пост-техно (Autechre и Aphex Twin). Иногда исполнители, работающие в других стилях, создают «изоляционистский» саунд, например Labradford, Seefeel, Kyle Bobby Dunn, Techno Animal, Voice of Eye, KK Null и прочие. К представителям этого стиля относят Lull, Final, Bass Communion, Deutsch Nepal, Inanna, Negru Voda, Thomas Köner, Robert Fripp, Snake Surikov, Steven Wilson и Chuck Hammer.

Блэк-эмбиент

Термином «блэк-эмбиент» (англ. Black Ambient — «чёрный эмбиент») иногда обозначают стиль, в котором дарк-эмбиент становится по-настоящему пугающим и кошмарным; такой подход стал востребованым больше всего у блэк-металлистов, поэтому также используются непосредственно элементы блэк-метала (дисторшн, скриминг). К стилю относят такие проекты как Abruptum, Moevot, Aäkon Këëtrëh, Amaka Hahina, Aghast, Darkness Enshroud, Diagnose: Lebensgefahr и т.д. Не стоит путать блэк эмбиент и данжен синт.

Данжен Синт

Dungeon Synth — это жанр лоу-фай синтезаторной музыки, зародившийся в начале 90-х годов в среде блэк-металистов. Название «Dark Dungeon Music» было использовано одним из основателей движения Mortiis’ом. В дальнейшем музыкальный блогер Andrew связал его с Synth музыкой 70-х, так появился тег Dungeon Synth, принятый современными музыкантами стиля, в том числе и в России.

Хотя некоторые именуют данный жанр «дарк-эмбиент» или «блэк эмбиент» (что не совсем корректно), дело обособления накопившихся за 20 лет релизов в отдельную категорию идет вполне уверенно.

Многим композиции Dungeon Synth также встречались на метал-альбомах в качестве интерлюдий. Минимальными средствами синтезатора они вносят атмосферную составляющую и служат вступлением к следующей металлической композиции.

Характерные представители: Mortiis, Wongraven, Burzum, Wojnar, Cernunnos Woods, Mistigo Varggoth Darkestra, Munruthel, Lord Wind, Lamentation etc.

С 2010 года активно развивается новая волна ДС, которая во многом подражает сырому кассетному звучанию 90-х, но существует как интернет-явление (Lord Lovidicus, Gvasdnahr, Valscharuhn, Abandoned Places).

Литература

• Vladimir Bogdanov. All Music Guide to Electronica: The Definitive Guide to Electronic Music. — Backbeat Books, 2001. — 688 p. — ISBN 9780879306281.
• Kevin J. Donnelly. The Spectre of Sound: Music in Film and Television. — BFI, 2005. — 192 p. — ISBN 9781844570256.
• John Shepherd. Continuum Encyclopedia of Popular Music of the World: Performance and production. — Continuum International Publishing Group, 2003. — 712 p. — ISBN 9780826463227.

Ссылки

• [sinterra.ru/content/scene/styles/Dark_Ambient.html Dark Ambient — понятие, история, разнообразие]  (рус.)
• [darkambient.info/ Дарк Амбиент Энциклопедия]  (рус.)
• [musicworker.ru/lessons/kak_sdelat_pesny/sozdanie-muzyiki-iz-okruzhayushhih-zvukov-film/ Фильм о создании Эмбиент-музыки из окружающих звуков]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Дарк-эмбиент

– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.