Dead Space 2

Dead Space 2
Разработчик	Visceral Games
Издатель	Electronic Arts
Локализатор	Teamfiftyseven (Team-57)
Создатели Продюсер Шери Фатту Композитор Джейсон Грейвс
Часть серии	Dead Space
Даты выпуска	25 января 2011 26 января 2011 3 февраля 2011
Жанры	Survival horror, шутер от третьего лица
Возрастной рейтинг	ESRB: M — Mature PEGI: 18+ BBFC: 18 ACB: MA 15+
Носители	Blu-ray Disc (PS3), DVD (ПК, Xbox 360)
Платформы	PlayStation 3, Xbox 360, PC
Игровой движок	Visceral Engine
Режимы игры	Синглплеер, мультиплеер
Управление	Клавиатура / Мышь / Геймпад
Сайт	[deadspace.ea.com/ ce.ea.com]

Dead Space 2 (произносится [dɛd speɪs tuː], англ. Мёртвый космос 2) — компьютерная игра, шутер от третьего лица в жанре survival horror, продолжение оригинальной игры Dead Space, созданная студией Visceral Games и выпущенная издателем Electronic Arts в начале 2011 года. Локализация русской версии игры реализована через субтитры.

Сюжет

Основная игра

Действие второй части игры происходит в 2511 году, спустя три года после окончания сюжета первой части, на плотно населённой космической станции-мегаполисе «The Sprawl» (рус. Скопление), расположенной на осколках Титана. На этой станции в местном психиатрическом госпитале содержится бывший инженер C.E.C. Айзек Кларк (после того, как его в бессознательном состоянии обнаружили в дрейфующем челноке, на котором он сбежал с Эгиды-7). Все три года его жизнь искусственно поддерживали, так как в сознание он так и не пришёл (по некоторым репликам в игре создаётся впечатление, что правительство станции держало Айзека в таком состоянии намеренно). Пробуждённый Франко (протагонистом «Dead Space: Ignition») Кларк снова оказывается в окружении некроморфов, которые распространяются по всему мегаполису. Однако прежде чем Франко успевает освободить Айзека от смирительной рубашки, его убивает Заразитель (англ. Infector) и превращает в расчленителя на глазах у главного героя, после чего Айзек вынужден бежать. Позднее с ним связывается женщина по имени Дайна, которая указывает ему дорогу к её местоположению, обещая дать лекарство от психического расстройства и сообщая ему, что за ним охотится Комитет, который содержал его в стазис-сне три года. Также Айзек сталкивается с другим пациентом, Ноланом Строссом, утверждающим, что он и Айзек могут уничтожить Обелиск. Игнорируя слова Стросса, Айзек, подверженный видениям с участием его мёртвой девушки Николь, продолжает пробираться через город по указанному Дайной пути, попутно из различного медицинского и технического оборудования собирает себе амуницию. По прибытии к её местоположению Айзека хватают двое охранников, после чего Дайна объясняет ему, что она является юнитологом, посланным, чтобы поймать Айзека, и утверждает, что он ответственен за постройку нового Обелиска, который стал причиной нынешнего заражения станции, и что Айзек нужен им, чтобы построить ещё. Когда они собирались уходить, охранный штурмовик станции расстреливает Дайну и двух охранников, позволяя Айзеку сбежать. Но сбежав, Айзек сталкивается с некроморфом-палачом. У Айзека получается отстрелить твари руку, но внезапно появившейся штурмовик вызывает разгерметизацию помещения, и Айзек вместе с Палачом вылетают в открытый космос и врезаются в штурмовик. При столкновении они повреждают обшивку штурмовика, и Айзек стреляет по баллонам с горючим. Айзека взрывом отбрасывает в сторону зданий, а судьба штурмовика с Палачом остаётся неизвестной.

Вскоре с ним вновь связывается Стросс, и Айзек с неохотой решает довериться ему, поставив перед собой единственную цель — уничтожить Обелиск. Стросс сообщает ему, что Обелиск расположен в правительственном секторе в строгой изоляции. По мере продвижения, Айзек сталкивается с ещё одной выжившей, Элли, офицером-пилотом C.E.C., которая в конечном счёте присоединяется к их миссии, решив, что ей будет нужна их помощь, чтобы выжить. Во время их продвижения по станции к правительственному сектору, администратор станции Титан, Ганс Тейдманн, создаёт различные преграды, чтобы не дать им дойти до Обелиска. Позднее помешательство Стросса сильно обостряется, он нападает на Элли и отвёрткой выкалывает ей глаз. Она выживает, а позже Айзеку придётся убить Стросса, пытавшегося воткнуть отвёртку уже ему в глаз. Также пробиваясь к Обелиску, Айзек продолжает испытывать видения с участием Николь, которые становятся всё яснее и пытаются сбить его с цели. В конце концов Айзеку приходится признать, что он не может больше убегать, и что его судьба — пожертвовать собой, чтобы уничтожить Обелиск, тем самым сделав видения с Николь дружелюбней.

Когда Айзек пробирается в правительственный сектор, он эвакуирует Элли из станции на штурмовом корабле. Внутри сектора Айзек открывает дверь, которая сдерживала некроморфов, пытающихся пробиться к Обелиску, после чего они уничтожают солдат Тейдманна. В конце концов Айзек добирается до Обелиска, который окружён некроморфами. Когда он смотрит на него, Обелиск начинает «схождение» — событие, предсказанное юнитологами. Провожаемый видением Николь, он находит машину, которая разблокирует инфицированные Обелиском участки его мозга, которые, по словам Николь, окажут ему помощь. Затем он пробивается к Обелиску, где сталкивается с обезображенным Тейдманном, вооружённым дротикомётом, которого Айзек будет вынужден убить. После чего он подходит к Обелиску, где видение Николь внезапно втягивает Айзека в его собственный разум. Внутри он сталкивается с частями, находящимися под влиянием Обелиска и Николь, которая поясняет ему, что единственный способ сделать Обелиск «единым» — это абсорбировать разум и тело того, кто его создал. После продолжительной битвы Айзеку удаётся уничтожить видение Николь и освободиться от всех следов влияния Обелиска на его разум, тем самым в процессе разрушая сам Обелиск в реальности.

Уничтожив Обелиск и очистив свой разум от его влияния, Айзек сваливается на землю, готовый смириться со своей судьбой, так как полное разрушение Обелиска приводит к развалу всей станции. Внезапно он получает сообщение от Элли, которая пробивает штурмовиком потолок над Обелиском. Пока станция разрушается, происходит падение гравитации, в результате чего Айзек взлетает и, огибая на большой скорости обломки разрушающегося Обелиска, попадает на штурмовик, и они с Элли успевают улететь прежде, чем станция взрывается. В финальной сцене Айзек, поскольку он снова оказывается в кресле пилота, чувствует, что ситуация аналогична той, что была в финале первой игры, и настороженно поворачивает голову вправо, где сидит Элли, на что та недоуменно спрашивает: «Что?»

После финальных титров слышна запись переговоров (видимо, правительственного чина и исполнителя), в которых один сообщает другому, что станция «Титан» (он называет её «Зона „Обелиск-12“») и сам Обелиск уничтожены, на что ему приказывают отозвать корабли и что «другим зонам придётся собирать всё по кусочкам».

Severed (DLC)

Дополнение включает в себя две новые главы в одиночной кампании, где рассказано о судьбе Гейба Веллера и Лексин Мёрдок — героев «Dead Space: Extraction». Сюжетная линия дополнения идёт параллельно основной кампании Айзека Кларка.

События дополнения начинаются одновременно с оригинальной игрой, когда колония начала наводняться некроморфами. Большинство членов отряда Гейба погибает от некроморфов во время патруля шахт Титана. Оставшийся в живых, Гейб предупреждает свою беременную жену Лексин об опасности и направляется за ней в мегаполис «The Sprawl». Он пытается опередить своего командира — полковника Виктора Бартлетта, который намерен выполнить приказ Тайдмана об уничтожении «списка ключевых объектов», в который входит Лексин. Позже он также сообщает, что Лексин входит в число подопытных проекта «Оракул», а Гейб нужен был лишь для того, чтобы она забеременела. Но таинственные люди, предположительно Оракулы (см. комикс Dead Space: Salvage), всё-таки добираются до жены Гейба, отбив её от Бартлетта, нейтрализовав последнего с помощью таинственного излучателя, и уводят на корабль. Лексин нужна им живой, чтобы юнитологи могли продолжить над ней исследования. Гейб убивает похитителей Лексины, превратившихся в некроморфов в результате нападения Заражателей, в то время как Лексин успевает спрятаться в шаттле, и пытается открыть шлюз для взлёта корабля со своей женой. В этот момент из засады выскакивает пришедший в сознание Бартлетт и подрывает гранату, совершив самоубийство. Взрывом Гейбу отрывает ногу, а защитный шлем сильно повреждается, лишившись герметичности. Некроморфы пробираются к взлётной площадке, Гейб успевает сорвать замки шлюза и падает замертво в окружении некроморфов, а корабль с Лексин на борту стартует в космос. Информативные сообщения поветствую о том, что Гейб мёртв и его остатки собраны для исследований, а Лексин объявлена пропавшей без вести и вооруженным силам разрешена её ликвидация.

Персонажи

Протагонисты

• Айзек Кларк (англ. Isaac Clarke) — основной протагонист игры, известный ещё по первой части. Единственный выживший на корабле «Ишимура». После побега с судна и уничтожения Обелиска Айзек попадает в бессознательном состоянии на станцию Титан. Три года станция использовала его для строительства Обелиска. После отключки он видит, что кошмар опять повторяется, и это сочетается с его психической травмой от воздействия Обелиска. Несмотря на его кошмары, он всё же пытается держаться и надеется, что этот ужас когда-нибудь закончится. Он знает, что если ему не уничтожить Обелиск, эти кошмары будут преследовать его вечно. Голос — Ганнер Райт.
• Гэбриэл «Гейб» Веллер (англ. Gabriel "Gabe" Weller) — главный герой дополнения «Severed». После побега с Ишимуры (события Dead Space: Extraction) вместе с Лексин попадает в колонию на Титане, где устраивается на работу патрульным офицером. Во время инцидента на станции пытался спасти свою девушку, но получает тяжёлые травмы. Погибает в конце дополнения, спасая Лексин. Впоследствии, его телом завладели юнитологи.

Антагонисты

• Николь Бреннан (англ. Nicole Brennan) — девушка Айзека, умершая ещё на корабле USG «Ишимура» за три года до событий игры. Во второй части обелиск использует образ девушки, чтобы манипулировать Айзеком. Голос — Таня Кларк.
• Ганс Тейдманн (англ. Hans Tiedemann) — наследственный директор станции Титан, имеет высший чин в гражданском обществе. Позволил развернуть проект по созданию Обелиска на подвластной территории, поскольку считает это делом вселенского значения для всего человечества. Является антагонистом Айзека (протагониста). Убит Айзеком. Голос — Лестер Парри.
• Дайна ле Гуин (англ. Daina Le Guin) — юнитолог-фанатик. Вначале помогает Айзеку сбежать, но после выясняется, что она спасла Айзека для того, чтобы он строил новые Обелиски — «священные граали» юнитологии. Первый персонаж, встречающийся Айзеку. Расстреляна летающим штурмовиком. Голос — Тахина Тоцци.
• Виктор «Вик» Бартлетт (англ. Victor "Vic" Bartlett) — главный антагонист дополнения «Severed». Начальник службы безопасности колонии и начальник Гейба. После приказа об уничтожении всех доказательств связи Тейдмана с юнитологами пытается убить Гейба и Лексин, но был вынужден прикрываться последней, чтобы уйти от юнитологов. Во время драки с Гейбом подорвался на собственной гранате.

Прочие

• Элли Лэнгфорд (англ. Ellie Langford) — пилот (грузовой, 4-го класса) CEC и одна из выживших от атак некроморфов. Красавица, мастерски пользуется плазменным резаком и водит любые наземные и летающие машины. Несколько необычным кажется отсутствие воздействия на неё Обелиска. Из-за Стросса лишилась правого глаза, но это не помешало ей сбежать. Вместе с Айзеком осталась в живых. Носит на руке браслет с символикой юнитологии. Голос — Сонита Генри.
• Нолан Стросс (англ. Nolan Stross) — персонаж, страдающий психическим расстройством. До «Самотека» страдал слабоумием, вызванным осколком Красного Обелиска в Dead Space: Aftermath. Впав в безумие, убил свою жену и сына, после чего был переведён на борт станции и подвергся пыткам психиатрической группы Тейдманна, так же как и Айзек. Ближе к концу сходит с ума из-за влияния Обелиска и пытается убить Айзека, но Айзек убивает его. Нолан знал как уничтожить и избавиться от влияния Обелиска, при этом сделав «четыре шага», но не успевает оповестить об этом Айзека. Голос — Курт Корнелиус.
• Лексин Мёрдок (англ. Lexine Murdoch) — персонаж игры Dead Space: Extraction и дополнения «Severed», девушка Гейба. Беременна от него, из-за чего представляет интерес для юнитологов и угрозу для Тейдманна, почему последний и посылает Бартлетта убить её. В конце сбегает со станции, но объявляется в розыск юнитологами и подконтрольными им людьми.
• Колин Прайс (англ. Colin Price) — работник службы безопасности колонии и один из напарников Гейба. Веллер находит его в шахтах, где тот жалуется ему, что поранил ногу, спасаясь от некроморфов. На глазах у Гейба убит некроморфом-инфестором и посмертно обращён в «трясуна». После его окончательной смерти Гейб поднимает с его трупа огнемёт.

На протяжении игры Айзеку встречаются определённое количество людей, которые не играют главной роли в сюжете. Например, это мёртвые люди, у которых проигрывается видео на голографическом экране. Сюжетные же персонажи встречаются Айзеку по мере прохождения игры.

Главы

Разделение на «главы» теперь условно — игра следует без видимых полей загрузки следующего уровня. Названия можно увидеть в углу экрана в начале главы или во время загрузки сохранений игры.

Названия глав в игре

Глава	На русском языке	В оригинале
1	Где я?	Where Am I?
2	Мне нужен транспорт	I Need Transportation
3	Я снова иду пешком	I’m Back To Walking Again
4	Отправляюсь в церковь	Going To Church
5	Холодно и загадочно	Cold And Cryptic
6	Мне нужен какой-нибудь транспорт	I Need Some Transportation
7	Сила от солнца	Power From The Sun
8	Через ЦИК	Through The CEC
9	Транспортная подготовка	Transportation Preparation
10	Дежавю на «Ишимуре»	Déjà Vu on the Ishimura
11	Спуск в шахты	Down in the Mines
12	Бур	The Drill
13	Правительственный сектор	Government sector
14	Доступ к Обелиску и новые угрозы	Marker Access and a New Threat
15	Это закончится здесь	It Ends Here

Геймплей

Во второй части игроку стало доступно разрушение (передвижение) некоторых видов мебели с последующим использованием в качестве оружия, разбивание стёкол для разгерметизации помещения. Разгерметизация помогает избавляться от некроморфов (для того, чтобы сам игрок не вылетел в космос, ему нужно вовремя выстрелить в панель красного цвета). Движения Айзека стали быстрее, дополнительно костюм получил реактивные двигатели — в зонах без гравитации теперь можно летать. Айзек больше не молчит и вступает в диалоги на протяжении большей части игры. В бою активно матерится. Есть миссия на корабле «Ишимура», который находится в доках гигантской станции-мегалополиса на орбите Сатурна. Всего в игре присутствует 15 глав и существуют 5 уровней сложности: Casual, Normal, Survivalist, Zealot и Hard Core (рус. лёгкий, средний, тяжёлый, нереальный и невозможный соответственно). «Невозможный» уровень сложности становится доступен только после полного прохождения игры..

Оружие и снаряжение

Количество оружия, доступного главному персонажу, было увеличено. Если на компьютере обнаружатся сохранения из Dead Space, то в магазине будет доступен для покупки оригинальный плазменный резак из первой части.

Мультиплеер

В режиме мультиплеера бой происходит между двумя командами: игроки-люди и игроки-некроморфы, которые видят первых сквозь стены. В каждой команде по четыре игрока, причём в последней некроморфы делятся на четыре вида: Spitter (в русской локализации — Нарвал), Puker (Шарпей), Pack (Свора) и Lurker (Затаившийся). «Рядовые» некроморфы управляются игровым ИИ. Бои происходят в раундах на время, за которое игроки-люди должны достичь поставленной цели (уничтожение прототипов обелиска, ввод координат в солнечный кластер, побег и т. д.), а игроки-некроморфы помешать им. За выполнение игровых задач (убийство противника, помощь союзнику и т. д.) игроку начисляется игровой опыт. Набрав нужное количество опыта игрок получает новые уровни, а вместе с уровнями — разнообразные бонусы: новые цвета для костюма, оружие, улучшения для имеющегося оружия, а также улучшения характеристик у некроморфов (например повышенный урон дистанционной атаки у Нарвала). Закрытый мультиплеерный бета-тест начался 23 сентября 2010 года.

Загружаемый контент

Первое дополнение для Dead Space 2 под названием Dead Space 2: Hazard Pack было анонсировано 25 января 2011. Второе дополнение под названием Dead Space 2: Martial Law Pack. Третье дополнение под названием Dead Space 2: Supernova Pack. Четвёртое дополнение под названием Dead Space 2: Severed доступно для обладателей PlayStation 3 и Xbox 360 с 1 марта 2011 года, о чём было написано на официальной странице разработчика в Facebook.

Специальное издание

В коллекционное издание игры вошло следующее:

• пластмассовый плазменный резак;
• книга с концепт-артами;
• диск с игрой;
• Костюм Юнитолога;
• Силовой Пистолет Фанатика;
• код для бесплатной загрузки DLC;
• дополнительный диск с саундтреком;
• в комплект Dead Space 2: Limited Edition для PS3 входит полная, портированная с Wii-версии, игра Dead Space: Extraction с поддержкой контроллера PlayStation Move.

Продажи

При оглашении результатов первого квартала 2011 финансового года представителями Electronic Arts сообщено, что с момента поступления игры в продажу было продано более 2 млн копий.

Разработка

Системные требования

Минимальные Рекомендуемые Windows Операционная система Windows XP SP 3; Windows Vista SP 1,2; Windows 7 SP 1 Центральный процессор Intel Pentium 4 2,8 ГГц, AMD Athlon XP 2,8 ГГц Intel Core 2 Duo 2,6 ГГц, AMD Athlon 64 X2 2,6 ГГц Объём RAM 1 Гб (Windows XP); 2 Гб,(Windows Vista),(Windows 7) 2 Гб (Windows XP), 2,5 (Windows Vista),(Windows 7) Объём свободного места на жёстком диске 10 Гб свободного места 12 Гб свободного места Видеокарта 256 мб GeForce 6800 / Radeon X1600 Pro с поддержкой Шейдеров 3.0 и выше GeForce 8800 GTX / Radeon HD 2900 XT и выше Звуковая плата DirectX 9.0c Сеть подключение к сети интернет для первоначальной активации аккаунта и сетевой игры

Официальный анонс о разработке игры был сделан 7 октября 2009 г. 21 декабря 2010 г. стала доступна для скачивания демо-версия игры. В пресс-релизе Electronic Arts уточняется, что европейский релиз нового проекта запланирован на 28 января 2011 г.

Отзывы

Рецензии
Рейтинг на основании нескольких рецензий
Агрегатор	Оценка
GameRankings	PS3: 90,83 % X360: 89,73 % PC: 86,53 %
Metacritic	X360: 90/100 PS3: 89/100 PC: 87/100
Иноязычные издания
Издание	Оценка
Edge
Game Informer
GameSpot
GamesRadar
GameTrailers
IGN
OXM
X-Play
Giant Bomb
Destructoid
BigPond
Cheat Code Central	4.7/5
Joystiq
Extreme Gamer	8.8/10
Русские издания
Издание	Оценка
3DNews
Absolute Games	85/100
PlayGround.ru	8,6/10
Домашний ПК
Игромания
ITC.ua

Журнал PSM3 оценил игру на 92 %. Official Xbox Magazine — 9,5 из 10 баллов. Game Informer — 9 из 10 баллов. Official Xbox Magazine UK — 9 из 10.

См. также

• Некроморфы
• Dead Space
• Dead Space 3

Отрывок, характеризующий Dead Space 2

– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.