Dei Verbum

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Dei Verbum (с лат. — «Слово Божие») — догматическая конституция Второго Ватиканского собора Католической церкви. Полное название — Догматическая конституция о Божественном Откровении «Dei Verbum». Утверждена папой Павлом VI 18 ноября 1965 года, после того как она была одобрена на соборе. За финальный вариант конституции высказалось 2 344 участника собора, против — 6. Своё название получила по принятой в католицизме практике по своим двум первым словам.

Конституция Dei Verbum стала одной из четырёх конституций Второго Ватиканского собора и одним из наиболее важных документов, принятых на нём. Она посвящена Божественному Откровению, роли Священного Писания и Священного Предания в жизни Церкви.





Структура

Конституция Dei Verbum состоит из 26 статей, объединённых в 6 глав:

  • Введение (статья 1)
  1. О самом Откровении (статьи 2-6)
  2. О передаче Божественного Откровения (статьи 7-10)
  3. О боговдохновенности Священного Писания и о его толковании (статьи 11-13)
  4. О Ветхом Завете (статьи 14-16)
  5. О Новом Завете (статьи 17-20)
  6. О Священном Писании в жизни Церкви (статьи 21-26)

Содержание

Конституция подробно рассматривает вопрос о значении Библии и Священного Предания для Церкви. В первых двух главах суммируется учение Церкви об Откровении, в частности 9 статья полностью посвящена соотношению Писания и Предания и значению для церковной жизни Священного Предания:

Итак, Священное Предание и Священное Писание тесно связаны и взаимно сообщаются друг с другом: ведь оба они, проистекая из одного и того же Божественного источника, некоторым образом сливаются воедино и устремляются к одной и той же цели. Ибо Священное Писание есть Слово Божие, так как оно записано под вдохновением Духа Божия; а Слово Божие, вверенное Христом Господом и Святым Духом Апостолам, в целости препоручается Священным Преданием их преемникам, чтобы они, озарённые Духом Истины, своею проповедью верно его хранили, излагали и распространяли. В силу этого Церковь черпает свою уверенность относительно всего того, что было дано в Откровении, не из одного только Священного Писания. Поэтому и то, и другое следует принимать и почитать с одинаково благоговейной любовью и преклонением[1]

Третья глава разъясняет смысл понятия «боговдохновенность» по отношении к Священному Писанию, четвёртая и пятая глава посвящены соответственно Ветхому и Новому Завету. В заключительной главе документ говорит об исключительной роли Библии в церковной жизни, в частности утверждается: «Необходимо, чтобы христианам был широко открыт доступ ко Священному Писанию». Особо подчёркивается необходимость изучения Писания для клириков:

Поэтому необходимо, чтобы все клирики, прежде всего священники Христовы и прочие — как, например, диаконы или катехисты, законно занятые служением слова — обращались ко Священному Писанию посредством прилежного чтения и тщательного изучения[1]

Мнения

Первоначальный черновой проект документа был приготовлен к первой сессии собора (октябрь-декабрь 1962 года) и отражал консервативную точку зрения группы кардинала Оттавиани. Папа Иоанн XXIII лично принял участие в дальнейшей работе над документом, который в итоге включил в себя компромиссные положения, устроившие и консервативную и либеральную стороны.

Кардинал Йозеф Ратцингер (бывший папа Бенедикт XVI) выделил три главных идеи конституции: новый взгляд на понятие «традиция»; ответ на теологические вопросы, связанные с историко-критическим прочтением Библии; реакция на рост и развитие в XX веке движения за более углубленное изучение Библии и её использование в церковной жизни.[2]

Напишите отзыв о статье "Dei Verbum"

Примечания

  1. 1 2 [www.krotov.info/acts/20/2vatican/dcmnt201.html#%D0%90 Dei Verbum]
  2. [Vorgrimler, vol. III, p. 155—167]

Ссылки

  • [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_ge.html Dei Verbum на официальном сайте Ватикана  (нем.)][www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_en.html  (англ.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_be.html  (белор.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_sp.html  (исп.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_fr.html  (фр.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_it.html  (итал.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_lt.html  (лат.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19651118_dei-verbum_po.html  (порт.)]
  • [krotov.info/acts/20/2vatican/dcmnt201.html#А Dei Verbum на русском языке]
  • В. А. Мякшин [www.pravenc.ru/text/171585.html Dei Verbum // Православная Энциклопедия. Т. 14.]
  • [www.catholic.com/thisrock/1996/9605scrp.asp Bernard Orchard OSB, Dei Verbum and the Synoptic Gospels (1990)  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Dei Verbum

По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.