Deus Ex

Deus Ex
Изображение с обложки игры
Разработчик	Ion Storm Inc.
Издатель	Eidos Interactive
Локализатор	Новый Диск
Создатели Руководитель Уоррен Спектор Продюсер Уоррен Спектор Геймдизайнеры Уоррен Спектор, Харви Смит Сценаристы Остин Гроссман, Шелдон Пачотти, Крис Тодд Композиторы Александр Брэндон, Михиль ван ден Бос, Дэн Гардопи, Ривз Гэбрелс
Часть серии	Deus Ex
Дата выпуска	22 июня 2000 (Win) 7 июля 2000 (Mac) 27 сентября 2000 (Win) 25 марта 2002 (PS2) 24 мая 2002 (PS2) 29 марта 2007 (Steam) 28 февраля 2008 (Win) 16 мая 2012 (PSN)
Версия	1.014f (GOTY Edition)
Жанр	шутер от первого лица компьютерная ролевая игра стелс-экшен
Возрастные рейтинги	ESRB: M — Mature PEGI: 18+
Носители	оптические диски, цифровая дистрибуция
Платформы	Windows, Mac OS, PlayStation 2, PlayStation 3
Игровой движок	Unreal Engine 1
Режимы игры	однопользовательский, многопользовательский
Сайт	[web.archive.org/web/20080804054040/www.eidosinteractive.com/games/info.html?gmid=50 Сайт игры на момент её выхода в веб-архиве]

Системные требования

Минимальные Рекомендуемые Windows Операционная система Windows 95 Windows 95 Центральный процессор 300 MHz (Pentium II или эквивалент) Pentium III или AMD Athlon Объём RAM 64 МБ 128 МБ Объём свободного места на жёстком диске 150 МБ 750 МБ Информационный носитель 4x CD-ROM 8x CD-ROM Видеокарта Поддержка Direct X 7.0a Поддержка Direct X 7.0a, 16 МБ памяти Звуковая плата Поддержка Direct X 7.0a Поддержка Direct X 7.0a, EAX или A3D Сеть Нужна только для мультиплеера Нужна только для мультиплеера Устройства ввода Клавиатура, мышь Клавиатура, мышь

Deus Ex ([ˈde.ʊs ɛks], дословно с лат. — «бог из») — компьютерная игра, стелс-экшен/шутер от первого лица/ролевая игра в стиле киберпанк. Разработана американской студией Ion Storm, издана английской компанией Eidos Interactive 22 июня 2000 года. Была хорошо принята как игроками, так и критиками, получила несколько наград «Игра года» и была многократно названа одной из лучших игр в истории.

Действие игры разворачивается в вымышленном антиутопическом мире Земли 2052 года. На планете начинается экономическая катастрофа, правительства слабеют и появляются мощные террористические организации, развивается пандемия смертельной неизлечимой болезни — «Серой Смерти». Игрок действует от лица спецагента антитеррористической организации, созданной для борьбы с этим хаосом. Сюжет игры имеет в своей основе известные западные теории заговора, такие, как планы тайного общества иллюминатов по управлению миром, эксперименты с инопланетными технологиями в Зоне 51, люди в чёрном и другие.

Игровой процесс

Внешние изображения
Скриншоты Deus Ex
	[www.planetdeusex.com/dx1/files/screenshots/ С официального фансайта Planet Deus Ex]
	[www.deusex-machina.com/media/screenshots2.asp С фансайта DeusEx-Machina]
	[www.gamespot.com/pc/rpg/deusex/images.html С игрового портала GameSpot]
	[media.pc.ign.com/media/011/011727/imgs_1.html С игрового портала IGN]
	[games.mail.ru/pc/games/deus_ex/images/ С игрового сайта Игры@Mail.Ru]

Игра начинается с создания персонажа. Игрок может выбрать его имя (оно будет использоваться в диалогах и сообщениях в игре) и внешний вид. Разработчики собирались дать и возможность выбора пола персонажа, но реализовать её оказалось слишком сложно и затратно из-за изменения множества диалогов, а также потому, что добавление женской озвучки заметно увеличило бы объём игры, который был ограничен размером CD; идея была оставлена для Deus Ex II. Также игрок получает начальный набор очков опыта, которые, в отличие от большинства классических RPG, не поднимают «уровень опыта», а непосредственно распределяются игроком по 11 умениям (навыкам): обращение с холодным, обычным огнестрельным, тяжёлым, снайперским и взрывчатым оружием; взлом обычных, электронных замков и компьютеров; медицина, плавание и ношение экипировки. Другими отличиями от классических ролевых игр являются отсутствие чётко заданных классов персонажа (игрок может развивать умения в любой их комбинации) и начисление очков опыта не за уничтожение противников, а только за выполнение заданий (хотя заданием может быть и убийство какого-то конкретного противника), а также за исследование мира (нахождение секретных мест на уровне, в которых обычно находится разнообразное снаряжение), поэтому стиль игры с минимальным количеством убийств не затрудняет прохождение. Каждое умение сначала находится на первом уровне развития и может быть развито до четвёртого, однако количество очков опыта за всю игру недостаточно для полной прокачки всех умений — поэтому приходится развивать прежде всего те, которые наиболее полезны для стиля прохождения конкретного игрока.

Ещё одним способом изменять характеристики персонажа являются наноаугментации (англ. nanoaugmentation, в существующем русском переводе игры называются приращения) — уникальные способности, получаемые по сюжету с помощью внедрения в тело Джей-Си специальных наноботов. Для их установки нужно находить специальные ёмкости и устанавливать их себе с помощью медицинских ботов, которые есть не в каждой локации. Аугментации дают разнообразные дополнительные возможности, такие как: увеличение объёма лёгких, силы, скорости, регенерацию здоровья, невидимость, улучшенное зрение с выводом дополнительной информации о противниках, снижение энергопотребления аугментации, защита от тепловых и энергетических атак (электричество, пламя, плазменные атаки), дрон-шпион (позволяет также производить одноразовые электромагнитные атаки, которые, в зависимости от уровня развития дрона-шпиона, способны обезвредить самого большого военного робота, а также временно дезориентировать автоматические турели и видеокамеры). Аугментации работают не постоянно, а включаются игроком; при работе они расходуют биоэлектрическую энергию персонажа, которую можно восстановить найденными батареями или ремонтными ботами. Каждый вид аугментаций может быть установлен в конкретную часть тела (по одному в голову и глаза, по одному в руки и ноги, два в кожу, три в торс). Для каждого из таких слотов можно выбрать одну из двух возможных аугментаций, уже установленную нельзя заменить на другую (хотя мод [planetdeusex.ru/forum/index.php?showtopic=3480 Shifter] позволяет обойти это ограничение). У всех аугментаций, кроме Синтетического сердца, есть 4 уровня развития (на более высоком уровне они работают эффективнее, дольше и тратят меньше энергии), развиваются они другими инъекциями, ёмкости с которыми можно найти при прохождении, устанавливаются они самостоятельно. Развивающих ёмкостей также не хватает для полного развития всех аугментаций. Существуют также изначально встроенные приращения, которые не могут быть улучшены:

• Свет (англ. Light) — встроенные в сетчатку биолюминесцентные клетки обеспечивают четкое освещение поля зрения агента. Расход энергии: 10 единиц в минуту.
• Свой/чужой (англ. IFF) — автоматическое определение врагов и союзников, использует улучшенные эвристические алгоритмы для сопоставления видимых объектов с известными категориями опасностей. Перекрестие прицела подсвечивается красным на врагах, белым на нейтралах и зелёным на союзниках. Всегда активно. Расход энергии: отсутствует.
• Даталинк (англ. Infolink) — односторонний микро-приемник позволяет агенту в боевых условиях получать сообщения из Центра, накапливать их, и в дальнейшем использовать относящиеся к делу карты, записи разговоров и заметки. Всегда активно. Расход энергии: отсутствует.

Игра, как и большинство игр Уоррена Спектора, находится на стыке жанров: действие как в стелс-экшенах и шутерах от первого лица, развитие персонажа как в ролевых играх, сложные сюжет и диалоги, как в action-adventure. Если по заданию необходимо попасть в какое-то место, игра всегда предоставляет несколько способов сделать это. Например, в одной из первых миссий, когда игрок должен пробраться в Замок Клинтон, он может попытаться пройти через главные ворота, завязав перестрелку с охранниками; пробраться с другой стороны здания, если установил аугментацию, позволяющую передвигать тяжёлые предметы; либо пройти через тайный вход в стороне от здания, если узнает пароль к электронному замку на нём (его можно узнать у мальчика в парке, если дать ему ранее найденный шоколадный батончик). Как правило, для выполнения задания миссии (найти человека или предмет, включить или разрушить какую-либо установку, скачать данные с охраняемого компьютера) необходимо пройти через уровень, занятый противниками. Противники представлены солдатами различных игровых фракций, обычными и генетически модифицированными животными, роботами нескольких видов, автоматическими турелями и даже «греями». Против них применяется обычный шутерный арсенал, включающий холодное (боевой нож, метательные ножи, мини-арбалет, дубинки, мечи), лёгкое (пистолеты), обычное огнестрельное (винтовки, дробовики), тяжёлое (ракетницы, огнемёты и плазмомёты), снайперское и нелетальное оружие (электрошокер, перцовка, дротики с транквилизатором, газовые гранаты), а также лёгкие наступательные гранаты LAM (многофункциональная взрывчатка с электронной системой детонации, может быть брошена или закреплена на любую поверхность в качестве мины-ловушки). Практически любую миссию можно выполнить, не вступая в бой, находя обходные пути, такие, как чёрные ходы и вентиляционные шахты. Противники реагируют на раздающиеся рядом звуки, поэтому их можно обмануть, производя шум в каком-то месте (например, кидая туда предметы) и прокрадываясь, когда они сбегутся к месту шума.

Нередко приходится открывать двери, запертые на обычные или электронные замки: тогда нужно искать ключи или пароли к охранным компьютерам, записанные в оставленных дата-кубах (местный электронный аналог блокнота или обычной записки), использовать отмычки (тоже обычные или электронные), а многие запертые двери можно просто взорвать (последнее тоже было новшеством, почти во всех играх до Deus Ex пройти через запертую дверь можно было только найдя ключ). В игре встречаются сейфы и оружейные ящики, которые тоже открываются ключами или отмычками, а также компьютеры, взломав которые, игрок может узнать полезную для прохождения игры и просто дополнительную сюжетную информацию.

В игре имеется разветвлённое внутреннее меню управления персонажем, его снаряжением и доступной ему информацией, сделанное в стиле обычных меню Windows. Оно состоит из следующих частей:

• Инвентарь. В инвентаре хранятся все предметы, которые игрок может взять с собой. Кроме оружия, в нём могут быть:
  • Отмычки и мультитулы (англ. multitool, электронные отмычки) — нужны для взлома обычных и электронных замков и отключения систем безопасности. При этом они расходуются, и чем сильнее развито соответствующее умение, тем меньшим количеством инструментов можно завершить взлом.
  • Аптечки и биоэнергобатареи — восстанавливают здоровье и биоэнергию.
  • Усовершенствования оружия (модификаторы) — устройства, модифицирующие оружие (увеличивающие скорострельность, точность, дальнобойность, объём магазина, уменьшающие отдачу; добавляющие лазерный или оптический прицел, глушитель).
  • Средства защиты (бронежилет, костюм для защиты от агрессивной среды, спецкостюм частичной невидимости, акваланг).
  • Средства радиоэлектронной борьбы — электромагнитные и волновые гранаты, применяющиеся для дезориентации роботов и стационарных охранных систем.
  • Еда (от батончиков до колы) — в обмен на неё уличные бродяги могут сообщить информацию, помогающую выполнить задание. Также с её помощью можно частично поправить здоровье, особенно эффективна в этом плане соевая еда (англ. Soy Food Package), которая позволяет восстановить здоровье на 5 единиц.
  • Также в снаряжение могут быть добавлены бинокль, прибор ночного видения, дымовые шашки (осветительные патроны), фомка (небольшой ломик), огнетушители и другое.
• Здоровье. Тело персонажа поделено на 6 частей: голову, торс, 2 руки и 2 ноги, и повреждения каждой из них вычисляются отдельно. Повреждения частей тела влияют на возможности персонажа — так, с повреждённой рукой персонаж хуже стреляет, а с ногой не может бегать; это действует как на персонажа игрока, так и на противников. Аптечками можно восстановить как общее здоровье персонажа (при этом незначительно повышается уровень здоровья каждой из частей), так и применить их на конкретную часть тела для ускоренного её восстановления.
• Аугментации. Здесь перечислен список доступных слотов для них, уже установленные аугментации и их уровень развития, тут же их можно развивать и активировать.
• Умения. Перечислены умения и их текущий уровень развития, отсюда же их можно повысить при наличии достаточного количества очков опыта.
• Задания и заметки. Здесь перечислены задания, выданные игроку (как текущие, так и уже выполненные или проваленные), а также сохранены все записи из дата-кубов, найденных игроком. Нередко в них указываются коды доступа, открывающие электронные замки, и пароли к определенным компьютерам и терминалам безопасности. При этом, сами записи можно свободно редактировать, удалять и даже создавать свои собственные.
• Разговоры. Сюда сохраняются тексты всех разговоров игрока с другими персонажами и всех сообщений, полученных посредством даталинка.
• Изображения. Здесь находятся изображения, найденные игроком или пересылаемые ему для выполнения заданий (например, спутниковые снимки или планы локаций).
• Логи. Сюда записываются действия игрока (например, «Вы подобрали аптечку», «Вы отключили камеру», «Вы восстановили 30 пунктов здоровья»).

В процессе прохождения игроку нужно разговаривать с персонажами игры; многие диалоги необходимы для дальнейшего продвижения. Разговоры раскрывают сюжет; дают возможность выбора дальнейшего пути прохождения; в диалогах с персонажами-торговцами можно покупать оружие и снаряжение. По словам разработчиков, в игре более 10 000 строк текста, используемого в диалогах — в несколько раз больше, чем в других играх того времени. При разговоре камера переключается на вид от третьего лица и игрок теряет управление над персонажем, то есть не может совершать никаких действий, пока не закончит диалог.

Действия игрока нередко влияют на последующие события. Например, если на уровне Battery Park в Нью-Йорке игрок убьёт слишком много людей, интендант в штабе UNATCO не выдаст ему дополнительное снаряжение; если во время нападения на квартиру Пола Дентона игрок станет защищать его, Пол выживет и будет помогать игроку в дальнейшем, если же игрок сбежит, Пол погибнет; если игрок посоветует медику из UNATCO сбежать, то позже получит от того набор для развития аугментаций, а если даст задание оставаться там и шпионить, получит от него код самоуничтожения одного из игровых боссов — Гюнтера Германна, что позволит избежать битвы с ним.

Графика

Графика Deus Ex на момент выхода была относительно высокого уровня. Игра использовала модифицированный графический движок Unreal Engine 1, поддерживала разрешение экрана до 1600*1200 пикселей, 24-битные текстуры, Direct3D- и Glide-рендеринг, объёмное освещение. Однако были отмечены проблемы с производительностью — низкая частота кадров в ряде случаев.

Персонажи для того времени были прорисованы качественно, их 3D-модели состояли из порядка 700 полигонов, но всё ещё были заметно угловатыми, а их анимация критиковалась как неестественная. Анимация лиц персонажей создавалась специальной программой, анализирующей звуковые файлы с голосом персонажа. Эта программа не требовала ручной обработки анимации, что сэкономило усилия аниматоров и позволило добиться её синхронизации с голосом на любых языках.

История

Мир

Сюжет Deus Ex разворачивается в антиутопическом будущем 2052 года. Планета медленно погружается в хаос. Пандемия смертельного вируса «Серая Смерть» (англ. Gray Death) приводит к массовым беспорядкам из-за острой нехватки вакцины — «Амброзии» (англ. Ambrosia). Она распределяется чиновникам, военным, богатым людям и интеллектуальной элите, простые же люди устраивают бунты, пытаясь её отбить. Образуются мощные террористические организации, получившие в своё распоряжение оружие массового поражения и ставящие целью смену национальных правительств, например Национальные Сепаратистские Войска (англ. National Secessionist Forces (NSF)) в США, Силуэт (фр. Silhouette) во Франции. В Юго-Восточной Азии активизируются старые преступные сообщества — триады, новым направлением деятельности которых стал промышленный шпионаж.

Для борьбы как с терроризмом, так и с общественными беспорядками ООН создаёт UNATCO (англ. United Nations Anti-Terrorist Coalition, Антитеррористическую коалицию Объединённых Наций). Её штаб-квартира располагается в Нью-Йорке на Острове Свободы, вблизи Статуи Свободы, повреждённой террористической атакой группы Силуэт и ставшей символом опасности терроризма.

Сюжет

В игре есть несколько точек принятия решений, влияющих на последующий сюжет. Основные из них, с вариантами при каждом выборе, описаны здесь.

Одна из операций NSF заканчивается крупным успехом — террористы отбивают несколько контейнеров с амброзией и при отступлении захватывают остров Свободы. Джей-Си поручают захватить в плен их лидера и освободить захваченного ими спецагента UNATCO Гюнтера Германа. Дентон добирается до лидера, но тот не оказывает сопротивления и рассказывает свою версию происходящего — по его версии NSF распределяет вакцину обычным людям, а эпидемию распространило само правительство.

Следующим заданием Джей-Си становится уничтожение электроподстанции, захваченной террористами в Нью-Йорке, а на поиски амброзии отправляют его старшего брата — Пола Дентона. Совместно с другим спецагентом, Анной Наварре, Джей-Си находит и уничтожает подстанцию в Адской кухне (англ. Hell's Kitchen). Вернувшись в штаб UNATCO, он узнаёт из разговора главы UNATCO Джозефа Мандерли с директором FEMA Уолтоном Саймонсом о проблемах на миссии своего брата. Новое задание Джей-Си — найти похищенные контейнеры с амброзией, которые террористы собираются увезти из Нью-Йорка. Он начинает поиски в заброшенных туннелях метро, и они приводят его в аэропорт Ла Гардиа. Ему приказывают убить владельца самолёта с вакциной — Хуана Лебедева, русского террориста, связанного с NSF.

Но у самолёта Джей-Си встречает своего брата. Пол признаётся, что давно работает на NSF, что «Серая Смерть» действительно создана людьми, а UNATCO фактически контролирует правительство, управляя поставками амброзии. Он просит Джей-Си поговорить с Лебедевым, который тоже работает против UNATCO. Однако в этот момент до Лебедева добирается и Анна Наварре, которая приказывает Джей-Си убить его. Игрок может подчиниться ей; поговорить с Лебедевым, который подтвердит слова Пола (тогда Лебедева убьёт Анна) или убить Анну.

Джей-Си возвращается в штаб UNATCO. Мандерли предупреждает, что в каждого из Дентонов был встроен особый имплантат, «Кнопка смерти» (англ. Killswitch), который будет запущен в случае выхода агента из-под контроля и убьёт его в течение суток. «Кнопка смерти» Пола уже запущена, а Джей-Си отправляют в Гонконг с заданием устранить партнёра Пола — учёного Трейсера Тонга. Но пилот вертолёта оказывается союзником Пола и привозит его на квартиру того в «Адской кухне». Там Пол просит брата проникнуть на базу NSF в Нью-Йорке, занятую войсками UNATCO, и отправить оттуда сигнал об опасности другим отделениям NSF и их союзникам. Когда Джей-Си делает это, Уолтон Саймонс объявляет его террористом, как брата. Когда Джей-Си возвращается к Полу, квартиру того штурмуют войска UNATCO во главе с «людьми в чёрном». От того, станет ли игрок защищать Пола или сбежит, зависит, выживет ли Пол после этого. В обоих случаях Джей-Си берут в плен.

Джей-Си приходит в сознание в камере в странном бункере. По радио с ним связывается некто, называющий себя Дедалом (англ. Daedalus), и помогает ему сбежать. Джей-Си исследует комплекс и узнаёт, что тот принадлежит организации под названием Маджестик-12 (англ. Majestic 12) и занимается исследованиями существ, созданных с помощью генной инженерии. Дентон находит своего брата (находящегося в плену или мёртвого, в зависимости от действий игрока на прошлом уровне) и узнаёт, что Трейсер Тонг может отключить «Кнопку смерти». Он выбирается из комплекса, который оказывается одним из уровней штаб-квартиры UNATCO, убивает Мандерли и Анну Наварре (если не убил её раньше) и улетает в Гонконг.

В Гонконге Джей-Си узнаёт, что Тонг — глава триады «Сияющий путь» (англ. Luminous Path), которая ведёт войну с другой триадой — «Красная Стрела» (англ. Red Arrow). Противостояние началось после убийства главы «Красной стрелы» и кражи у него прототипа новейшего нанотехнологического меча «Зуб Дракона» (англ. Dragon's Tooth), в чём обвинили «Сияющий путь». Тонг подозревает в этой провокации Мэгги Чоу, бывшую актрису, ушедшую в политику. В её резиденции Джей-Си находит меч и выясняет, что Чоу работает на Маджестик-12 и спровоцировала войну триад, чтобы ослабить их и позволить войскам Маджестик-12 захватить Гонконг. После возвращения меча триады заключают перемирие, Тонг отключает «Кнопку смерти» Джей-Си и просит его добыть технологию производства меча из здания корпорации ВерсаЛайф (англ. VersaLife). Там Джей-Си находит не только схемы производства меча, но и главный бункер Маджестик-12 и выясняет, что её главой является известный мультимиллиардер и филантроп Боб Пейдж. Дентон находит и уничтожает «Универсальный конструктор» (англ. Universal Constructor) — нанотехнологический механизм, который и производил вирус «Серой Смерти», а также копирует код вируса. Исследовав этот код, Тонг делает вывод, что вирус создан с помощью технологий иллюминатов и отправляет Джей-Си в Нью-Йорк на встречу с их представителем — Стентоном Доудом. В то же время Алекс Якобсон, связист UNATCO, оставшийся верным Джей-Си, сообщает, что по его данным Дедал — это искусственный интеллект, разработанный для системы Эшелон-4, но вышедший из-под контроля создателей; а Тонг предупреждает, что на охоту за Дентоном отправлен лучший боец UNATCO Гюнтер Германн.

Доуд сообщает, что «Серой Смерти» произведено уже достаточно, чтобы заразить целый континент, и что сейчас все её запасы погружены на корабль, прибывший в Нью-Йорк с целью массового заражения США. Джей-Си устраивает диверсию, в результате которой корабль тонет, после чего снова встречается с Доудом. Тот рассказывает, что изначально вирус разрабатывался в исследовательских целях, а Боб Пейдж — бывший иллюминат. Разочаровавшись в целях общества, Пейдж основал собственную военизированную группировку «Маджестик-12» и украл у иллюминатов некоторые разработки, включая код вируса. Доуд сообщает, что иллюминаты разрабатывают лекарство от вируса и отправляет Джей-Си в Париж к их лидеру — Моргану Эверетту.

В парижских катакомбах идут бои между Маджестик-12 и подпольной организацией «Силуэт». Там с Дентоном связывается другой ИИ, созданный Маджестик-12 — «Икар» (англ. Icarus) и угрожает ему. Джей-Си находит Николетт Дюклэр — одного из лучших агентов Силуэта, мать которой состояла в иллюминатах и была знакома с Эвереттом. В заброшенном поместье Дюклэр они находят подземный коммуникационный центр и вызывают Эверетта, который отправляет Джей-Си за дополнительными данными о вирусе на базу Маджестик-12 в бывшем соборе тамплиеров. Там его перехватывает Гюнтер Германн, после битвы с которым Дентон скачивает данные и отправляется в штаб-квартиру иллюминатов. Оттуда Эверетт отправляет его на базу ВВС США Ванденберг, группа исследователей которой, известная как X-51, пытается создать свой Универсальный Конструктор.

База Ванденберг оказывается захвачена войсками Маджестик-12. Джей-Си освобождает её и встречается с лидером X-51 Гэри Саважем (англ. Gary Savage), которому для завершения собственного УК нужны схемы из лаборатории Маджестик-12, расположенной на дне океана. Он отправляет за ними свою дочь Тиффани, после чего помогает подключить Дедала к компьютерной сети Пейджа в надежде получить информацию о Маджестик-12 и планах Пейджа. Однако сеть оказывается под контролем Икара и 2 искусственных интеллекта воссоединяются, создав новый ИИ — Гелиос (англ. Helios), подконтрольный Пейджу. После этого Пейдж выходит на связь, сообщает, что Тиффани захвачена его войсками, и требует в обмен на её возвращение передать ему компоненты УК Саважа. В точке обмена Джей-Си спасает Тиффани, после чего отправляется вместо неё на батискафе в океаническую лабораторию. Но перед этим неизвестный агент иллюминатов совершает в ней диверсию, после которой там воцаряется хаос с включенными системами уничтожения всего живого и экспериментальными существами, вырвавшимися на волю. Дентон находит и загружает схемы, после чего Пейдж угрожает уничтожить Ванденберг ядерной ракетой, а в комплекс прибывает сам Уолтон Саймонс, оснащённый новейшими аугментациями. Его можно убить, либо убежать. Во втором случае он встретится в Зоне 51 перед входом в бункер. После возвращения из лаборатории Саваж предлагает перенаправить ракету на Зону 51, где находится главная база Пейджа. Джей-Си проникает на захваченную Маджестик-12 ракетную базу и отправляет ракету, после чего сам отправляется в Зону 51.

В бункере под Зоной 51 раскрывается конечная цель Пейджа. Он создал маршрутизатор Аквинас (англ. Aquinas), позволяющий контролировать глобальную коммуникационную сеть. Он хочет перевести своё сознание в электронную форму и объединиться с Гелиосом, после чего посредством Аквинаса установить полный контроль над всем миром. В таком состоянии он сможет всё: узнавать о событиях в любой точке света, создавать любые объекты, даже новые формы жизни, с помощью сети Универсальных Конструкторов; станет бессмертным.

С Джей-Си связываются Морган Эверетт, Трейсер Тонг и сам Гелиос. Все они хотят остановить Пэйджа, но каждый предлагает своё решение проблемы. Эверетт предлагает передать Зону 51 под контроль Иллюминатов и дать им править миром невидимой рукой. Тонг просит разрушить Аквинас, уничтожив тем самым глобальную сеть и отбросив человечество в развитии на несколько веков назад, чтобы никому не удалось захватить власть над миром. Гелиос хочет интегрироваться с Джей-Си вместо Пейджа и начать идеальное, абсолютно разумное правление миром. Игрок может выбрать любой из этих способов. После каждого выбора идёт свой финальный ролик и цитата после него:

• Новые Тёмные Века
  • «Вчера мы подчинялись королям и преклонялись перед императорами. Завтра мы встанем на колени только перед Истиной» (Халиль Джебран)
• Победа Иллюминатов
  • «Лучше господствовать в Аду, чем прислуживать в Раю» (Джон Мильтон, Потерянный рай)
• Концовка Гелиоса
  • «Если бы Бога не было, Его надо было бы выдумать» (Вольтер)

Разработка

Руководитель команды разработчиков Deus Ex Уоррен Спектор с начала 1990-х годов хотел создать игру с открытым геймплеем, допускающим несколько вариантов прохождения, игру в стиле immersive simulation. В 1994—1995 годах, когда он был исполнительным продюсером компании Origin Systems, у него появилась идея игры, подобной Deus Ex. Ему надоели научно-фантастические и фэнтезийные игры — он захотел сделать игру с сюжетом из реального мира и реалистичным геймплеем, но в то же время с разнообразными путями прохождения и широкими возможностями развития персонажа.

«Я, как и весь мир, читал романы Тома Клэнси, смотрел такие фильмы, как „Пассажир 57“ и „Крепкий орешек“, и мне стало странно, почему мы всё время делаем игры про орков и эльфов, и про единственного выжившего на космическом корабле, и про вторжения пришельцев, когда только ты можешь спасти мир».

Оригинальный текст (англ.)  

I was reading Tom Clancy like everyone else on the planet, and going to see movies like Passenger 57 and Die Hard, and I just wondered to myself why do we keep making games about Orcs and Elves and the last survivor on the space ship and invading Aliens and only you can save the world.

— Уоррен Спектор. Интервью порталу IGN

Спектор остановился на сюжете об агенте спецслужб в современном мире, выполняющем особые задания, как в романах Тома Клэнси и фильмах типа «Крепкий орешек», и разработал концепцию такой игры под названием «Trouble Shooter», в которой главную роль играет бывший агент ЦРУ Джейк Шутер. Она ещё не была похожа на Deus Ex, но и отличалась от других проектов своего времени. Это была рискованная идея: такой жанр тогда не был популярен, и в студии Origin отказались выделить на неё средства, сказав, что игровые технологии ещё недостаточно развиты, чтобы достичь такого уровня реализма. У Looking Glass Studios — следующей студии, в которой работал Спектор — на реализацию этого проекта просто не хватало средств. Лишь в 1997 году известный разработчик игр Джон Ромеро пригласил его в свою новую студию Ion Storm и предложил «создать игру своей мечты». Тогда же Спектор, заметив, насколько его жену увлёк сериал «Секретные материалы», решил добавить в сюжет будущей игры элементы теории заговора.

Спектор считает «Deus Ex» последовательницей нескольких знаменитых игр, вышедших до неё (некоторые из них также являются творениями Спектора или их продолжениями) — «Ultima Underworld», «System Shock», «Half-Life» и «Thief». Кроме того, разработчики и критики отметили влияние на неё игр «Ultima VII», «Metal Gear Solid», «Fallout 2», «Syndicate», «The Legend of Zelda: A Link to the Past», комикса Spawn, телесериалов «Секретные материалы» и «Тысячелетие», фильма «Бегущий по лезвию». Спектор реализовал в игре несколько новых идей, которые впоследствии стали стандартом для игр этого жанра. Одной из них стала высокая интерактивность окружения: в игре была сымитирована реалистичная физика игрового мира, было добавлено множество разрушаемых и перемещаемых объектов, что заметно повлияло на геймплей: с их помощью можно было находить обходные пути на уровне или забираться в труднодоступные места. Другой задачей, поставленной Спектором, стало улучшение искусственного интеллекта противников в игре. Он говорил, что в его прошлых играх, таких как «Ultima Underworld», враги часто тупо шли к игроку под прямым огнём. В «Deus Ex» противники стали гораздо «умнее» — научились искать обходные пути, отступать и перегруппировываться, что сделало бои существенно сложнее.

Разработчики постарались дать игроку множество способов выполнения задач в игре. Это было сделано для того, чтобы каждый играющий мог выбрать удобный для себя стиль прохождения, а также чтобы заинтересовать игроков проходить игру несколько раз. Например, чтобы попасть в помещение, дверь в которое заперта, можно найти ключ, взорвать дверь или обойти её через вентиляционные шахты. Для этого же было ограничено развитие умений и навыков персонажа: даже дойдя до финала и используя все возможности по сбору опыта и аугментаций в игре, игрок сможет развить до максимального уровня лишь около половины умений. Поэтому игрокам приходится развивать только умения, наиболее полезные для их стиля прохождения: «напролом» (навыки владения оружием, ношение брони и медицина) или скрытно (навыки взлома замков, компьютеров, и плавания).

Изначально игра задумывалась гораздо более обширной, чем получилась в финальной версии. Разработчики планировали 25 миссий по всему миру, в том числе в Белом Доме, Лондонском метро, Токийском подводном Диснейленде, Сибири, Техасе (по сюжету там должна была идти война США с альянсом Мексики и России). Финал игры должен был проходить на заброшенной МКС и добывающей колонии на Луне, был сюжет о борьбе за неё между войсками ООН и Китая (отрывок этой истории можно прочитать в одной из газет, оставшихся в финальной версии игры). В этих локациях геймплей должен был претерпеть значительные изменения, обусловленные низкой гравитацией, использованием кислородных баллонов и скафандров. Но разработчики пришли к выводу, что тогда финал игры по стилю стал бы совершенно не похож на всю остальную игру. Так было в «Half-Life», и это не понравилось многим игрокам, поэтому в Deux Ex от этого решили отказаться. МКС и Луну вырезали, финальную миссию перенесли сначала в комплекс Mount Weather в Вирджинии и наконец в Зону 51. В финальной версии осталось 12 различных локаций и 3 города: Нью-Йорк, Гонконг и Париж.

Одним из компромиссов, на которые пришлось пойти во время разработки, стал линейный сюжет. В ранних версиях игры были 2—3 точки ветвления, но их убрали; хотя в финальной версии осталось несколько точек, в которых нужно принимать решения, влияющие на последующий сюжет, во всех случаях игрок проходит по одной и той же цепочке локаций и основная сюжетная линия не меняется. Наиболее сложной задачей при разработке стала балансировка игры — чтобы различные стили игры (напролом: убивая всех и взрывая замки; или скрытно: обходя врагов и открывая замки с помощью кодов и отмычек) были примерно одинаковыми по сложности и каждый имел свои преимущества.

В первоначально выпущенной версии игры не было многопользовательского режима. Deus Ex изначально разрабатывался как одиночная игра, а разработка сбалансированного многопользовательского режима сильно отличается от разработки одиночного. Создатели игры хотели сделать «мультиплеер» с тактическими особенностями «Deus Ex» (такими, как использование аугментаций), но это требовало слишком много времени, а выпускать его недоработанным они не собирались. Режим коллективной игры был разработан после выхода игры и добавлен в одном из патчей.

По словам Спектора, в сюжете игры нашли отражение его политические и философские взгляды — о растущем разрыве между богатыми и бедными, о пределах вмешательства государства в жизнь его граждан. В отличие от большинства игр, в финале игрок должен не убить «главного плохого парня», а выбрать дальнейший путь развития человечества. Создатели «решили позволить игроку поступить в соответствии с тем, во что он верит, а не тем, во что верят они». Спектор сказал, что одна из концовок игры полностью отражает его мировоззрение.

Отсылки к реальному миру

Название «Deus Ex» происходит от латинского выражения deus ex machina, означающего «бог из машины», то есть «персона или событие, которое обеспечивает внезапное, неожиданное разрешение истории» (ссылаясь на практику в греческой драме, когда актёр, играющий божество, спускается на сцену сверху с помощью машинного механизма, и неким образом разрешает ход истории). Уоррен Спектор, исполнительный продюсер Deus Ex, заявил, что из этого выражения намеренно убрано последнее слово, и название игры служит как ссылкой на различные фракции в игре, пытающиеся стать богоподобными, так и на сюжет, предлагающий неожиданные повороты истории.

Неясно до конца, что значат буквы JC (Джей-Си) в имени агента Дентона. Во время игры на это нет никаких указаний. Харви Смит, ведущий дизайнер Deus Ex, сказал, что изначально Джей-Си должен был быть потомком Иисуса Христа (англ. Jesus Christ); однако, Уоррен Спектор утверждал, что имя «Джей-Си» было выбрано из-за своего унисекс-качества, когда дизайнеры ещё хотели позволить игроку выбирать пол главного героя.

В Deus Ex игроку встречается множество книг, газет и записей в компьютерах. Они содержат информацию, нужную в прохождении игры (например пароли для компьютеров), глубже раскрывают сюжет или создают необходимую атмосферу. Многие из текстов являются отсылками к известным произведениям мировой культуры: мифологии, книгам, фильмам, а также историческим фактам; нередко они представляют собой аллегорические комментарии на ситуацию, в которой в данный момент находится игрок. Среди этих произведений философский роман Гилберта Честертона «Человек, который был Четвергом», научно-фантастический цикл Айзека Азимова «Академия», военно-политический трактат древнекитайского военного и мыслителя Сунь-цзы «Искусство войны», «Здравый смысл» Томаса Пейна, «Ричард III» Уильяма Шекспира, а также повесть Глаз Аргона, которая считается одним из худших научно-фантастических произведений в истории.

Способы применения нанотехнологий в сюжете игры, например, Универсальный Конструктор, придуманы под влиянием киберпанк-романа Нила Стивенсона «Алмазный век». Инструмент взлома компьютеров называется ICE Breaker (ледоруб) — это отсылка к трилогии Уильяма Гибсона «Киберпространство», считающейся одним из первых произведений в стиле киберпанк.

Девизом Маджестик-12 является знаменитое изречение Френсиса Бэкона: «Знание — сила».

В одном из электронных писем сказано о разработке нового типа биологического оружия неким И. Великовским. Иммануил Великовский — американский псевдоучёный русского происхождения, известный своими историческими теориями, включающими элементы креационизма и новой хронологии. В другом письме автор рассказывает о своём прохождении реально существующей ролевой компьютерной игры NetHack. Ещё в одном письме рекламируется новый сборник рассказов за авторством Шелдона Пачотти. Шелдон Пачотти — сценарист игры и этот сборник — действительно одно из его произведений. В одном из писем упоминаются фильмы «Увидимся в следующую среду» и «Синий урожай». «Увидимся в следующую среду» — известная фраза, которую вставлял во все свои фильмы режиссёр Джон Лэндис, а «Синий урожай» был внутренним кодовым названием фильма Звёздные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая, придуманным для скрытия информации о нём от журналистов.

Имя героя истории «Человек, который был четвергом» Габриэль Сайм можно обнаружить в регистрационной книге отеля, вместе с именами других литературных персонажей — Гулли Фойл, Оберст Энзиан, Смилла Джэсперсон и Ипполита Холл. В игре также используются другие литературные источники, включая роман «Последние и первые люди» Олафа Стэплдона и древнегреческие мифы об Икаре и Дедале.

Многие коды и пароли тоже содержат отсылки. Один из них, «reindeerflotilla» — знаменитый пароль, впервые использованный в классическом научно-фантастическом фильме «Трон». Код к одной из первых электронных дверей в игре — 0451 — повторяет аналогичный код из System Shock, который в свою очередь являлся отсылкой к роману Рэя Брэдбери 451 градус по Фаренгейту. Другой код — 4558 — первые цифры набранного на клавиатуре мобильного телефона в текстовом режиме слова Illuminati. Многие четырёхзначные коды являются отсылками к годам: 1784 в Париже — год подписания Парижского мира, 1997 в Гонконге — год возвращения Гонконга КНР, 1966 — год рождения одного из разработчиков.

В игре на парижском кладбище можно найти могилу с именем «Лорд Брайан». Это дань памяти Биллу Айбругу, фанату ролевых игр, скончавшемуся в 1999 году.

В миссиях, где видны пейзажи Нью-Йорка, на фоне неба нет силуэтов башен-близнецов Торгового Центра. Харви Смит объяснял это тем, что часть линии горизонта вместе с башнями-близнецами существует в файлах с игрой, но игра пропускает эту часть текстуры при обработке из-за ограничений видеопамяти на текстуры. Разработчики же оправдали этот баг тем, что согласно внутриигровому сюжету башни были «уничтожены террористами до начала сюжета игры». Год спустя релиза игры, реальные башни были уничтожены в ходе террористической атаки в 2001 году.

Оценки

Оценки PC-версии
Рейтинг на основании нескольких рецензий
Агрегатор	Оценка
GameRankings	91,57 % (по 30 обзорам)
Metacritic	90/100 (по 28 обзорам)
MobyRank	90/100
Иноязычные издания
Издание	Оценка
Computer and Video Games	9.4/10
Eurogamer	10/10
Game Revolution	A-
GameSpot	8.2/10
GameSpy	88/100
GameZone	9/10
IGN	9.4/10 — PC и Mac
Русские издания
Издание	Оценка
Absolute Games	85 %

Игра имела большой коммерческий успех и стала одной из самых продаваемых компьютерных ролевых игр в мире.

Deus Ex также стала самой успешной игрой студии Ion Storm Inc, которая в итоге закрылась в 2005 году.

Отзывы критиков

На статистических сайтах Metacritic и MobyGames средний рейтинг оценок от различных изданий достигает 90 баллов из 100. Многие критики отмечали в Deus Ex уникальное сочетание жанров, разнообразный открытый геймплей и проработанный сюжет, а также многовариантность прохождения игры. Рецензенты были впечатлены необычным способом подачи сюжета и часто приводили примеры диалогов.

Обозреватель игрового портала IGN Тел Блевинс сравнил Deus Ex с игрой Thief и фильмами X-Files и «Матрица». Сюжет Deus Ex он назвал одним из лучших в истории игр и запутанным как в целом сезоне «Секретных Материалов». Игру он назвал смесью Rainbow Six, Thief и System Shock, отметил большое разнообразие стилей прохождения игры и возможностей развития персонажа, высоко оценил дизайн уровней и удобный интерфейс, но не очень лестно отозвался о графике, особенно NPC. Также он отметил высокие системные требования игры, которая «тормозила» даже на хороших для того времени компьютерах. Как итог он назвал Deus Ex одной из самых универсальных игр от первого лица, одним из лучших thinking-shooters своего времени и высоко оценил её реиграбельность — желание проходить игру снова после завершения.

Одним из пунктов критики игры стал искусственный интеллект противников — его называли слабым и непроработанным, приводя в пример то, что противники не реагируют на многие шумные действия игрока рядом с ними, хотя реагируют на другие.

Рецензенты и игроки также отмечали слишком большой объём файлов сохранений игры, что представляло проблему, поскольку объём жёсткого диска компьютеров на момент выхода Deus Ex был сравнительно невелик. Обозреватель Adrenaline Vault сказал, что «пройдя игру, [он] набрал более 250 МБ сохраненных данных». Такой большой объём файлов сохранений вызван тем, что игра записывает все уровни текущего блока (даже те, куда по сценарию больше нельзя попасть), чтобы запомнить все результаты деятельности игрока на нём.

Награды

Deus Ex получила множество наград, среди которых:

• «Лучшая PC-игра 2000 года» по версии Британской академии кино и телевизионных искусств
• «Лучшая игра 2000 года» по версии игрового издания GameSpy.
• «Лучшая игра 2000 года» и «Лучший сюжет 2000 года» по версии игрового издания IGN.
• «Лучший экшн 2000 года» по версии GameZone (вместе с Diablo II и Star Trek: Voyager Elite Force)

Кроме того, она вошла во множество списков лучших игр:

• «21 лучшая фантастическая игра» по версии журнала SFX в 2010 году
• «100 лучших игр всех времён» по версии IGN в 2003 (40 место), 2005 (21 место) и 2007 (34 место) годах
• «25 лучших PC-игр всех времён» по версии IGN в 2007 году (20 место)
• «10 лучших дистопий всех времён» по версии IGN в 2009 году (5 место).
• «25 самых запомнившихся игр последних 5 лет» по версии GameSpy в 2004 году (15 место).
• «20 важнейших игр десятилетия» по версии GamesRadar в 2009 году (14 место)
• «25 лучших игр десятилетия» по версии GameZone в 2009 году (4 место)

Сюда входят награды от PC Gamer, Computer Gaming World, The Adrenaline Vault и многих других. Deus Ex был также награждён призами «Совершенство в Игровом Дизайне» и «Главная Игра Инновация» в 2000 году от Game Developers Choice Awards и выиграла в категориях «Компьютерная Инновация» и «Компьютерный Экшен/Приключение» от Interactive Achievement Awards. В дополнении к этому, игра получила награды за «Лучшую Историю», включая приз за лучший сюжет в видеоигре в 2006 году от Gamasutra «Квантовый скачок».

Deus Ex значится в списках «Лучших игр всех времён» и залов славы, занимая места в первой тридцатке. Сюда входят GameSpy’s Top 50 Games of All Time, и «Зал Славы», несколько списков «PC Gamer» «50 лучших PC игр», Yahoo! «100 величайших компьютерных игр» , GameFAQs «100 лучших игр» , и в «Списке 5 Самых Запоминающихся Шутеров» .

Версии

Deus Ex был несколько раз переиздан с рядом изменений, а также активно подвергался модификации со стороны поклонников. Он положил начало серии игр, включающей прямые сиквелы и ответвления в той же вымышленной вселенной. Существовали планы по снятию фильма по игре.

В период разработки игру планировали выпустить и на платформе Sega Dreamcast. Версия для неё не была завершена до выхода оригинальной игры, после её релиза разработчики ещё планировали портирование на Dreamcast, но в итоге версия для неё так и не вышла.

Macintosh-версия игры вышла вскоре после выпуска Deus Ex на PC абсолютно без изменений и могла быть обновлена для добавления режима многопользовательской игры. Однако издатель, «Aspyr Media», не издавал последующих версий игры или дополнительных патчей.

Deus Ex изначально задумывался как одиночная игра и в первых версиях на PC и Macintosh не было возможности многопользовательской игры. В марте 2001 года был выпущен патч, добавляющий возможность многопользовательской игры в режимах обычного и командного deathmatch на 5 картах, несколько последующих патчей расширили его возможности. В версии игры для PlayStation 2 многопользовательский режим не был включен.

В мае 2001 года, в честь получения игрой множества (более 30) наград «Игра Года», было выпущено улучшенное издание игры — Deus Ex: Game of the Year Edition. Оно содержало последний патч для игры, SDK, существенно расширяло возможности многопользовательской игры, содержало диск с модифицированным саундтреком игры и страницу из вымышленной газеты, в которой излагались события в мире игры (файл в формате PDF).

В апреле 2007 года Deus Ex стал доступен в Steam — крупнейшем в мире сервисе цифровой дистрибуции.

В феврале 2008 года Deus Ex была официально издана в России, издателем стала компания Новый Диск. Изданная версия не была локализована, но существует несколько любительских переводов, русифицирующих как субтитры, так и озвучку.

Deus Ex: The Conspiracy

Оценки PS2-версии
Рейтинг на основании нескольких рецензий
Агрегатор	Оценка
GameRankings	82,97 % (по 52 обзорам)
Metacritic	81/100 (по 25 обзорам)
MobyRank	84/100
Иноязычные издания
Издание	Оценка
1UP.com	A
Computer and Video Games	8/10
Eurogamer	8/10
Game Revolution	C+
GameSpy	83 %
IGN	7.9/10
Honest Gamers	10/10
Game Blitz	90/100
Game Over Online	83 %
JeuxVideo	18/20
GameKult	7/10
GamesMania	85 %
Русские издания
Издание	Оценка
Страна игр	9/10

17 мая 2001 года было объявлено, что Deus Ex будет портирован на консоль Sony PlayStation 2. Порт был выпущен 25 марта 2002 года под названием «Deus Ex: The Conspiracy», основные изменения в нём были следующими:

• Усовершенствована графика, добавлены динамические погодные и световые эффекты
• Модели предметов и персонажей заменены на более качественные
• Анимация обновлена с помощью технологий скелетной анимации и захвата движения
• Диалоговые ролики на движке игры заменены пререндеренными видеороликами
• Обновлён ряд уровней: улучшен дизайн и добавлены некоторые геймплейные элементы
• Изменён интерфейс управления характеристиками персонажа
• Изменена структура уровней — из-за ограниченного объёма памяти консоли уровни поделены на бо́льшее количество частей, меньших по размеру, чем в компьютерной версии
• Управление переработано под контроллер PS2 Sony Dual Shock, добавлено автоматическое прицеливание (обычное для шутеров на консолях)
• Добавлена звуковая система Dolby 5.1
• Главная музыкальная тема игры, играющая в главном меню, перезаписана с помощью симфонического оркестра.

Консольная версия получила заметно более низкие оценки критиков, чем оригинал. Основными претензиями были трудности управления контроллером PS2, менее качественные текстуры, разбиение уровней на множество мелких фрагментов, что мешало игре; из плюсов были отмечены улучшенный саундтрек, внешний вид персонажей и полностью обновлённые ролики в кат-сценах.

Модификации

22 июня 2000 года был выпущен SDK игры — набор программ для создания модификаций к ней. SDK Deus Ex состоял из тех же инструментов, которые использовались для создания самой игры. Он позволил создавать собственные карты с использованием текстур и звуков оригинальной игры, модифицировать существующие карты, создавать собственные миссии и распространять их другим игрокам. Он включал в себя:

• Модифицированный UnrealEd — редактор уровней, позволяющий создавать игровые локации и предметы в них, скрипты, NPC и их искусственный интеллект, а также движения камеры в кат-сценах от третьего лица.
• Модифицированный UnrealScript compiler (UCC).
• ConEdit (conversation editor) — полнофункциональный редактор диалогов, позволяющий создавать диалоги, ход которых зависит от ранее принятых решений, настраивать камеры в режиме от третьего лица, создавать случайные или полуслучайные события в игре.
• Инструмент для преобразования объектов, созданных в редакторе LightWave 3D в формат Unreal.
• Несколько диалоговых файлов-примеров из двух первых миссий игры и обширную документацию.

По словам Уоррена Спектора, фанаты модифицировали игру и до выхода SDK, но он серьёзно упростил этот процесс. С помощью SDK было создано множество модификаций, например, добавлявших оружие, изменявших сложность игры, графику или сюжет.

15 октября 2015 года на Steam с одобрения Square Enix появилась бесплатная модификация Deus Ex: Revision с измененным дизайном локаций. Туда также добавлены уже существующие модификации HDTP, New Vision с обновлёнными моделями и текстурами, Biomod и Shifter для альтернативного геймплея, поддержка DirectX 9.

Продолжения

Уже через 2 месяца после релиза Deus Ex было объявлено, что те же компании разрабатывают сиквел игры. Deus Ex: Invisible War был выпущен 2 декабря 2003 года в США и в 2004 году в Европе на PC и Xbox. Второй сиквел, названный Deus Ex: Clan Wars, изначально задумывался, как мультиплеерно-ориентированная игра. После коммерческого провала Deus Ex: Invisible War, было решено создать для подобной игры свою вселенную, так появился проект Project: Snowblind.

29 марта 2007 года началась продажа Deus Ex: Game of the Year Edition и сиквела Deus Ex: Invisible War через систему цифровой дистрибуции Steam.

26 августа 2011 Eidos Montreal выпустила третью часть серии — Deus Ex: Human Revolution — являющуюся хронологическим приквелом к первой Deus Ex.

Фильм по игре

В мае 2002 года было объявлено, что кинокомпания Columbia Pictures приобрела права на съёмку фильма по игре Deus Ex. Продюсером проекта стала известный американский продюсер Лора Зискин (продюсировавшая фильмы про Человека-Паука), сценаристом — Грег Прус, курировал проект английский режиссёр Марк Эванс. По словам Прусса, в сценарии он сделал Джей-Си более неприятным, чем в игре. В фильме у Джей-Си должно было быть намного меньше оружия (там он не мог ходить с таким количеством оружия, как в игре), одной из проблем стало сильное сокращение времени действия (фильм должен был длиться около 2 часов, а игра — порядка 45). Однако в мае 2004 года производство фильма было остановлено.

Саундтрек

Deus Ex был отмечен за красивую и разнообразную музыку, характеризующуюся необычайной атмосферностью и многожанровостью, при том что написана она целиком и полностью с использованием трекера. Композиции написаны в формате программы Impulse Tracker (расширение .IT) и запакованы в контейнер .UMX, как в Unreal. Ещё одно сходство с Unreal в том, что музыка различается не только в разных локациях, но и в каждой локации зависит от текущего режима игры: меняется во время боя, при разговорах с NPC и при смерти героя.

Основные жанры — техно и эмбиент, но также нельзя не отметить присутствие или, по крайней мере, влияние таких жанров, как дарквэйв, неоклассика, а также джаз, рок и метал. Критики отметили, что музыка подчёркивает атмосферу и стиль игры.

Список композиций игры.

Композиция	Длительность	Авторы	Naval Base	1:58	Дэн Гардопи
Training Room	02:03	Александр Брэндон	Paris Streets	1:21	Александр Брэндон
Main Title	2:26	Александр Брэндон	Paris Club 1	02:49	Александр Брэндон, Ривз Гэбрелс
Intro Sequence	2:19	Александр Брэндон	Paris Club 2	04:31	Александр Брэндон, Ривз Гэбрелс
Liberty Island	2:26	Александр Брэндон	Paris Action	1:26	Александр Брэндон
UNATCO	2:09	Михиль ван ден Бос	DuClare Chateau	3:19	Михиль ван ден Бос
Battery Park	1:49	Александр Брэндон	Paris Cathedral	03:36	Александр Брэндон
NYC Streets	2:19	Александр Брэндон	Paris Cathedral Conversation	00:54	Александр Брэндон
NYC Bar	05:10	Александр Брэндон, Ривз Гэбрелс	Conspiravision	05:38	Александр Брэндон
Lebedev’s Airfield	2:06	Михиль ван ден Бос	Return to NYC	1:36	Александр Брэндон
Airfield Action	1:22	Михиль ван ден Бос	Oceanlab	1:37	Александр Брэндон
Enemy Within	1:50	Александр Брэндон	Ocean Action	1:26	Александр Брэндон
Hong Kong Helipad	03:30	Александр Брэндон	Oceanlab Complex	1:50	Александр Брэндон
The Synapse (Hong Kong Streets)	2:20	Александр Брэндон	Vandenberg	1:56	Дэн Гардопи
Desolation (Hong Kong Canal)	1:30	Александр Брэндон	Begin The End (Bunker)	1:44	Александр Брэндон
Hong Kong Club 1	04:56	Александр Брэндон, Ривз Гэбрелс	Area 51	2:25	Александр Брэндон
Hong Kong Club 2	02:57	Александр Брэндон, Ривз Гэбрелс	Ending 1	1:18	Александр Брэндон
Hong Kong Action	1:01	Александр Брэндон	Ending 2	1:21	Александр Брэндон
Versalife	1:39	Александр Брэндон	Ending 3	1:53	Александр Брэндон
Majestic 12 Labs	1:53	Александр Брэндон	The Illuminati	2:41	Александр Брэндон
The Nothing	03:17	Александр Брэндон	DX Club Mix	3:01	Александр Брэндон, Ривз Гэбрелс

Ссылки

• [store.steampowered.com/app/6910/ Deus Ex в системе Steam]
• IGN: [www.ign.com/articles/2007/03/16/top-25-pc-games-of-all-time?page=1 Top 25 PC Games of All Time] ([www.ign.com/articles/2007/03/16/top-25-pc-games-of-all-time?page=2 страница 2] и [www.ign.com/articles/2007/03/16/top-25-pc-games-of-all-time?page=3 3])
• [www.computerandvideogames.com/287322/features/9-games-that-changed-the-world/?page=2 Игры которые изменили Мир]
• [www.planetdeusex.com/ Planet Deus Ex] — Официальный фанатский сайт Deus Ex на GameSpy.
• [deusex.wikia.com/wiki/DeusEx_Wiki Вики по серии Deus Ex]
• [www.planetdeusex.ru/ Planet Deus Ex ru — российское сообщество по игре Deus Ex]
• [www.deusex-machina.com/articles/makingofdeusex.asp Behind the Scenes Look in the Making of Deus Ex]
• Deus Ex (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [bestgamer.ru/games/deus_ex.htm Обзор Deus Ex на bestgamer.ru]
• [www.insidemacgames.com/reviews/view.php?ID=3 Обзор Mac-версии на InsideMacGames]
• [www.mirf.ru/Reviews/review1657.htm Обзор игры на «Мире Фантастики»]
• [www.gamestar.de/spiele/deus-ex/artikel/deus_ex,33784,1330090.html Статья о создании игры]
• [www.gamezone.com/news/saturday_gaming_retrospective_deus_ex Ретроспектива Deus Ex на GameZone]

Отрывок, характеризующий Deus Ex

Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.