Dick’s Last Resort
| Dick’s Last Resort | |
| Основание | |
|---|---|
| Расположение | |
| Ключевые фигуры |
Стив Шифф (англ. Steve Schiff) |
| Отрасль | |
| Продукция | |
| Сайт |
[www.dickslastresort.com kslastresort.com] |
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[en.wikipedia.org/wiki/File:Dicks_logo.jpg Логотип сети] |
Dick’s Last Resort — американская сеть ресторанов, интерьер которых намеренно выполнен несуразным, а от персонала требуется быть невежливыми с посетителями.
История
Сеть состоит из семнадцати ресторанов в разных штатах Америки. Первоначально их владельцы хотели открыть элитное учреждение, но потерпели неудачу и обанкротились. Затем собственники решили пойти на оригинальный шаг и создать вместо фешенебельных «неряшливые» рестораны, что привело к успеху. В 1995 году компания попыталась пробиться в Европу и открыла ресторан в Лондоне[1], но попытка оказалась неудачной и ресторан был продан в начале 1996 года[2].
Персонал ресторанов специально работает под видом невежливых официантов, на столах нет скатертей и салфеток, а если клиент просит салфетки, персонал кидает их в клиента. Меню находится под влиянием южной кухни, состоящей из гамбургеров, барбекю и морепродуктов. В нём присутствуют экстравагантные блюда, например «сладострастная грудь-гриль» Долли Партон. В дополнение к напиткам предлагаются сувениры и наклейки с текстом типа «Real Women Love Dick's» или «I Love Dick's». Интересно, что посетителям по желанию предлагаются нагрудники ручной работы и бумажные шапки, которые носятся во время пребывания в ресторане.
Несмотря на такой антураж, рестораны сети процветают, потому что персоналу удается не перегибать палку и настраивать посетителей таким образом, чтобы всё воспринималось в шутку. При этом Dick's Last Resort является хозяином мероприятия «Mardi Gras Madness» на ежегодном фестивале Марди Гра в Новом Орлеане, на котором собранные пожертвования передаются благотворительным организациям.
В 2008 году Стив Шифф продал свою компанию группе инвесторов[3].
Напишите отзыв о статье "Dick’s Last Resort"
Примечания
- ↑ [www.caterersearch.com/Articles/23/11/1995/24887/Break-for-the-border-reins-in-wayward-restaurant.htm Break for the border reins in wayward restaurant]. (англ.)
- ↑ [www.caterersearch.com/Articles/25/01/1996/18374/In-brief.htm In Brief: Dublin deal]. (англ.)
- ↑ [www.loopnorth.com/news/dick0221.htm New owners of Dick’s parent company have option to buy Marina City location] (англ.)
Ссылки
- [www.dickslastresort.com/ Официальный сайт] (англ.)
- [www.citysearch.com/profile/10089946/san_antonio_tx/dick_s_last_resort.html Dick's Last Resort in San Antonio, TX] (англ.)
- [www.rasse1.com/2013/06/22/restoran-dicks-last-resort-s-samymi-grubymi-oficantami/ Ресторан Dick’s Last Resort с самыми грубыми офицантами]
Отрывок, характеризующий Dick’s Last Resort
Жюли сказала, что это прелестно.– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
