Арканское учение

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Disciplina arcani»)
Перейти к: навигация, поиск

Арка́нское уче́ние (лат. disciplina arcani, тайное учение) — с XVII века название правила раннехристианской церкви не допускать присутствия оглаше́нных при некоторых священнодействиях и таинствах, главным образом, при принятии святых тайн, таинстве крещения, таинстве священства, чтении молитвы господней и миропомазании[1].

Начало такому правилу закрытости и недоступности для непосвящённых было положено во времена раннего христианства, но впервые о нём упоминает греческий теолог Ориген (ок. 185 — ок. 254) в своей книге «Против Цельса» (249). Уже в VI веке этот обычай вышел из употребления в силу исторических обстоятельств: в первые времена политических преследований, когда христиане боялись допускать к богослужению чужих, вся служба была доступна только для принявших крещение; позднее же доступ к ней был разрешен и язычникам, желавшим обращения, но с тем ограничением, чтобы некрещёные присутствовали только при проповеди, а не при таинствах. Но после того, как христианство стало господствующей религией, и вошло в обычай совершать обряд крещения уже над детьми, вернулись к старым порядкам.[1]

После реформации католики стали ссылаться на арканское учение как на особое тайное учение, сохранившееся в преданиях церкви и будто бы содержащее в себе те догматы, в пользу которых они не могли привести доказательств из Священного Писания[1].



См. также

Напишите отзыв о статье "Арканское учение"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Арканское учение

В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.