EA Bright Light
Поделись знанием:
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
| EA Bright Light | |
 | |
| Тип | |
|---|---|
| Расположение | |
| Ключевые фигуры |
Харви Эллиотт (генеральный менеджер) |
| Отрасль | |
| Материнская компания | |
EA Bright Light — компания, которая специализировалась на разработке компьютерных игр. Являлась дочерней компанией Electronic Arts. До марта 2008 года носила название Electronic Arts UK. Прекратила своё существование в октябре 2011 года.
История компании
Точная дата открытия компании неизвестна; в 2004 году штат составляли сотрудники реорганизованной в Electronic Arts UK (первоначальное название EA Bright Light) студии Bullfrog Productions, основанной Питером Молиньё и Ле Эдгаром (и являвшейся собственностью Electronic Arts с 1994 года).
Офисы Bright Light размещались в одном здании с офисами другой фирмы, принадлежащей Electronic Arts — Criterion Games (примечательно, что Bright Light создали одну из игр серии Burnout, созданной Criterion, а также работали с их игровым движком).
Ключевыми фигурами компании были — Харви Эллиотт (англ. Harvey Elliott) (генеральный менеджер), Уилл Байлс (англ. Will Byles) (творческий директор), Джонатан Банни (англ. Jonathan Bunney) и Роб О’Фаррелл (англ. Rob O'Farrell) (исполнительные продюсеры).
В начале своей деятельности компания разработала несколько менеджеров футбола и гоночных игр, таких как F1 2001 и Shox, однако наибольшую известность приобрели игры компании о Гарри Поттере, на которых компания сосредоточилась позднее.
Первой такой игрой стала Harry Potter: Quidditch World Cup 2003 года, симулятор квиддича, вымышленного вида спорта из книжной серии о волшебнике. Также компания принимала участие в работе над «Гарри Поттер и Узник Азкабана», а с 2006 года, с выпуском «Гарри Поттер и Кубок огня», вся работа над основными играми серии велась исключительно силами EA Bright Light (тогда как за первые три игры отвечали другие студии).
В 2007 году была выпущена новая игра о Гарри Поттере, «Гарри Поттер и Орден Феникса». Данная игра, выполненная в жанре экшен-адвенчуры впервые представляла возможность свободно перемещаться по Хогвартсу, выполняя различные (основные и второстепенные) задания.
В том же году сотрудники компании производят портирование игр коллекции The Orange Box от Valve (Half-Life 2 и «эпизоды», Portal, Team Fortress 2) на PlayStation 3; тогда же компания выпускает гоночную игру Burnout Dominator.
В марте 2008 года был проведен ребрендинг, в результате чего название было изменено с Electronic Arts UK на EA Bright Light, а компания стала уделять больше внимания рынку казуальных развлечений[1]; результатом ребрендинга становится выпуск ряда аркадных игр, наиболее известная из которых — «песочница» Create. Также компания продолжает разрабатывать игры о Гарри Поттере — в 2009 году состоялся выход игры «Гарри Поттер и Принц-полукровка».
Последними двумя играми студии являются игры «Гарри Поттер и Дары Смерти. Часть 1» и «Гарри Поттер и Дары Смерти. Часть 2». После их выхода владелец компании, Electronic Arts, объявил о закрытии Bright Light; игровые издания предположили, что причиной этому стали низкие оценки, выставленные последним играм и недостаточно хорошие продажи; сотрудникам были предложены рабочие места в других филиалах основной компании.[2][3]
В 2012 году стало известно, что Харви Эллиот занял должность руководителя разработки в компании Marmalade, специализирующейся на создании игр для портативных платформ.[4]
Разработанные игры
- 1999 — The F.A. Premier League Stars (ПК, PlayStation)
- 1999 — The F.A. Premier League Football Manager 99 (ПК)
- 1999 — FA Premier League Football Manager 2000 (ПК)
- 2000 — The F.A. Premier League Stars 2001 (ПК, PlayStation)
- 2000 — The F.A. Premier League Football Manager 2001 (ПК, PlayStation)
- 2001 — F1 2001 (ПК, PlayStation 2, Xbox)
- 2003 — Shox (PlayStation 2)
- 2003 — Harry Potter: Quidditch World Cup (ПК, PlayStation 2, Xbox, GameCube)
- 2004 — Catwoman (ПК, PlayStation 2, Xbox)
- 2004 — Battlefield 2: Modern Combat (PlayStation 2, Xbox, Xbox 360) (совместно с DICE)
- 2004 — Harry Potter and the Prisoner of Azkaban (версия для GameCube)[5]
- 2006 — Black (PlayStation 2, Xbox, Xbox 360) (игра компании Criterion Games, Bright Light занималась дополнительной разработкой[6])
- 2006 — Harry Potter and the Goblet of Fire (ПК, PlayStation 2, Xbox, GameCube, Nintendo DS, GameBoy Advance)
- 2007 — Burnout Dominator (PlayStation 2, PlayStation Portable)
- 2007 — Harry Potter and the Order of the Phoenix (ПК, Mac, PlayStation 2, PlayStation 3, PlayStation Portable, Wii, Xbox 360, Nintendo DS)
- 2007 — The Orange Box (портирование на PlayStation 3)
- 2008 — Zubo (Nintendo DS)
- 2008 — Monopoly (Xbox 360)
- 2008 — Hasbro Family Game Night (PlayStation 2, PlayStation 3, Wii, Xbox 360) (игры коллекции были изданы отдельно)
- 2009 — Trivial Pursuit (PlayStation 2, PlayStation 3, Wii, Xbox 360)
- 2009 — Harry Potter and the Half-Blood Prince (ПК, Mac, PlayStation 2, PlayStation 3, PlayStation Portable, Wii, Xbox 360, Nintendo DS)
- 2009 — Need for Speed: Shift (портирование на PSP)
- 2010 — Hasbro Family Game Night 2 (PlayStation 3, Wii, Xbox 360) (игры коллекции были изданы отдельно)
- 2010 — Hasbro Family Game Night 3 (PlayStation 3, Wii, Xbox 360) (игры коллекции были изданы отдельно)
- 2010 — Harry Potter and the Deathly Hallows: Part I (ПК, PlayStation 3, Wii, Xbox 360, Nintendo DS)
- 2010 — Create (ПК, Mac, PlayStation 3, Wii, Xbox 360)
- 2011 — Spare Parts (PlayStation 3, Xbox 360)
- 2011 — Harry Potter and the Deathly Hallows: Part II (ПК, PlayStation 3, Wii, Xbox 360, Nintendo DS)
Напишите отзыв о статье "EA Bright Light"
Примечания
- ↑ Michael French. [www.develop-online.net/news/29545/EA-rebrands-UK-team-to-Bright-Light-and-unveils-new-IP EA rebrands UK team to Bright Light and unveils new IP] (англ.). Develop (28 марта 2008). — новость. Проверено 10 июня 2010. [www.webcitation.org/67H6DjYid Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
- ↑ [www.gametech.ru/cgi-bin/show.pl?option=news&id=24406 EA Bright Light закрывается] (рус.). gametech.ru (15 октября 2011). Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/69lpucOAv Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.igromagaz.ru/news/game_news/ea_zakryvaet_studiyu_bright_light.php?ELEMENT_ID=13261 ЕА закрывает студию Bright Light] (рус.). igromagaz.ru (15 октября 2011). Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/69lpwo6h8 Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.madewithmarmalade.com/press/marmalade-appoints-former-electronic-arts-vp-harvey-elliott-managing-director-chief-operating A word from Harvey Elliott, our new COO and Managing Director] (англ.). Marmalade (22 июня 2012). Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/69lpzyVUT Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
- ↑ [www.mobygames.com/game/gamecube/harry-potter-and-the-prisoner-of-azkaban/credits Harry Potter and the Prisoner of Azkaban — GC — Credits] (англ.). MobyGames. Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/69iADWndS Архивировано из первоисточника 6 августа 2012].
- ↑ [www.mobygames.com/game/ps2/black/credits Black — PS2 — Credits] (англ.). MobyGames. Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/69lq14JUn Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].
Ссылки
- [games.ign.com/objects/143/14323610.html EA Bright Light] (англ.). IGN. Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/67H62V2Fg Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
- [www.gamespot.com/pages/company/index.php?company=79064 EA Bright Light] (англ.). GameSpot. Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/67H67PLYS Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
- [www.mobygames.com/company/ea-bright-light EA Bright Light] (англ.). MobyGames. Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/67H68FGCb Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
- [www.gamespy.com/company/143/14323610.html EA Bright Light] (англ.). GameSpy. Проверено 3 июля 2012. [www.webcitation.org/67H68kM0l Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
- Daniel Emery. [www.gamespy.com/company/143/14323610.html Inside Games: EA Bright Light Studio] (англ.). BBC (3 июля 2012). — статья. Проверено 10 июня 2010. [www.webcitation.org/67H68kM0l Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
- [aboutus.ea.com/loc_europe.action EA Bright Light] (англ.). Electronic Arts. — информация о подразделении на сайте основной компании. Проверено 10 июня 2010. [www.webcitation.org/67H61fzAE Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
Отрывок, характеризующий EA Bright Light
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
