E pluribus unum

Поделись знанием:
(перенаправлено с «E Pluribus Unum»)
Перейти к: навигация, поиск

E pluribus unum — девиз, размещённый на гербе США, а также гербе футбольного клуба «Бенфика» (Лиссабон), в переводе с латыни означает «Из многих — единое». Эти слова принадлежат Цицерону (речь «О достоинствах»). В девизе 13 букв, ровно столько штатов в своё время образовали союз, известный ныне как Соединённые Штаты Америки. В современной трактовке девиз означает единство нации, изначально состоящей из многих национальностей, прибывших в США. Девиз «E pluribus unum» в обязательном порядке помещается на монеты США, инициатором этого предложения был полковник Сет Рид из Аксбриджа[1]. Впервые этот девиз появился в 1795 году на золотой монете в пять долларов США, а до 1956 года использовался и на американских банкнотах.

Фраза похожа на латинский перевод фрагмента из Гераклита: «Из всех вещей один, один из всех вещей». Похожее написание встречается в поэме «Moretum», приписываемой Вергилию (точное авторство неизвестно). В поэме словами «color est e pluribus unus» описывается смешивание нескольких разных цветов, в результате чего получается один новый цвет.



См. также

Напишите отзыв о статье "E pluribus unum"

Примечания

  1. [www.treas.gov/education/faq/coins/portraits.shtml#q7 www.treas.gov // Вопросы и ответы. E Pluribus Unum (ERROR)]

Ссылки

  • [www.evergreen.edu/library/GovDocs/symbols.html Символы Соединённых Штатов Америки (Page not found)]

Отрывок, характеризующий E pluribus unum



31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].