Лошадь Пржевальского

Лошадь Пржевальского
Лошадь Пржевальского в зоопарке Варшавы
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Млекопитающие Подкласс:  Звери Инфракласс:  Плацентарные Надотряд:  Laurasiatheria Отряд:  Непарнокопытные Семейство:  Лошадиные Подсемейство:  Equinae Триба:  Equini Род:  Лошади Вид:  Дикая лошадь Подвид:  Лошадь Пржевальского
Международное научное название
Equus ferus przewalskii Poliakov, 1881
Ареал
Охранный статус
Вымирающие виды IUCN 3.1 Endangered: [www.iucnredlist.org/details/7961 7961 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Ло́шадь Пржева́льского (лат. Equus ferus przewalskii, монг. тахь) — подвид дикой лошади, обитающий в Азии. Некоторые таксономисты рассматривают как отдельный вид Equus przewalskii.

История открытия

В 1879 году Николай Михайлович Пржевальский выступил из города Зайсан в третье путешествие во главе отряда из 13 человек. По реке Урунгу через оазис Хами и через пустыню в оазис Са-Чжеу, через хребты Тань-Шаня в Тибет, и вышел в долину Голубой реки (Мур-Усу). Тибетское правительство не хотело пускать Пржевальского в Лхасу, и местное население было так возбуждено, что Пржевальский, перейдя через перевал Танг-Ла и находясь всего в 250 верстах от Лхасы, был вынужден вернуться в Угру. Возвратившись в Россию в 1881 году, Пржевальский дал описание своего третьего путешествия. Им был описан новый вид лошади, ранее неизвестный науке, позднее названный в его честь.

В природе

В мире насчитывается около двух тысяч особей, и вся эта популяция происходит от нескольких животных, отловленных в начале XX века в Джунгарии. Потомки тех лошадей уже на протяжении многих поколений разводятся в неволе, в зоопарках и заповедниках мира. Племенную книгу лошадей Пржевальского ведёт Пражский зоопарк. В СССР большое поголовье лошадей Пржевальского содержалось в Аскании-Нова (Украина). До революции именно владелец Аскании-Нова Ф. Э. Фальц-Фейн был организатором экспедиций по поимке лошадей Пржевальского в Джунгарии.

Чрезвычайно ограниченный исходный генофонд современных лошадей Пржевальского создает серьёзные проблемы в их разведении: неизбежные при этом постоянные инбридинги (близкородственные скрещивания) влияют на жизнеспособность лошадей и способность к размножению. Не лучшим образом сказывается на лошадях и содержание в неволе: в природе дикие лошади находились в постоянном движении, проходя в течение дня многие километры. С 1992 года программы по реинтродукции (возвращению в дикую природу) лошади Пржевальского начаты в Монголии (национальный парк Хустайн-Нуруу и центр Тахин-Таль, Большой Гобийский биосферный заповедник, участок Б). С 2005 года в Монголии появился третий центр реинтродукции — Хомин-Таль (расположен в буферной зоне Национального парка Хар Ус, западная Монголия). Эти три дикоживущие популяции насчитывали около четырёхсот особей на конец 2015 года Существуют также два проекта по реинтродукции в Китае, проект в Казахстане и с 2015 г. в России, в Оренбургском природном заповеднике.

В начале 1990-х несколько лошадей в качестве эксперимента были выпущены в украинскую зону отчуждения Чернобыльской АЭС, где они стали активно размножаться. Сейчас там их стало около ста особей, 3 табуна.

Ранее эти дикие лошади были широко распространены в лесостепях, степях и полупустынях Европы, степях и отчасти лесостепях Казахстана и юга Западной Сибири к востоку до Барабинской и предалтайской степей, Салаирского кряжа и озера Зайсан, кроме того, имелся участок обитания в Забайкалье.

Таксономия

Существовало три подвида дикой лошади Equus ferus: лесной тарпан, степной тарпан и собственно лошадь Пржевальского. Во время холодных зим лошади Пржевальского выработали довольно интересный способ обогрева: лошади выстраивались в круг, в середину загоняли жеребят и больных и обогревали их своим дыханием. Примерно так же оборонялись и от назойливых мух: встав в круг, головами вперёд, начинали усиленно крутить хвостами и отгонять насекомых.

Описание

Длина тела лошади Пржевальского достигает 200 см, в холке среднем 130 см. Вес достигает 300—350 кг. У лошади Пржевальского крупная и массивная голова, по бокам которой располагаются большие тёмные глаза, обеспечивая хороший обзор. Уши очень чувствительны и подвижны, благодаря чему у лошади Пржевальского прекрасный слух. Широкие ноздри дают прекрасное обоняние. Грива короткая чёрная и жесткая, чёлка отсутствует. Круп не очень массивный. Грудь и озадок шире. Ноги у лошади короткие, но выносливые и крепкие. Масть буланая. Вдоль спины тянется темный ремень.

Образ жизни

Лошади Пржевальского ведут стадный образ жизни. Они формируют небольшие стада из нескольких кобыл и жеребят; во главе стада стоит сильный взрослый жеребец. Власть вожака абсолютна: только он выбирает места для водопоя или кормёжки, направление пути и пр. Встречаются также «холостяцкие группы», состоящие из молодых жеребцов. Пасутся лошади большую часть дня, но предпочитают вечерние сумерки или утро. Днем они отдыхают, стараясь выбрать место на возвышении для лучшего обзора окрестностей, поскольку представители этого вида отличаются хорошим зрением, нюхом и слухом. Во время отдыха кобылы обычно дремлют стоя, а жеребец оглядывает окрестности, чтобы как можно раньше заметить возможную опасность и предупредить остальных тревожным сигналом. На время сна лошади собираются в круг головами внутрь; внутрь круга помещают жеребят, для их безопасности. Если хищник попробует напасть на табун, то его встретят сильные удары задних копыт.

Галерея

• Equus ferus przewalskii 1.jpg

  Лошадь Пржевальского в Московском зоопарке

• Equus przewalskii 2.jpg

  Лошадь Пржевальского в Московском зоопарке

• Equus ferus przewalskii 3.jpg

  Лошадь Пржевальского в Московском зоопарке

• Equus ferus przewalskii 4.jpg

  Лошадь Пржевальского в Московском зоопарке

• Przewalski horses in Berlin.jpg

  Лошади Пржевальского в Берлинском зоопарке

• Cheval de Przewalski Mongolia.jpg

  В национальном парке Хустайн-Нуруу, в Монголии

См. также

• Дикая лошадь
• Тарпан
• Камаргу (лошадь)

Литература

Красная книга России  вид, вероятно, исчез

[www.sevin.ru/redbooksevin/content/422.html Информация о виде Лошадь Пржевальского] на сайте ИПЭЭ РАН

• Климов В. В. Лошадь Пржевальского / Ред. Т. А. Руденко. — М.: Агропромиздат, 1990. — 256, [32] с. — 107 000 экз. — ISBN 5-10-001028-2. (обл.)
• Количественная оценка питания полувольной группировки лошади Пржевальского (Equus przewalskii) в степном местообитании (заповедник «Аскания-Нова») / М. К. Позднякова [и др.] // Зоологический журнал. — 2011. — Т. 90, N 3. — С. 368—376.
• Zharkikh T. L., Yasynetska N. I., 2009. Ten years of development of the Przewalski horse population in the Chernobyl Excusive Zone // Equus. P.139-156.

Отрывок, характеризующий Лошадь Пржевальского

– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.