Эвкалипт перечный
| Эвкалипт перечный | |||||||||||||||||||||||
 Эвкалипт перечный. общий вид взрослого дерева. | |||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||
| Синонимы | |||||||||||||||||||||||
| Дочерние таксоны | |||||||||||||||||||||||
| Ареал | |||||||||||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||
Эвкалипт перечный (лат. Eucalyptus piperita) — вечнозелёные деревья, вид рода Эвкалипт (Eucalyptus) из семейства Миртовые (Myrtaceae).
В диком виде произрастает в штате Новый Южный Уэльс, Австралия. Культивируется на Черноморском побережье Кавказа.
Содержание
Ботаническое описание
Быстрорастущее вечнозеленое дерево.
Листья кожистые, цельнокрайные.
Цветки расположены в зонтиках, которые образуют кистевидные соцветия.
Химический состав
В коре имеется более 40 % дубильных веществ.
В листьях, молодых побегах и цветочных бутонах содержится значительное количество эфирного (эвкалиптового) масла (0,6—2,5 %), в состав которого входят пиперитон (40—50 %) и L-α-фелландрен, пинен, цинеол, эвдесмол и сесквитерпеновые соединения, до 6 % дубильных веществ, горечи, смола, органические кислоты.
Значение и применение
Эфирное масло используется в пищевой и фармацевтической промышленностях, а также в технике.
Эвкалиптовое масло служит отпугивающим средством от комаров и москитов. Так же оно применяется для ингаляций при заболеваниях дыхательных органов и для втираний при невралгии и ревматических болях. Отвар и настой листьев используют как противовоспалительное и антисептическое средство для промывания и примочек при гнойных ранах, язвах, эрозиях и язвах шейки матки, иногда как седативное.
Эвкалипт — отличное парковое дерево с ярко выраженными фитонцидными свойствами.
Его посадки осушают почву, понижают уровень грунтовых вод. Эвкалипты сыграли огромную роль в осушении и оздоровлении от малярии Колхиды с её заболоченными долинами реки Риони.
Подвиды
В рамках вида выделяют несколько подвидов[2]:
- Eucalyptus piperita subsp. piperita
- Eucalyptus piperita subsp. urceolaris (Maiden & Blakely) L. A. S.Johnson & Blaxell
Напишите отзыв о статье "Эвкалипт перечный"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ По данным сайта GRIN (см. карточку растения).
Литература
- Дудченко Л. Г., Козьяков А. С., Кривенко В. В. Пряно-ароматические и пряно-вкусовые растения: Справочник / Отв. ред. К. М. Сытник. — К.: Наукова думка, 1989. — 304 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-12-000483-0.
Ссылки
- [www.anbg.gov.au/cgi-bin/apni?taxon_id=51554 Eucalyptus piperita: Таксономия] на сайте [www.anbg.gov.au/apni/index.html Australian Plant Name Index (APNI)]
Отрывок, характеризующий Эвкалипт перечный
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.
Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
