Eyeless
| Eyeless | ||||
 | ||||
| Исполнитель | ||||
|---|---|---|---|---|
| Альбом | ||||
| Дата выпуска | ||||
| Дата записи | ||||
| Жанр | ||||
| Длительность |
3:56 | |||
| Лейбл | ||||
| Автор | ||||
| Продюсер |
Росс Робинзон | |||
| Трек-лист альбома «Slipknot» | ||||
| ||||
«Eyeless» — это песня группы Slipknot изданная на их одноименном альбоме. Песня также присутствует на альбоме 9.0: Live и DVD Disasterpieces.
Интерпретация текста
Когда в 1998 году Slipknot приехали в Нью-Йорк для подписания контракта с Roadrunner Records, они наткнулись на человека, возможно бездомного или шизофреника, который кричал «You can’t see California without Marlon Brando’s eyes!» (рус. Вы не можете увидеть Калифорнию без глаз Марлона Брандо).[1]
В песне также упоминается отец вокалиста группы Кори Тейлора, которого он не видел никогда в жизни: «I am my father’s son, cause he’s a phantom, a mystery, and that leaves me nothing!» (рус. Я сын своего отца, а он фантом, загадка, и мне ничего не остаётся.).[1]
В песне присутствует строчка «It’s all in your head…» (рус. Это все в твоей голове), иногда психиатры говорят это пациентам когда они не могут помочь больному, и он должен справиться с собой сам.
Музыкальная составляющая
Песня начинается с игры диджея, которая плавно переходит в инструментальное начало песни.
Зачастую на концертах как вступление к песне DJ Сид Уилсон играет более продолжительное соло, чем на альбоме. Примером этого может послужить двухминутное соло Сида на DVD Disasterpieces.
Песня была написана так: Сид начал что-то крутить, и в это время Мик Томсон начал просто наигрывать на гитаре. Вскоре песня была написана.
Напишите отзыв о статье "Eyeless"
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Eyeless
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
