F.E.A.R.

—

F.E.A.R.
Обложка игры
Разработчики	Monolith Productions (Microsoft Windows) Day 1 Studios (Xbox 360, PlayStation 3)
Издатель	Sierra Entertainment
Локализатор	Софт Клаб
Создатели Геймдизайнер Крейг Хаббард Композитор Натан Григг
Часть серии	F.E.A.R.
Даты выпуска	Microsoft Windows 27 октября 2005 17 октября 2005 18 октября 2005 PlayStation 3 20 апреля 2007 8 мая 2007 Xbox 360 31 октября 2006 1 февраля 2007 Steam 22 мая 2010 23 мая 2010
Версия	1.08 (20 октября 2006)
Жанры	Action, Survival horror/Psychological horror
Возрастные рейтинги	ESRB: M — Mature BBFC: 18 PEGI: 18+ OFLC: MA15+
Носители	CD (5), DVD (Director’s Edition), DVD (Xbox 360 DVD9), Blu-ray Disc (PlayStation 3)
Платформы	Microsoft Windows, Xbox 360, PlayStation 3
Игровой движок	Lithtech: Jupiter EX
Режимы игры	Однопользовательский, многопользовательский
Системные требования	Минимальные: Pentium 4/Athlon XP 1.7 ГГц, 512 Мб памяти, видеокарта с 64 Мб памяти, 5 Гб места на HDD Рекомендуемые: Pentium 4/Athlon XP 3 ГГц, 1 Гб памяти, видеокарта с 256 Мб памяти, 5 Гб места на HDD
Управление	Клавиатура и мышь (Windows), геймпад (Xbox 360, PlayStation 3)
Сайт	[www.whatisfear.com tisfear.com]

F.E.A.R. First Encounter Assault Recon — компьютерная игра, шутер от первого лица с элементами Survival Horror.

F.E.A.R. (First Encounter Assault Recon, рус. Штурмовое подразделение первого контакта; в русской локализации — Федеральная Единица Агрессивного Реагирования) — это секретное подразделение, введённое в состав Вооружённых сил США в 2002 году для борьбы с паранормальными угрозами. Главным героем является новый оперативный сотрудник этого подразделения, вызванный для проведения своего первого боевого задания.

Атмосфера

Игра оформлена как шутер с хоррор-элементами.

Основные антагонисты игры — Пакстон Феттел и Альма — имеют «нечеловеческий» образ. Пакстон Феттел — каннибал, его одежда и лицо всегда запачканы кровью, а игрок, вместо того чтобы лично встретиться с ним, зачастую видит только его «образ» — при прикосновении к нему или выстреле Феттел растворяется в воздухе. Внешний вид другого антагониста, Альмы, имеет общие черты с каноническим образом японского духа возмездия онрё — девушка с чёрными растрёпанными волосами, скрывающими бледное лицо. Иногда образу взрослой Альмы придаётся большая «нечеловечность» — например, несколько раз она появляется из темноты и ползёт к протагонисту на четвереньках с огромной скоростью.

Большая часть персонажей, погибших во время игры, умирает неестественным образом — от солдат отряда «Дельта» остаются только скелеты и лужи крови, а сотрудников «Армахем Технолоджи» буквально поедает Пакстон Феттел.

Игрок очень редко встречается с нейтральными персонажами — значительную часть информации он узнаёт из файлов с ноутбуков и записей автоответчиков. Периодически протагонист попадает в «потусторонние миры», которые так или иначе несут отсылку к болезненным воспоминаниям Альмы, где его атакуют призраки — израненные левитирующие тела с оторванными ногами.

Игровой процесс

Вся игра происходит от первого лица, и камера никогда не показывает игрока со стороны. Все события в игре взаимосвязаны линейным сюжетом, но имеются временные интервалы между эпизодами. Игра часто критикуется за «коридорный» дизайн уровней и отсутствие открытых помещений. Лишь в первых четырёх эпизодах действие иногда происходит на открытом пространстве. С другой стороны, закрытые помещения обычно представляют собой систему комнат, связанных между собой. Это даёт игроку возможность нападать на врага с разных сторон, впрочем такой же тактикой ведения боя может воспользоваться и враг; искусственный интеллект был проработан на высоком уровне и F.E.A.R. часто ставится в пример другим играм, когда речь заходит про ИИ.

Игра состоит из 11 эпизодов с эпилогом. Сюжет в игре до самого конца запутан.

Управление игроком

У игрока есть возможность использовать замедление времени (slow motion) — имитация состояния повышенного уровня адреналина в крови, которое может наступать у человека, когда он попадает в угрожающую жизни ситуацию, и в силу вступают защитные механизмы. Недолго находясь в таком состоянии, можно увидеть следы летящих пуль, двигаться быстрее (подобно тому, как это выполнено в игре Max Payne) и получить за счёт этого преимущество в бою. Для более продолжительного нахождения в этом состоянии можно использовать шприцы со специальным препаратом, которые можно найти по ходу игры. Когда у протагониста начинаются галлюцинации или видения, уровень адреналина в крови главного героя увеличивается самопроизвольно и он находится в таком состоянии до тех пор пока не закончатся «видения».

Примечательно, что в игре нельзя ни увидеть отражение лица главного героя, ни услышать ни одной реплики протагониста (в особо напряжённых ситуациях можно слышать его дыхание, в галлюцинациях слышать биение сердца) — здесь имеет место идея о связи игрока с игровым миром, подобно тому, как это выполнено в серии игр Half-Life. На первых уровнях игры нечёткое отражение героя можно увидеть в луже. Также во время прохождения по «кровавому коридору» Альмы можно увидеть отражение в крови на потолке. В дополнении F.E.A.R. Extraction Point, которое продолжает сюжет игры эта идея также поддерживается — зеркала в игре больше напоминают алюминиевые пластины, в которых можно распознать силуэт героя и некоторые детали, такие как оружие, но лицо там не просматривается и видны лишь его очертания.

Противники

Враги в игре наделены всеми возможностями игрока: бросают гранаты, стреляют из-за укрытий, перезаряжают оружие (предварительно спрятавшись), в ближнем бою переходят в рукопашный бой, общаются между собой. Все это позволяло создать эффект чрезвычайно сложного искусственного интеллекта, позже была проведена конференция, на которой были раскрыты секреты ИИ.

Вооружение и боеприпасы

Игроку в начале каждого уровня (эпизода) даётся или сохраняется с предыдущих уровней (эпизодов) определённое вооружение. Оружие и боеприпасы можно найти по ходу игры. В большинстве случаев враги применяют тот же вид вооружения, что и герой. Можно отбирать оружие у противника, предварительно убив его.

Всего с собой разрешается носить лишь три различных вида оружия, не считая гранат и мин. Кроме того, можно использовать приёмы рукопашного боя: удар прикладом оружия, подсечка и удар ногой в прыжке.

Амуниция

По ходу игры на пути игрока разбросаны бронежилеты, шприцы, позволяющие увеличить максимальный запас здоровья или скорость реакции (возможность замедления времени в игре), и аптечки (можно взять с собой до десяти штук).

Сюжет

Предыстория событий

По ходу самой игры из прослушанных телефонных разговоров и сообщений координатора об анализе информации, добытой с захваченных компьютеров, игрок узнаёт подробности событий, связанных с сюжетом.

В бонусном видеоролике режиссёрской версии игры показано начало исследований способностей Альмы Уэйд, дочери Харлана Уэйда. Тогда Альме было восемь лет. Отрицательное воздействие на учёных вынудило перевезти объект исследования в «Саркофаг» (1987 год — как указано в сиквеле F.E.A.R. 2: Project Origin), исследовательскую лабораторию, расположенную в бункере времён «Холодной войны» под заводом «Реммельмайер» в промышленном районе Оберн. Исследования телепатии продолжались до тех пор, пока Харлан Уэйд не додумался искусственно оплодотворить Альму, используя её ДНК, дабы получить менее опасного телепата для исследований.

В возрасте 15-ти лет Альма Уэйд родила «первый прототип». Через год после этого — родился Пакстон Феттел — «второй прототип». У неё отобрали детей, не дав даже подержать в руках, и быстро отправили в «Саркофаг». Вскоре после этого, опасаясь разъярённой матери, которая, даже находясь в искусственной коме, была крайне опасна, руководство проекта решило избавиться от Альмы, утопив её внутри установки. Она умирала шесть дней…

В возрасте десяти лет Феттел взбесился после телепатической «синхронизации» с матерью и перебил нескольких учёных. Доступ к «Саркофагу» после этого закрывают и ставят защиту от телепатических сил Альмы мощными электромагнитными полями, которые одновременно сдерживают её внутри установки, а Феттела помещают под стражу. Тем не менее, в Оберне у населения начались проблемы со здоровьем, и по неизвестным причинам испортилось качество питьевой воды.

Секретные работы по проекту «Источник» продолжаются около 25-ти лет. Женевьева Аристид, новый президент «Армахем Технолоджи», дабы продемонстрировать своё служебное рвение, нагло игнорирует предупреждения специалистов (в том числе и Харлана Уэйда) и отправляет группу учёных на секретный объект в Оберне, чтобы расконсервировать «Саркофаг», но все они гибнут по неизвестным причинам, а вышедшая из строя система видеонаблюдения ничего пояснить не может. Одновременно Феттел, снова попав под телепатический контроль матери, которую, видимо, пробудил визит разведгруппы, сбегает из камеры заключения и берет под контроль армию солдат-клонов, после чего и начинаются события самой игры.

События в игре

2025 год. Игра начинается со звонка сенатору. Женский голос докладывает о проблемах с «Источником»: «Бунт. Феттел перехватил управления прототипами». «Армахем Технолоджи» — разработчик вооружения, вело военную программу: армия солдат-клонов, подчинённых командиру, который управляет ими при помощи телепатии. Пакстон Феттел благодаря своим телепатическим способностям берет под контроль батальон солдат-клонов.

К счастью, чтобы остановить вооруженный конфликт, достаточно ликвидировать командира — после этого клоны перестанут действовать и будут абсолютно безопасны. Да и найти Феттела не доставит труда: в его голову вживлён датчик, который выдаёт его местоположение. Защиты у него не будет никакой, одно из условий программы — безопасность командира, он не ведёт бой вместе с остальными солдатами, а лишь управляет ими на значительном расстоянии. Протагонист игры — новый оперативный сотрудник «Ф. Е. А. Р.»

С самого начала игры начинает происходить что-то странное: у героя, который ничего не помнит о своём прошлом, появляются видения и галлюцинации. Он видит чьи-то воспоминания. Неожиданная и неприятная встреча с Феттелом доказывает, что воспоминания телепатировал он, только он и сам не знает, чьи они — «…мои или её…». Феттелу удаётся скрыться, и оперативный сотрудник направляется с элитным отрядом «Дельта SFOD-D» в порт — следующий пункт, где обнаружен сигнал датчика Феттела, с целью провести разведку и по возможности устранить самого Феттела. Как только оперативный сотрудник на несколько секунд покидает отряд, на бойцов нападает неизвестный противник. Протагонист обнаруживает лишь скелеты в луже крови — всё, что осталось от спецназа. Позже выясняется, что вторая разведгруппа под командованием другого оперативника «Ф. Е. А. Р.» Спенсера Янковски погибла точно так же. Причём останки самого Янковски обнаружить не удаётся, сигнал его личного передатчика периодически появляется поблизости от Оперативника и Феттела, а призрак Спенсера — весь в крови, с выколотыми глазами и мёртво-землистого цвета кожей — часто является своему бывшему напарнику и разговаривает с ним.

Прикрываясь солдатами-клонами, Феттелу удалось скрыться от оперативного сотрудника в порту. Позже его сигнал был потерян. Координатору «Ф. Е. А. Р.» сообщают о пропавшей разведгруппы в офисе «Армахема». С новой группой бойцов «Дельты», герой попадает в офис «Армахем Технолоджи». Там он по крупицам собирает информацию о секретных проектах корпорации и освобождает взятую в заложники Элис Уэйд — дочь учёного Харлана Уэйда, проводившего эксперимент с армией клонов, которая после того, как клоны сбили вертолёт эвакуации, не успевший даже приземлиться, сбегает и едет на машине в «Саркофаг» к своему отцу. Позже выясняется, что программист Нортон Мэйпс и охрана «Армахем Технолоджи» пытаются уничтожить все доказательства проведения проекта, но по уцелевшим остаткам информации удаётся узнать, что в эксперименте изначально участвовала девочка с экстрасенсорными способностями по имени Альма, но руководителю проекта был нужен не просто человек-телепат, а рождённый от него. Как говорится в информации, получаемой в ходе игры из ноутбуков, Первый прототип не стал полноценным телепатом, но Второй прототип, Пакстон Феттел, превзошел ожидания. Мать и сыновей безжалостно разлучили. Альма рожала в коме, но во время рождения Первого прототипа внезапно проснулась, рождение Второго прошло без происшествий. Девушку поместили в «Саркофаг» и держали там несколько десятков лет. Когда Феттелу было 10 лет, мать из «Саркофага» взяла его под контроль при помощи телепатии (событие, которое получило название «синхронизация»), и он убил двоих охранников и ранил ещё несколько человек; проект прикрыли, но исследования в «Армахем Технолоджи» продолжались.

Учёный Харлан Уэйд, глубоко сожалея о том, что он сделал десятки лет назад, открыл «Саркофаг», чтобы освободить Альму. Как только он сделал это, она убивает его и вызывает странных существ из потустороннего мира, которые пытаются убить героя.

Оперативник застаёт Феттела, пожирающим дочь учёного Элис, затем переносится в потусторонний мир, в котором Феттел говорит о том, что они оба рождены одной матерью. После этого Феттел предстаёт перед ним сидящим в той самой комнате, где в самом начале игры Альма подчинила его себе, и с интересом смотрит на старшего брата, который, выполняя долг, убивает его. Клоны действительно перестают сопротивляться, но Альма на свободе, а её злость может причинить, мягко говоря, много неприятностей. Чтобы избавить мир от мстительной девочки, нужно уничтожить «Саркофаг», повредив систему предохранителей реактора. Альма нападает на героя в последний раз. И, по правде говоря, она всё время игры ведёт себя довольно мирно по отношению к протагонисту, в то время как всех вокруг него превращает в кровавую кашу. После этого произойдёт взрыв колоссальной силы, поэтому из бункера надо бежать.

Оперативный сотрудник, отбиваясь от роя вызванных Альмой призраков, выбирается из «Саркофага», и уже на выходе он сталкивается лицом к лицу с Альмой. Слова Альмы с требованием вернуть ей её ребёнка пробуждает новое видение в сознании героя: младенец впервые открывает глаза и видит молодого врача, в котором легко узнать Харлана Уэйда. Слышен крик матери «Верни мне сына!». Уэйд берет новорожденного на руки и говорит «Ты станешь Богом», а после отдает приказ: «Верните её в Саркофаг». Взгляд младенца падает на тянувшую к нему руки женщину, а после и на лежащую на столе папку с надписью «ИСТОЧНИК. ПОДОПЫТНАЯ: АЛЬМА УЭЙД». Видения с криками младенца, родблоком и врачом, преследующие протагониста, оказались его собственными воспоминаниями, доказывающими что Оперативник — тот самый Первый Прототип. Альма так же осознает это. Со словами «Мой сын… Я знаю, кто ты…» Альма оставляет протагониста. Он выбирается на поверхность и выживает при взрыве, не получив даже серьёзных ранений. После взрыва его находит и подбирает на вертолёте Джин Сун-Квон и Дуглас Холидей. Во время облёта эпицентра взрыва вертолёт слегка трясёт, после чего внезапно отключается двигатель и на борт забирается Альма. На этом игра заканчивается.

После титров мы слышим телефонный звонок Женевьевы Аристид неизвестному сенатору, в котором она говорит, что секретная база по производству клонов уничтожена, но есть и хорошая новость: Первый Прототип был успешен. И, как герой вспомнил к самому концу игры, он и есть этот самый прототип…

Эпизоды

• Посвящение;
• Вступление;
• Обострение;
• Вторжение;
• Извлечение;
• Пресечение;
• Изменение;
• Опустошение;
• Наступление;
• Откровение;
• Отомщение.

Персонажи

Оперативник — безымянный протагонист игры, «Первый прототип». Новый оперативный сотрудник F.E.A.R. Обладает феноменальной реакцией и живучестью. Сын Альмы Вейд.

Пакстон Феттел — главный антагонист игры, «Второй прототип». Каннибал и телепат. Захватил власть над клонами, в результате «синхронизации». Сын Альмы Вейд.

Альма Вейд — второй антагонист игры и всей серии. Девочка-телепат, дочь Харлана Вейда. Проводимые эксперименты свели Альму с ума и теперь она жаждет мести, убивая всех на своём пути. Мать Оперативника и Феттела.

Спенсер Янковски — второй оперативный сотрудник F.E.A.R. Пропал без вести.

Роуди Беттерс — координатор F.E.A.R.

Джин Сун-Квон — медэксперт F.E.A.R. Неравнодушна к Оперативнику, что заметно ещё до начала основных событий.

Нортон Мейпс — инженер корпорации «Армехем Технолоджи».

Элис Вейд — сотрудник «Армахема», дочь Харлана Вейда. Съедена Феттелом.

Харлан Вейд — отец Альмы и Элис Вейд. Проводил эксперименты над собственной дочерью Альмой, за что ею же и был уничтожен.

Бишоп — сотрудник «Армахема». Знал очень много об экспериментах, за что и был убит службой охраны «Армахема».

Дуглас Холидей — офицер отряда «Дельта». Является незначительным персонажем, более значим в дополнении «Extraction Point».

Многопользовательская игра

Многопользовательский режим игры представляет собой тактический шутер от первого лица (элементы хоррора свойственны только одно-пользовательскому режиму игры). Каждый игрок выбирает одно из стандартных видов оружия, с которым он появляется каждый раз при респауне.

В игре присутствуют следующие игровые режимы:

• Deathmatch и SloMo Deathmatch (с изменённой скоростью игры);
• Team Deathmatch и SloMo TDM (с изменённой скоростью игры);
• Capture The Flag и SloMo CTF (с изменённой скоростью игры);
• Conqueror с тремя контрольными точками;
• Conqueror All с пятью контрольными точками. Игра также заканчивается в случае захвата одной из команд всех пяти контрольных точек.

В игре отсутствует кооперативный режим, однако фанатами была создана модификация «Coop Warfare», которая добавляет в игру возможность совместного прохождения специально подготовленных уровней для кооперативной игры. Однако, возможно совместное прохождение одиночной кампании. В FAQ к моду описаны проблемы, связанные с каждой картой, вроде дверей, которые открываются один раз или полы лифтов, сквозь которые можно провалиться.

F.E.A.R. Combat

17 августа 2006 года была выпущена бесплатная многопользовательская версия игры, которую мог скачать любой желающий. Для неё отдельно распространялись регистрационные ключи. Игра была выпущена на нескольких языках и её поддержка продолжалась для того, чтобы сохранять совместимость с обладателями полной версии. Однако, в связи с тем что система защиты PunkBuster обновляется независимо от игры, у некоторых клиентов была утеряна совместимость «по умолчанию» с защищёнными серверами игры.

Разработка

Анонс

7 мая 2004 года Vivendi Universal анонсировал новый шутер от первого лица, над которым будет работать Monolith Productions. Позже стало известно, что название разрабатываемой игры — аббревиатура «F.E.A.R.», расшифровываемая как «First Encounter Assault Recon».

Демонстрации

После анонса игра была представлена на Electronic Entertainment Expo 2004. В демонстрации были представлены перестрелки с вражескими солдатами, а также хоррор-составляющая игры. Не было обнародовано никакой информации о дате выхода демо-версии, но Vivendi Universal сообщили что релиз планируется на 2005-й год. Первоначально рецензентами движок был ошибочно принят за отличный от LithTech, но позже Monolith опубликовали название движка — Lithtech Jupiter Extended.

Движок игры

LithTech использует для игры файлы-архивы Arch001, в которых выяснилось, что игра использует не эффекты дыма, огня, взрыва, а видео BIK в которых записаны эти эффекты, тем самым движок просто обрезает области видео и оставляет нужный эффект

2 августа 2005 года была анонсирована демо-версия игры для персональных компьютеров, а также дата выхода игры — 11 октября 2005 года. 5 августа 2005 года вышла демо-версия однопользовательского режима игры.

Дополнения и переиздания

После выхода оригинальной версии игры 18 октября 2005 года была выпущена режиссёрская версия игры. Эта версия включала в себя:

• Игру F.E.A.R. на одном DVD диске
• Комментарии разработчиков и видео о создании игры
• Короткометражный фильм «Alma Interviews»
• Первый эпизод машинимы P.A.N.I.C.S.
• Комикс

В 2006 и 2007 году соответственно, для игры было выпущено два официальных дополнения — F.E.A.R. Extraction Point и F.E.A.R. Perseus Mandate, а также выпущен сборник для игровой консоли Xbox 360, включающий в себя эти дополнения. Он получил название F.E.A.R. Files.

20 марта 2007 года было выпущено «золотое издание» игры, включавшее себя режиссёрскую версию самой игры и дополнение Extraction Point. 6 ноября 2007 года было выпущено «платиновое издание», которое состояло из двух дисков — «золотого издания» и дополнения Perseus Mandate.

Продолжение

• В феврале 2009 года появился сиквел F.E.A.R. 2: Project Origin, являющийся сюжетным продолжением первой части игры.
• В апреле 2010 года Warner Bros. анонсировала третью часть игры. 21 июня 2011 года F.E.A.R. 3 вышла в свет.

Ссылки

• [www.feargame.ru/ Официальный сайт игры]
• [www.igromania.ru/articles/47638/F_E_A_R.htm Обзор игры] на [www.igromania.ru сайте Игромании]
• [projectorigin.warnerbros.com/fearcombat/main?act=home&param_locale=ru F.E.A.R. Combat]
• [game-exe.org/index.php?n=Exe.Exe123PreviewFEARDemo Обзор демо-версии игры] в журнале Game.EXE

Отрывок, характеризующий F.E.A.R.

В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.