FIFe

FIFe (фр. Fédération Internationale Féline — Международная федерация кошек) — международная организация по разведению и выведению новых пород кошек. Является одним из девяти членов WCC — Всемирного Фелинологического Конгресса.

Задачи

Круг деятельности FIFe включает, прежде всего, установление единых стандартов для характеристики и оценки различных пород кошек, а также правил проведений выставок и конкурсов кошек. Представители различных национальных союзов, входящих в FIFe, периодически проводят встречи, на которых вырабатываются генеральные линии и правила для старых и новых пород кошек. В то же время каждый национальный союз достаточно автономен и имеет право вести свой собственный регистр и выдавать аттестаты, подтверждающие происхождение кошек благородных пород.

История

Первый клуб по разведению кошек возник в 1887 году, на родине выведения новых пород кошек, в Великобритании (National Cat Club). В 1922 году первый подобный клуб под названием Angorakatzen Zucht- und Schutzverein появляется в Германии (ныне — это входящий в FIFe 1-e Deutsche Edelkatzenzüchterverband). Попытки организовать общеевропейский союз предпринимались ещё в 30-е годы ХХ столетия.

Основательницей FIFe является француженка Маргерита Равель, по инициативе которой в 1949 году в Париже состоялась встреча представителей Королевского общества кошек Фландрии, Французской федерации кошек и Федерации кошек Италии, на которой они неофициально объединились в FIFE. Официально Общеевропейская федерация была создана в Генте (Бельгия) 10 декабря 1950 года.

Ещё в 1949 году к FIFE присоединилась Федерация кошек Швейцарии, в 1950 — Клуб друзей кошек Австрии, в 1951 — 1-й Немецкий союз воспроизводства пород кошек (1-e Deutsche Edelkatzenzüchterverband). В 1972 году в Федерацию вступает первый неевропейский национальный союз — Бразильский клуб кошек, после чего Федерация превратилась из европейской во всемирную (и вместо FIFE — в FIFe).

Участники

По состоянию на июль 2009 года в FIFe состоит 42 национальных фелинологических союза из 40 стран Европы, Азии и Америки.

Страны—члены FIFe:

Австрия Австрия * Аргентина Аргентина Белоруссия Белоруссия Болгария Болгария Бразилия Бразилия Великобритания Великобритания Венгрия Венгрия Германия Германия Греция Греция Дания Дания

Израиль Израиль Индонезия Индонезия Исландия Исландия Испания Испания Италия Италия Кипр Кипр Латвия Латвия Литва Литва Лихтенштейн Лихтенштейн Люксембург Люксембург

Малайзия Малайзия Мальта Мальта Мексика Мексика Нидерланды Нидерланды * Норвегия Норвегия Польша Польша Португалия Португалия Россия Россия Румыния Румыния Сербия Сербия

Словения Словения Словакия Словакия Украина Украина Финляндия Финляндия Франция Франция Хорватия Хорватия Чехия Чехия Швейцария Швейцария Швеция Швеция Эстония Эстония

* В этих странах по два национальных союза

Страны под патронатом FIFe:

• Бельгия Бельгия
• Колумбия Колумбия

Литература

• Stephanie Frattini «Tessloffs Grosses Katzenbuch», Nürnberg-Toulouse 1997 ISBN 3-7886-0201-5

Ссылки

• [www.fifeweb.org/ Официальный сайт FIFe] (англ.). [www.webcitation.org/66Yjzy4N1 Архивировано из первоисточника 31 марта 2012]. (Проверено 14 июля 2009)
• [www.lupan.cfca.lv/ Персональный сайт Бориса Лупана] (рус.). — официальный сайт Международного Судьи FIFe. [www.webcitation.org/66Yk0Q7AU Архивировано из первоисточника 31 марта 2012]. (Проверено 14 июля 2009)
• [www.fife-ua.org/ Фелинологический Союз Украины] (рус.). — представительство FIFe на Украине. [www.webcitation.org/66Yk2UF5t Архивировано из первоисточника 31 марта 2012]. (Проверено 14 июля 2009)

Отрывок, характеризующий FIFe

– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.