Fallen Angels (альбом Боба Дилана)

</td></tr> </td></tr>

Fallen Angels
Студийный альбом Боба Дилана
Дата выпуска	20 мая 2016
Записан	2015—2016
Жанр	Традиционный поп
Длительность	37:50
Продюсеры	Джек Фрост
Страна	США США
Лейбл	Columbia Records
Хронология Боба Дилана
The Bootleg Series Vol. 12: The Cutting Edge 1965–1966 (2015) Fallen Angels (2016)
Синглы из Fallen Angels
«Melancholy Mood» Выпущен: 7.04.2016

К:Альбомы 2016 года

Рецензии
Совокупная оценка
Источник	Оценка
Metacritic	78/100
Оценки критиков
Источник	Оценка
AllMusic
The A.V. Club	B+
Entertainment Weekly	B+
The Independent
Mojo
NOW
Paste	8.5/10
PopMatters
The Telegraph
Uncut	8/10

Fallen Angels (Падшие ангелы) — 37-й студийный альбом американского автора-исполнителя Боба Дилана, вышедший в свет 20 мая 2016 года на лейбле Columbia Records.

Об альбоме

Fallen Angels был записан в феврале 2015 — марте 2016. Альбом включает кавер-версии известных американских песен, ставших классическими и выбранными для записи самим Диланом. Среди авторов песен такие авторы как Джонни Мерсер, Гарольд Арлен, Сэмми Кан и поэтесса Каролин Ли. Подобно предыдущему студийному альбому Shadows in the Night, почти каждая из этих песен ранее уже были записана Фрэнком Синатрой (кроме «Skylark»).

Альбом получил положительные отзывы и признание музыкальных критиков, отметивших красивый вокал Дилана, продюсерскую работу и инструментальную составляющую.

Список композиций

№	Название	Автор	Длительность
1.	«Young at Heart»	Johnny Richards, Каролин Ли	2:59
2.	«Maybe You’ll Be There»	Rube Bloom, Sammy Gallop	2:56
3.	«Polka Dots and Moonbeams»	Jimmy Van Heusen, Johnny Burke	3:20
4.	«All the Way»	Van Heusen, Сэмми Кан	4:01
5.	«Skylark»	Hoagy Carmichael, Джонни Мерсер	2:56
6.	«Nevertheless»	Harry Ruby, Bert Kalmar	3:27
7.	«All or Nothing at All»	Arthur Altman, Jack Lawrence	3:04
8.	«On a Little Street in Singapore»	Peter DeRose, Billy Hill	2:15
9.	«It Had to Be You»	Isham Jones, Gus Kahn	3:39
10.	«Melancholy Mood»	Walter Schumann, Vick R. Knight, Sr.	2:53
11.	«That Old Black Magic»	Гарольд Арлен, Джонни Мерсер	3:04
12.	«Come Rain or Come Shine»	Гарольд Арлен, Джонни Мерсер	2:37

Участники записи

• Боб Дилан — вокал, продюсирование

Чарты

Чарт (2016)	Высшая позиция
Australian Albums (ARIA)	11
Austrian Albums (Ö3 Austria)	1
Belgian Albums (Ultratop Flanders)	3
Belgian Albums (Ultratop Wallonia)	24
Canadian Albums (Billboard)	24
Czech Albums (ČNS IFPI)	2
Danish Albums (Hitlisten)	19
Dutch Albums (MegaCharts)	7
Finnish Albums (Suomen virallinen lista)	14
French Albums (SNEP)	35
German Albums (Media Control)	7
Irish Albums (IRMA)	5
Italian Albums (FIMI)	14
Italian Vinyl Records (FIMI)	2
New Zealand Albums (RMNZ)	11
Norwegian Albums (VG-lista)	8
Swedish Albums (Sverigetopplistan)	5
Swiss Albums (Schweizer Hitparade)	4
UK Albums (OCC)	5
Billboard 200	7

Ссылки

• [bobdylan.com/albums/fallen-angels/ n.com/albums/fallen-angels/] — официальный сайт Fallen Angels

Отрывок, характеризующий Fallen Angels (альбом Боба Дилана)

«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».


В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».