Far Cry
Поделись знанием:
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
(перенаправлено с «FarCry»)
| Far Cry | |||||
|---|---|---|---|---|---|
|
| |||||
| Разработчик | |||||
| Издатель | |||||
| Локализатор | |||||
| |||||
| Дата выпуска | |||||
| Версия |
1.4
| ||||
| Жанр | |||||
| Возрастные рейтинги |
|||||
| Носители | |||||
| Платформа | |||||
| Игровой движок | |||||
| Режимы игры | |||||
| Системные требования |
| ||||
| Управление | |||||
| Сайт |
[farcrygame.com ame.com]
| ||||
Far Cry — компьютерная игра в жанре научно-фантастического шутера от первого лица разработанная немецкой компанией Crytek и изданная Ubisoft 23 марта 2004 года для персональных компьютеров под управлением Microsoft Windows. К игре прилагается редактор уровней Sandbox 1, позволяющий создавать свои полноценные миссии для этой игры. Far Cry был продан в количестве 730 000 экземпляров за 4 месяца после выпуска и в настоящее время разошёлся тиражом более 1 млн копий[1]. Оригинальная игра для ПК была позже портирована на игровые приставки. В настоящее время уже снят фильм по игре с одноимённым названием.
В 2005 году вышла модифицированная консольная версия Far Cry Instincts для Xbox, а в 2006 Far Cry Vengeance для Wii. Однако эти версии игры для игровых приставок разрабатывала не Crytek, а монреальское подразделение компании Ubisoft — Ubisoft Montreal. 19 июля 2007 года Ubisoft официально анонсировала Far Cry 2[2], которую также разрабатывает Ubisoft Montreal.
История игры следует за бывшим бойцом спецназа Джеком Карвером, который находится на таинственном островном архипелаге. Джек ищет журналистку, которая пропала без вести после атаки наёмников на его лодку. Игра включает тематические элементы, касающиеся опасностей генной инженерии, а также геноцид местных островитян, который показывается на основе мутантов, созданных безумным учёным.
Ландшафт в Far Cry довольно разнообразен. Так как события разворачиваются на архипелаге в южной части Тихого Океана, в игре присутствуют пляжи, тропические леса, густые джунгли, высокие каньоны, шахты, болота и даже действующий вулкан. Интерьеры изменяются от простых хижин и палаточных лагерей до ультрасовременных подземных лабораторий и руин древних храмов. Некоторые сооружения являются японскими укреплениями и бункерами, оставшимися от Второй мировой войны.
1 сентября 2007 года Ubisoft выпустила одиночную версию игры для свободного скачивания на сайте FilePlanet.com[3], однако эта бесплатная версия была убрана, как только неамериканские пользователи начали загружать игру. Согласно Ubisoft, это предложение больше не доступно. Тем не менее бесплатная одиночная версия игры доступна для скачивания на некоторых неофициальных сайтах, таких как Fileshack[4].
4 января 2011 года в Интернет попала презентация под названием «CryEngine 3 — The next generation of interactive entertainment and real-time 3D technologies» под авторством Авни Ерли и датированная 26 мая 2010 года. Данная презентация была предназначена для привлечения внимания потенциальных инвесторов к Crytek и содержала ранее неопубликованные финансовые данные компании. В частности, содержалась информация о суммарных продажах всех выпущенных к этому времени игр Crytek. Согласно данной презентации, на момент её публикации продажи Far Cry превысили 2,5 миллиона копий по всему миру[5][6][7][8].
Содержание
Сюжет
Действия игры происходят в южной части Тихого океана. Джек Карвер (протагонист) — бывший спецназовец, нынче владелец небольшой компании, сдающей в аренду лодки в Микронезии. Его нанимает журналистка Валери Константин на остров Кабату. Подплыв к острову на скутере, Валери высаживается на него, а Джек остаётся на яхте. В этот момент с острова по яхте выстреливают из гранатомёта, и она разлетается в щепки. Джек успевает спрыгнуть до взрыва и плывёт под водой на остров, обстреливаемый охранниками, и всплывает внутри давно заброшенного комплекса японских бункеров. Выбравшись, он обнаруживает недружелюбных наёмников, которые устраивают за ним охоту. Джек находит телефон, по которому с ним связывается таинственный помощник и проводит его по острову. Джеку нужно найти Валери, и когда он попадает на разрушенный авианосец, где держали Валери, оказывается, что её уже депортировали. Вскоре, на форте Джек подслушивает разговор Криггера про исследования с мутагеном и сверхлюдей. На пирсе Джек встречает Дойла, который отвозит на остров, где проводятся исследования, и там должна находиться Валери. Герой оказывается в пещере, где ведутся какие-то секретные разработки, и встречает мерзких чудовищ — трайгенов, мутировавших приматов. На верхушке холмов того острова Джек замечает улетающий вертолёт, на который сажают Валери, и хватается за перила, но Валери сталкивает Джека и прыгает вместе с ним в открытый океан. Валери оказывается агентом ЦРУ. Она рассказывает ему о том, что выбор его в качестве владельца яхты был вызван спецназовским прошлым, а также рассказывает о закрытых разработках одного учёного и просит помочь ей взорвать лабораторию с помощью небольшого атомного заряда.
Геймплей
Отличительной особенностью игры являются огромные игровые уровни (локации), выполненные в виде живописных тихоокеанских тропических островов, а также возможность добраться до цели несколькими способами, в том числе используя наземный или надводный транспорт.
Персонажи
- Джек Карвер (Jack Carver)
- Главный герой игры. Ближе к концу игры подвергается мутациям.
- Валери Константин (Valerie Constantine)
- Так же как и Дойл — двойной агент, посланный ЦРУ. Валери представляется Джеку как журналистка, и он соглашается отправиться с ней в океанский круиз. Приплыв к островам, после инцидента с подбитой яхтой, Валери попадает в плен к наёмникам. Вычислив место, Джек отправляется на её поиски. После встречи в конце уровня Бункер (Bunker) Вэл рассказывает Джеку о её миссии.
Встречается на миссиях: 7) Бункер (Bunker); 8) Парогенератор (Steam); 13 Инкубатор (Cooler); 16 Река (River); 17 Болото (Swamp); 18 Фабрика (Factory); 19 Дамба (Dam); 20 Вулкан (Volcano).
- Дойл (Harland Doyle)
- Инженер, работающий под прикрытием. Был послан правительством в качестве двойного агента с целью выяснения всего происходящего в комплексе. В миссии Дамба (Dam) Дойл узнает об инфекции Джека, которую сам и подстроил выдав мутаген за противоядие, и после смерти Кригера в последней миссии он единственный, у кого имеется настоящее противоядие, однако он отказывается отдавать его Джеку из-за попытки сохранить того в качестве образца для правительства.
Встречается на миссиях: 4) Пирс (Pier); 20 Вулкан (Volcano)
- Полковник Ричард Кроу (Col. Richard Crow)[9]
- Наёмник со стажем. По неофициальной информации бывший спецназовец. Имеет крепкое телосложение и богатый боевой опыт, руководит всеми охранными подразделениями на островах. Носит чёрную ковбойскую шляпу.
Встречается на миссиях: 1) Обучение (Training); 12 Архив (Arhives); 14 Грузовое судно (Boat); 16 Река (River). В последней Джек убивает Кроу.
- Доктор Кригер (Dr. Krieger)
- Руководитель исследовательского центра Krieger Corp, бывший сотрудник Всемирной Организации Здравоохранения[9]. Построив на островах множество лабораторий, инкубаторов, военных лагерей и фабрику, он начал проводить генетические эксперименты на приматах и изобрел специальное вещество, при внутривенном впрыскивании которого организм существа подвергается мутации. Все данные природой инстинкты подавляются, и лишь один из них продолжает управлять существом — инстинкт охотника. После изобретения мутагенного состава Кригер начал его массовое производство. Цели у него — заразить весь мир и захватить над ним власть.
Встречается на миссиях: 2) Авианосец (Carrier); 3) Форт (Fort); 18 Фабрика (Factory); 20 Вулкан (Volcano)
Экипировка
- Бинокль: имеет 24-кратное увеличение, датчик передвижений, позволяющий отслеживать противника на расстоянии, и сверхчувствительный микрофон направленного действия, позволяющий слушать звуки на больших расстояниях.
- Фонарик: крепится на одежду. Запас его аккумулятора фактически бесконечен.
- ПНВ (Прибор ночного видения): имеет специальный режим CryVision, сочетающий возможность видения в темноте и в термографическом режиме.
- Комплект взрывчатки C4. В оригинальном Far Cry заряд можно устанавливать строго в определенных местах.
- Аптечки: двух видов (малые и большие) для восстановления здоровья.
- Бронежилет: используется для дополнительной наружной защиты. Не защищает от огня. Его носят все типы охраны, начиная с внутренней.
- Карточки доступа: дают доступ к недоступным для всех помещениям. Имеются у многих из учёных и инженеров.
- Коммуникатор (Рация): прибор для связи на островах. Имеется у командиров и подразделений внутренней охраны. Так же он есть у Валери, Дойла и Кроу.
Мультиплеер
В игре присутствует три многопользовательских (мультиплеерных) режима:
- «Free For All» (рус. свободный для всех) — стандартный режим Free-For-All;
- «Team Death Match» — командный Deathmatch;
- «Assault» (рус. штурм) — тип командной игры, в котором атакующая команда должна захватить три вражеские базы, одну за другой, причём за определённое время. Обороняющаяся команда должна отражать атаки врага, пока не будут захвачены все базы или не закончится время. После чего команды меняются местами. Победа присуждается команде, которая захватила большее количество баз за меньшее время.
Графика
В игре Far Cry задействован игровой движок, разработанный Crytek — CryEngine. До Far Cry этот движок был использован в технологическом демо [mysteryisland.narod.ru/x-isle.html X-ISLE: Dinosaurs Island], созданном Crytek, чтобы показать способности видеокарт NVIDIA GeForce 3.
Вся территория уровня доступна сразу, без загрузок. Также отсутствуют загрузки между внутренними и наружными помещениями, хотя используются различные модели освещения. Детали персонажей улучшены благодаря технологии PolyBump, которая также разработана Crytek.
Патч 1.3 добавляет эффект High Dynamic Range, но включить его можно, только имея видеокарту, которая поддерживает пиксельные шейдеры версии 3.0.
Уровни в игре
- Обучение (Training). Джек оказывается в заброшенном военном бункере времён Второй мировой войны. Осмотревшись, он решает убраться оттуда как можно скорее. Войдя в помещение, он находит коммуникатор и знакомится с Дойлом, который обещает ему помочь выбраться. По пути он вычисляет, что Вэл держат на старом военном судне на другой стороне острова. Джек отправляется на её поиски.
Новые доступные оружия и предметы: Коммуникатор (Рация); Карточка доступа; Бронежилеты; Аптечки; Бинокль; Мачете; Пистолет Falcon .357; Автомат M4; Разрывная граната; Камень
- Авианосец (Carrier). Пробравшись на нижнюю палубу через дыру в корпусе судна, Джек оказывается запертым, и у него остается только один путь. Пробираясь по палубам корабля наверх, Джек узнает что Вэл была транспортирована в другое место. Всё, что остается ему — это попасть наверх, где находится лодка. Заполучив её, он сможет выбраться из этого места.
Новые доступные оружия и предметы: Свето-шумовая граната; Фонарик; Дымовая граната; Полуавтомат P90;
- Форт (Fort). После побега с авианосца для облегчения задачи поиска Валери Дойл советует Джеку разрушить коммуникационную антенну, расположенную в старом форте на вершине горы. Разрушение её повлечет за собой обрыв связи противника на многих островах, что в свою очередь сыграет на руку Джеку и Дойлу в поисках Вэл.
Новые доступные оружия и предметы: Полуавтомат MP5; Снайперская винтовка AW50; Гранатомет; Взрывчатка C4; гранатомёт RLX-9157
- Пирс (Pier). Взорвав центр связи, Джек оказывается на другой стороне острова. Дойл направляет его в лагерь наёмников, чтобы тот уничтожил склад боеприпасов. Это, по его словам, ещё больше усилит суматоху на островах. По пути к лагерю Джек обучается искусству полета на дельтаплане. После того как склад боеприпасов был сравнен с землей, Дойл оповещает о своем прибытии к пирсу на севере острова.
- Вход в лаборатории (Research). После встречи с Джеком, Дойл высаживает его на острове неподалеку от пещеры, где расположен один из входов в исследовательскую зону на островах. Через неё проходит единственный безопасный путь к другому концу острова, где расположен бункер с пленниками. Джек должен проникнуть туда, чтобы найти и освободить Валери. По пути он встречает двух неизвестных хищных существ, которые сразу же исчезают в вентиляции.
- Лаборатории (Treehouse). В этой миссии Джек попадает в одно из зданий исследовательского комплекса. Дойл оповещает Джека о том, что в близлежащем здании находится учёный, который знает о местонахождении Вэл. Но по дороге к нему Джек сталкивается с новым типом врага — трайгеном, который представляет собой мутировавшую обезьяну с острыми как бритва когтями и большим желанием поохотиться. Поездка на острова превращается в настоящий ад. В этой зоне даже остановиться отдохнуть негде, трайгены более хитрые и зоркие существа, они намного лучше распознают присутствие других как вблизи, так и вдали. Пройдя через «Парк Кригерского периода», Джек оказывается вблизи бункера-лаборатории, в котором находится Валери. Вход в него был заблокирован охраной для того, чтобы не допустить проникновения чужаков. Единственный способ проникнуть туда — это взорвать одну из стен крепости, защищающей вход, но для этого нашему герою понадобится раздобыть взрывчатку, которая хорошо охраняется.
- Бункер (Bunker). Оказавшись внутри бункера-лаборатории, Джек узнаёт, что Вэл отправляют на острова Пагао. Ему нужно как можно скорее выбраться из этого места наверх к вертолетной площадке, однако путь туда отнюдь не лёгкий — через лаборатории, охраняемые внутренними войсками охраны и озлобленными трайгенами.
Новые доступные оружия и предметы: Автоматический дробовик Pancor Jackhammer
- Парогенератор (Steam). После падения с вертолета Джек и Вэл встречаются на берегу острова. Вэл объясняет Джеку всю сложившуюся ситуацию. Связавшись с Дойлом, они решают разделиться — Вэл отправляется в здание архива, Джек уничтожает регулятор, чтобы выпустить взбесившихся трайгенов на свободу для отвлечения внимания охраны. По дороге к нему Дойл советует Джеку найти и обыскать лагерь наёмников, в котором он сможет найти ПНВ для передвижения в темноте. Главной задачей является найти Старшего техника, который находится около входа в комплекс регулятора и передать Дойлу данные с чертежей.
Новые доступные оружия и предметы: ПНВ (Прибор ночного видения)
- Регулятор (Regulator). Джек пробирается через мост к главному зданию. Попав внутрь, Дойл отмечает на его GPS местонахождения клапанов давления в регуляторе. Открыв все, Джек должен найти консоль управления и взорвать её, после чего скрыться в канализационных шахтах.
Новые доступные оружия и предметы: Штурмовая винтовка G36
- Центр управления (Control). Шахты канализации ведут к одному из самых опасных мест на островах — Центру управления. Во время взрыва регулятора большая часть мутировавших существ находились внутри этого здания и в его окрестностях. Оказавшись в нём, Джек подверг себя большому риску оказаться один на один с кучей злобных тварей, более того, ему встретился самый опасный вид противника — мутировавшие солдаты. Некоторые из них очень здоровые и имеют в руках огнестрельное оружие. Главная и единственная задача на этой миссии — живым выбраться из здания.
- Восстание мутантов (Rebellion). После всех кошмарных странствий в секторах Центра управления в надежде спастись Джек выходит из здания и видит перед собой отнюдь не утешающую картину — в небольшом укреплении наёмники всеми силами пытаются сдерживать разъяренных мутантов. Пули, ракеты, гранаты разрываются повсюду. Дойл сообщает о местонахождении комплекса на другом конце острова, в котором находится Валери, однако чтобы добраться туда, придется преодолеть огромное расстояние. При тяжелых противниках, ещё и в таком огромном количестве, это будет отнюдь не легко.
- Архив (Archieve). После проникновения в архив становится понятно, что трайгены добрались и до него. Многие из учёных были эвакуированы, а те, кто остался пытаются отстреливаться от противника. Дойл предупредил, что там могут разгуливать мутанты-невидимки, недавно открытый тип мутантов. Обнаружить таких тварей можно лишь с помощью ПНВ. Джеку нужно найти грузовой ангар, чтобы попасть в лифт, который приведёт его в подземный отсек комплекса.
- Инкубатор (Cooler). После того как лифт доехал до нижнего этажа, произошло замыкание и использовать лифт теперь не получится. На этом этаже расположены лаборатории и инкубаторные камеры, в которых также происходят стычки между охраной и мутантами. Посреди всего этого Джеку очень трудно найти что-либо, указывающее на местонахождение Валери. Однако после многочисленных убийств он входит в мутагенную камеру, на уровне которой проявляется четкий сигнал на его GPS. Затопив эту камеру, он обыскивает верхний этаж и в итоге находит Валери, отстреливающуюся от мутантов. Разобравшись с тварями, они связываются с Дойлом и узнают об электромагнитном поле, которое блокирует все попытки связи с окружающим миром. Это поле создается сетью коммуникационных станций.
- Грузовое судно (Boat). Выбравшись из инкубатора, Джек и Вэл снова разделились чтобы каждый мог в одиночку проникнуть к частям сети и вывести их строя. Джеку на этот раз достались острова с коммуникационными вышками, служащие узлами центра связи на островах. Каждая из них расположена на отдельном острове и хорошо охраняется. Выкрав взрывчатку, Джек должен заложить её в кабине управления каждой из вышек. После взрыва всех вышек Дойл натыкается на ещё одну, расположенную на палубе грузового корабля «ЗОЛ ТЕРЕТЊАК» возле восточного побережья. Уничтожив этот корабль, Джек сталкивается с Кроу, летящем на вертолете, который намерен разделаться с ним.
Новые доступные оружия и предметы: Штурмовая винтовка OICW
- Катакомбы (Catacombs). Четыре точки связи уничтожены, осталась ещё одна — передвижной центр связи. Чтобы найти его, нужен специальный прибор, который был утерян. Дойл находит на карте древний храм ацтеков, построенный до нашей эры. Прибор был у учёных, которые изучали этот храм, однако после прорыва мутантами через ограждения они были убиты. Прибор должен находиться в этом храме. Его окрестности были расчищены с помощью нервно-паралитического газа, которым пользуются наёмники, чтобы быстро разделаться с трайгенами, однако зачисткой храма они не занимались, так как вход в него был завален. Чтобы попасть в храм, Джеку придется раздобыть взрывчатку.
- Река (River). Выбравшись из этого проклятого храма, Джеку нужно плыть по реке до устья. Естественно, по пути ему попадаются и вертолеты с пулеметчиками, и снайперы, и ещё куча всякой охраны. Добравшись до устья, Дойл велит Джеку направляться в топь, где находится этот Передвижной центр связи. Последней проблемой будет разобраться с охраной центра, которым руководит Кроу. Убив его и охрану, Джек встречает Вэл и они вместе выводят из строя этот центр. После Вэл рассказывает Джеку о том, что будет, если мутанты попадут за пределы острова и он соглашается помочь ей. Финальная задача, которую предстоит решить — это уничтожить мутагенную фабрику и командный центр.
Новые доступные оружия и предметы: Пулемёт M249
- Болото (Swamp). По пути Дойл оповещает Вэл о том, что неподалеку расположен склад с боеприпасами, в нём спрятан небольшой ядерный заряд, которого хватит, чтобы уничтожить фабрику. Но как обычно — чтобы его раздобыть, нужно убить кучу охранников и сильно нашуметь. К этому наши герои уже привыкли и без тени сомнения они принимаются за дело.
- Фабрика (Factory). Заполучив бомбу, Вэл везет её внутрь фабрики, Джек обеспечивает ей прикрытие. Они проходят через отсеки фабрики и завозят бомбу в нужное место, однако Кригер засек их местонахождение и направил туда несколько подразделений внутренней охраны. Затем пока Вэл занимается установкой заряда, Джек должен вести жесткие «разговоры» с ними. После установки таймера бомбы Джек и Вэл должны бежать оттуда как можно скорее, однако времени полностью скрыться не хватает и они спасаются, едва выбежав из здания. Без сознания их увозят на вертолете, Вэл берут в плен, а Джека бросают одного с автоматом М4 у водопада наедине с полчищем трайгенов.
- Дамба (Dam). Упав с вертолета в неизвестном месте, Джек еле-еле приходит в себя. У него нет ни оружия, ни бинокля, и даже рации. Единственный путь, ведущий из этого места — прыгнуть с водопада в джунгли, кишащие трайгенами. К счастью, у него есть автомат с 10 патронами, которыми можно разве что застрелиться. На горизонте виднеется здание командного центра, но чтобы дойти до него, нужно чудом остаться в живых.
- Вулкан (Volcano). Вот и подошло к концу приключение Джека. Перед ним стоят лишь две задачи — заполучить противоядие и спастись. Он убивает доктора Кригера и узнает о том что сыворотка находится у Дойла, который не собирается её просто так отдавать. До его полного превращения остается час. За это время он должен убить мерзавца и заполучить противоядие. Убить Кригера довольно сложно, однако ещё сложнее попасть в лабораторию Дойла, так как она расположена на другом конце кратера вулкана, который охраняется целой кучей здоровых мутантов с пушками. В конце концов, пережив много тягот, Дойл погибает, Джек и Вэл заполучают противоядие и уплывают с этих островов на яхте.
Проблемы с возрастными рейтингами в Германии
Хотя игра Far Cry была разработана немецкой компанией Crytek, она попала в один из наиболее горячих и заметных в Германии процессов и разбирательств касательно возрастных рейтингов. В марте 2004 года, после выпуска демонстрационной версии Far Cry, Bundesprüfstelle für jugendgefährdende Medien (англ.) решил, что уровень насилия в игре (включая кровь и физику Ragdoll) является слишком высоким даже для взрослых. Демоверсия была запрещена. В полной окончательной версии игры было вырезано большинство «кровавых» материалов (например, рэгдолл), тем не менее игра получила статус «Только для 18+», что вызвало шторм негодования со стороны игроков.
Спустя несколько дней после релиза немецкие игроки узнали, что незначительная модификация нескольких файлов из каталога игры возвращает в игру большинство вырезанных кровавых эффектов. В связи с этим первый выпуск игры в Германии был полностью отозван с продажи, и только через несколько недель вышла новая версия с тем же самым «урезанным» уровнем насилия, но уже без возможности включить «кровавые» эффекты. Эта версия (также помеченная как «18+») находится в продаже и может быть опознана по примечанию на обложке диска, в котором написано «Deutsche Version» (немецкая версия)[10].
Напишите отзыв о статье "Far Cry"
Примечания
- ↑ [www.ubisoftgroup.com/index.php?p=59&art_id=60&vars=c2VuZGVyPUFMTCZjb21faWQ9MjUwJmZpbHRlcl90eXBlPS0xJmZpbHRlcl9tb250aD0tMSZmaWx0ZXJfeWVhcj0yMDA0 First quarter sales: €62.5 million]. Ubisoft. Проверено 2 февраля 2006. [www.webcitation.org/65g7SrbVq Архивировано из первоисточника 24 февраля 2012].
- ↑ [www.ubisoftgroup.com/gallery_files/site/270/574/1538.pdf Ubisoft announces Far Cry® 2. The Legendary Shooter Returns to PC in 2008]. Ubisoft. Проверено 11 августа 2007. [www.webcitation.org/65g7TUi9y Архивировано из первоисточника 24 февраля 2012].
- ↑ [www.fileplanet.com/180410/180000/fileinfo/Far-Cry-Full-Game-%5BFree-Game---Ad-Supported%5D Fileplanet Far Cry ad-supported release]
- ↑ [www.fileshack.com/file.x/11073/Far+Cry+-+Full+Game Far Cry — Full Game Download — FileShack — Download PC Video game patches, videos, betas and trailers for PC, PlayStation, Xbox 360 and Wii]
- ↑ Avni Yerli. [www.zuse.hessen.de/mm/Konrad_Zuse_Kongress_Yerli_Final.pdf CryEngine 3 — The next generation of interactive entertainment and real-time 3D technologies] (англ.). Crytek (26 мая 2010 года). — На данный момент презентация изменена — из неё были исключены некоторые данные, включая результаты продаж игр.. Проверено 3 января 2011. [www.webcitation.org/5w3fXqWeN Архивировано из первоисточника 27 января 2011].
- ↑ dLMN8R. [www.neogaf.com/forum/showthread.php?t=417692 Crytek details - Crysis: 3+ million. Warhead: 1.5+ million. Far Cry: 2.5+ million] (англ.). NeoGAF (4 января 2011 года). Проверено 22 января 2011. [www.webcitation.org/5w3fYnfmY Архивировано из первоисточника 27 января 2011].
- ↑ Петр Петров. [www.3dnews.ru/software-news/tirazh-crysis-previsil-3-mln-kopiy/ Тираж Crysis превысил 3 млн копий]. 3DNews.ru (10 января 2011 года). Проверено 22 января 2011.
- ↑ shio. [gamrconnect.vgchartz.com/thread.php?id=122317 Forums - PC Discussion - Crysis Sold 3+ Million!] (англ.) (4 января 2011 года). Проверено 22 января 2011. [www.webcitation.org/5w3fatmQR Архивировано из первоисточника 27 января 2011].
- ↑ 1 2 Far Cry User Manual
- ↑ Nomad. [www.ag.ru/news/01-04-2004#13124 Новости за 1 апреля 2004 года, четверг Far Cry под запретом]. Absolute Games (1 апреля 2004 года). Проверено 3 октября 2009. [www.webcitation.org/65gGD9d4x Архивировано из первоисточника 24 февраля 2012].
Ссылки
- [www.farcrygame.com/ Официальный сайт игры] (англ.)
- [www.crytek.com Официальный сайт компании Crytek] (англ.)
- [www.buka.ru/cgi-bin/show.pl?id=8 Far Cry на сайте компании «Бука»] (рус.)
- [www.ag.ru/games/far_cry Far Cry] на сайте Absolute Games
- [www.lki.ru/text.php?id=3181/ Прохождение игры Far Cry от журнала «Лучшие Компьютерные Игры»] (рус.)
| ||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Far Cry
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
