Ferrari F40

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ferrari F40
Общие данные
Производитель: Ferrari
Годы пр-ва: 19871994 (1315 произведено)
Сборка: Маранелло, Эмилия-Романья, Италия
Класс: Суперкар
Дизайн
Тип(ы) кузова: 2‑дв. берлинетта (2‑мест.)
Платформа: от 288 GTO Evoluzione
Компоновка: задняя среднемоторная, заднеприводная
Колёсная формула: 4 × 2
Двигатели
Трансмиссия
5-скор. МКПП
Характеристики
Массово-габаритные
Длина: 4360 мм
Ширина: 1970 мм
Высота: 1125 мм
Клиренс: 125 мм
Колёсная база: 2450 мм
Колея задняя: 1605 мм
Колея передняя: 1595 мм
Масса: 1100 кг
Полная масса: 1400 кг
Динамические
Коэффициент аэродинамического сопротивления: 0,34
На рынке
Предшественник
Предшественник
Преемник
Преемник
Связанные: Ferrari 288 GTO
Похожие модели: Lamborghini Diablo, Porsche 959, McLaren F1
Сегмент: S-сегмент
Другое
Объём бака: 120 л
Дизайнер: Pininfarina (Леонардо Фиораванти)
Модификации
Stock, GT, LM, LM barchetta
Ferrari F40Ferrari F40

Ferrari F40 — среднемоторный двухдверный заднеприводный суперкар, имеющий кузов типа берлинетта. Производился Ferrari с 1987 по 1992. Автомобиль основан на шасси GTO Evoluzione, является дальнейшим развитием для гоночной версии Ferrari 288 GTO. В общей сложности было произведено 1315 таких авто[1].

С 1987 по 1989 год он носил титул самого быстрого в мире серийного автомобиля для дорог общего пользования, и за время его производства был самым быстрым, самым мощным, самым дорогим автомобилем FerrariК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4107 дней]. Первоначально компания Ferrari объявила цену в 400.000 долларов за автомобиль, но в дальнейшем некоторые покупатели сообщали, что купили F40 за 1 600 000 долларовК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3969 дней].

Ferrari F40 — последняя модель созданная при жизни Энцо Феррари.





История

Выпущенный в 1987 к 40-летию марки Ferrari (откуда и название автомобиля) F40 основывается на Ferrari 288 GTO 1984 года, а точнее на гоночной версии 288 GTO Evoluzione (но в соревнованиях никогда не участвовала было произведено 5 автомобилей). С того момента, как было принято решение о начале проекта, до запуска готовой машины в производство прошёл всего год. Работа продвигалась быстро благодаря тому, что за основу F40 взяли 288 GTO Evoluzione, который являлся развитием стандартного 288 GTO.

Изначально планировалось выпустить только 400 автомобилей, но ввиду большой популярности было выпущено 1315 автомобилей.

Общие характеристики

При весе в 1100 кг (2425 фунтов) и высокой мощности в 478 л.с.(352 кВт) при 7000 об/мин имел впечатляющие характеристики - на дорожных испытаниях автомобиль продемонстрировал разгон от 0-100 км/ч (62 миль/ч) быстрее, чем за 3,8 секунды (в то время как только трековая версия за 3,2 секунды), с 0-160 км/ч (0-99 миль/ч) за 7,6 секунд и 0-200 км/ч (0-120 миль/ч) за 11 секунд. Ferrari F40 имела небольшое преимущество в ускорении над Porsche 959, его основным конкурентом в то время.

Ferrari F40 был первым из дорожных легально произведённых автомобилей, взявших барьер в 320 км/ч (200 миль/ч). С момента своего появления в 1987 году до 1989 года его конкурентами были только Porsche 959 и с 1988 года Lamborghini Countach. В 2006 году во время Недели Скорости Бонневилля Амир Розенбаум из Spectre Performance сумел разогнать свой F40 с модифицированной системой турбонаддува и воздухозаборников до 226 миль в час (364 км/ч).

Концепция

F40 был задуман в качестве преемника 288 GTO и призван конкурировать с такими спорткарами, как Porsche 959 и Lamborghini Countach. За несколько лет до производства F40, количество побед компании в гонках значительно уменьшилось, и даже в Формуле-1 победы стали редким событием. Энцо Феррари недавно исполнилось 90 лет, и было понятно, что время было не на его стороне. Он хотел, чтобы новый спортивный автомобиль стал его финальной точкой. Предстоящее 40-летие компании стало поводом для дебюта автомобиля.

F40 стал последним автомобилем, созданным при жизни Энцо Феррари.

Двигатель и подвеска

Мощность была увеличена; 2,9 л (2936 куб.см) версия GTO — близнец двигателя IHI V8 с турбонаддувом, развивающего 478 PS (352 кВт; 478 л.с.) при 110 кПа (16 фунтов на квадратный дюйм) наддува. F40 не имела каталитического конвертера до 1990 года, когда в США ввели новые экологические требования. Автомобиль имел три выхлопных трубы, две из которых отводили выхлоп из блоков цилиндров (на фото две внешних трубы), а средняя служила для сброса избыточного давления в клапане Wastegate турбокомпрессора.

Конструктивно подвеска автомобиля была схожа с Ferrari GTO на двойных поперечных рычагах, хотя многие детали были модернизированы и сами параметры подвески существенно отличались. Машина имела необычно низкий для дорожных автомобилей того времени дорожный просвет. Впоследствии руководством Ferrari было предложена возможность изменения просвета в большую сторону в случае необходимости.

Дизайн

Конструкция кузова, заново разработанная Pininfarina, сочетала панели из кевлара, карбонового волокна и алюминия для прочности и малой массы, и интенсивные аэродинамические испытания. Вес был также сведён к минимуму за счёт использования пластикового ветрового и боковых стёкол. Ковры, звуковая система и дверные ручки не были установлены, хотя автомобили имели кондиционеры воздуха. Для первых 50 автомобилей были характерны раздвижные окна Lexan, поздние автомобили оснащались нормальными опускными стёклами.

Аэродинамика

F40 разрабатывалась с учётом аэродинамики. Скорость автомобиля достигалась в большей степени из-за его формы, а не мощности. Передняя часть кузова была занижена, а поток воздуха значительно сглажен, но главной заботой была стабильность, а не максимальная скорость. В результате автомобиль был чем-то вроде гоночного автомобиля с закрытым кузовом. У него было частично плоское днище под радиатором, передней частью и салоном для сглаживания потока воздуха, и вторая часть с диффузорами за двигателем, но моторный отсек не был закрыт снизу. Тем не менее, у F40 был впечатляюще низкий коэффициент аэродинамического сопротивления Cd на уровне 0,34 со спойлерами и антикрылом, борющимися с подъёмной силой.

Гонки

Ferrari F40 не предназначалась для гонок, но автомобиль в 1989 году модифицирован и дебютировал в гонке IMSA на трассе Лагуна Сека в классе GTO. Жан Алези занял третье место после двух полноприводных Audi 90. Несмотря на отсутствие поддержки производителя, автомобиль провел успешный сезон под управлением таких гонщиков, как Жан-Пьер Жабуи , Жак Лаффит и Харли Хейвуд, которые заняли в гонках три вторых места и одно третье места.

Хотя Ferrari F40 не участвовал в соревнованиях IMSA в следующем сезоне, он позже станет популярным выбором частных гонщиков для участия в многочисленных гонках серии GT, в том числе JGTC. В 1994 году автомобиль дебютировал в международных соревнованиях, с одним автомобилем в BPR Global GT Series от команды Strandell, и выиграв «4 часа Валлелунги». В 1995 году количество Ferrari F40 увеличилось до четырёх в независимых командах Aldix Racing (F40 LM) и Strandell (F40 GTE, спортивный клуб под эгидой Ferrari Club Italia), выиграв «4 часа Андерсторпа». Не выдерживая конкуренции с McLaren F1 GTR, Ferrari F40 вернулся через год, в 1996, сумев повторить победу в Андерсторпе, и с тех пор больше не выступал в гонках GT.

Интересные факты

Ferrari F40 фигурирует:

Напишите отзыв о статье "Ferrari F40"

Примечания

  1. [www.conceptcarz.com/vehicle/z364/default.aspx «1987 Ferrari F40». conceptcarz.com. 2007-09-13.]

Ссылки

  • [www.ferrari.com/English/Pages/Home.aspx Ferrari F40]

Отрывок, характеризующий Ferrari F40

– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.