Five Nights at Freddy’s 2
Поделись знанием:
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
| Five Nights at Freddy’s 2 | |
|---|---|
|
| |
| Разработчик | |
| Язык интерфейса | |
| Даты выпуска | |
| Жанры | |
| Игровой движок |
Multimedia/Clickteam Fusion 2.5
|
| Режим игры | |
| Носитель | |
| Управление | |
| Сайт |
[www.scottgames.com ttgames.com]
|
Five Nights at Freddy’s 2 (рус. Пять ночей с Фредди 2) — мультиплатформерная игра в жанре Point and click (рус. Укажи и щёлкни) и Survival Horror, выпущенная 10 ноября 2014 года инди-разработчиком Скоттом Коутоном (англ. Scott Cawthon).
Содержание
Описание сюжета
Действие игры происходит в пиццерии «Freddy Fazbear’s Pizza» в ноябре 1987 года. Директор пиццерии купил новых аниматроников на замену старым.
Джереми Фитцджеральд устраивается на должность охранника в этом заведении, не подозревая, что каждую ночь его будут преследовать аниматроники в целях засунуть его в костюм Фредди, из-за чего человека сдавит эндоскелетом. И несмотря на низкую заработную плату и высокий риск погибнуть, Джереми выживает шесть ночей, но потом его переводят на дневную смену. В седьмую ночь на место Джереми приходит Фриц Смит, вероятно являющийся Телефонным Парнем, а также имеющим доступ к программе аниматроников, судя по тому, что можно изменить уровень активности аниматроников. После седьмой ночи Фриц получает увольнительную от заведения. Причины: порча аниматроников, изменение их программы в неположенных целях. Также после описания причин идет постскриптум: «First day on the work? Seriously?» (В ранних версиях «First day on the work? Really?»).В переводе "Первый день на работе? В самом деле?")
Игровой процесс
Теперь игроку не придётся следить за дверьми, так как их просто нет. Перед игроком открывается довольно просторный коридор и две вентиляционные шахты, которые можно подсвечивать. Игрок может пользоваться планшетом для отслеживания аниматроников, а также нового врага — Марионетки, чьи передвижения зависят от завода шкатулки, находящейся в локации «Призовой угол» (англ. «Prize Corner»). Также есть фонарик, чтобы освещать коридор и подсвечивать камеры, но он не бесконечен: индикатор в левом верхнем углу обозначает количество оставшейся энергии в фонарике. Ещё из нововведений присутствует «Маска Фредди», при надевании которой можно защититься от аниматроников, если они всё-таки зашли в офис. Но маска не поможет в том случае, если Мангл висит в офисе, также не защитит она от Марионетки (если шкатулка разрядилась) и от Фокси (от него поможет только фонарь).
Мини-игры
Мини-игры могут запуститься после того, как игрок проиграл. Тогда на экран выйдут красные полосы и появится мини-игра в стиле Atari 2600.
- Спаси их — игра за Фредди, нужно следовать за марионеткой и подойти к ребёнку. Карта мини-игры полностью копирует карту помещений пиццерии. Очень редко может появиться фиолетовый человек. Он будет говорить: «Ты не сможешь». Если соединить название мини-игры, то получится: «Ты не сможешь спасти их».
- Подари торт детям — игра за Фредди, нужно раздавать торты детям. Видно, что за окном стоит маленький мальчик и плачет. После этого к ребёнку подъедет фиолетовый автомобиль, из него выйдет розовый человек и убьёт ребёнка. Возможно этот ребёнок и есть Марионетка. После этого она нападает.
- Подари подарки, подари жизнь — игра за марионетку, нужно надеть на мёртвых детей маски аниматроников. После этого появится скример Золотого Фредди. На одно мгновение до скримера появится пятый ребёнок.
- Дебют Фокси — игра за Фокси, нужно каждый раз по сигналу "Go! Go! Go" забегать в комнату с детьми и возвращаться обратно за занавеску. Перед четвёртым заходом рядом с занавеской можно заметить улыбающегося розового человека. Во время четвёртого захода все дети мертвы. После этого — скример Фокси.
Персонажи
- Джереми Фитцджеральд (англ. Jeremy Fitzgerald) — это главный герой; персонаж, которым управляет игрок — охранник, работающий в ночную смену в пиццерии. После прохождения пяти ночей получает зарплату, после шестой ночи получает надбавку в виде 20 и 10 центов и его переводят на дневную смену. Левша.
- Телефонный Человек или Телефонный Парень (англ. Рhone Guy или Phone Man)— человек, работающий в этой же пиццерии в дневную смену. Новичкам стоит прислушиваться к его словам. Появляется в первых трех частях FNaF, но в четвертую ночь в Five Nights at Freddy's он погибает. Поскольку FNaF 2 является приквелом и происходит в 1987 году (а именно в год укуса), то все сходится: он работал здесь с самого начала.
- Фиолетовый Человек или Фиолетовый Парень (англ. Purple Guy или англ. Purple Man) — встречается в мини-играх. Самая загадочная личность в истории Five Nights at Freddy's. Кроме одного Фиолетового парня, есть ещё и Розовый парень или Розовый человек(англ. Pink Guy или англ. Pink Man), который является убийцей. Его было легко спутать с Фиолетовым человеком. Благодаря новелле „Silver Eyes“ узнаётся настоящее имя Фиолетового парня — Уильям Афтон (англ. William Afton)». Так же известно по тизеру Sister Location с поломанным аниматроником, что Уильям Афтон будет связан с этой игрой.
- Фриц Смит (англ. Fritz Smith) — персонаж, которым управляет игрок — охранник, работающий только в седьмую ночь. В конце седьмой ночи его увольняют из-за взлома изменения программы аниматроников. Является телефонным человеком, так как в шестую ночь он говорит, что завтра он попробует сменить охранника, а в седьмую ночь игроку никто не звонит.
- Плачущий Мальчик (англ. Crying Child) - персонаж убитый Розовым Парнем (возможно является марионеткой или пятым убитым ребёнком)
Аниматроники
- Игрушечный Фредди (англ. Toy Freddy) — игрушечная версия Фредди. Сделан более милым и толстым, чем его оригинальная версия. Имеет микрофон в левой лапе, что даёт понять, что в группе он был вокалистом. Появляется только в коридоре и в зоне для игр. Активен с первой ночи. В остальные малоактивен. При появлении перед игроком мигает светом. Но есть одна странность: перед скримером у него нет глаз, а во время скримера есть.
Если увидели его в офисе, нужно быстро надеть маску.
- Игрушечный Бонни (англ. Toy Bonnie)— игрушечная версия Бонни. Он голубого цвета, у него красные щёки и зелёные глаза. Имеет в руках гитару, что даёт понять, что он был гитаристом в группе. Активен с первой ночи. Любит лазать в правую вентиляцию.
Когда Бонни в правой вентиляции, нужно немедленно надеть маску.
- Игрушечная Чика (англ. Toy Chica) — игрушечная версия Чики. У неё есть розовые румяна, розовые трусы, более женственная фигура. Облик гораздо красивее Старой Чики. Она всегда ходит с кексом Чарли в левой руке и даже нападает с ним. Носит на шее слюнявчик, на котором написана фраза «Let’s party» — «Давайте веселиться». Как только она уходит со сцены, её глаза и клюв пропадают. (в файлах игры есть файл chicalookatyou (рус. Чика смотрит на вас) возможно Скотт хотел чтобы Чика смотрела на игрока из-под стола). Активна с первой ночи. Любит лазать в левую вентиляцию.
- Мангл (англ. Mangle) — игрушечная версия Фокси, хотя в отличие от своего оригинала она женского пола (в файлах игры есть файл he was here (рус. Он был здесь) файл выглядит как Мангл в мини-игре). Каждый день её разбирали дети, но в один день сотрудникам пиццерии надоело её собирать, и они сделали из неё аттракцион «Собери и разбери», которым никто не пользовался. Активна со второй ночи. Известно, что в английском языке mangle — глагол, означающий «покалечиться» также переводится как увечье, что оправдывает её образ.Сначала фанаты игры считали,что настоящее имя Мангл - Игрушечная Фокси (англ. Toy Foxy),но её настоящее имя и есть Мангл
- Старый Фредди (англ. Old Freddy) — коричневый медведь с микрофоном в левой лапе, чёрным бантом и двумя пуговицами на груди (также можно заметить что у него больше зубов чем во FNaF 1). Активен с третьей ночи.
- Старый Бонни (англ. Old Bonnie) — сине-фиолетовый кролик с красной бабочкой на шее и двумя чёрными пуговицами на груди. У него отсутствует лицо (видно голову эндоскелета) и левая рука. Активен с третьей ночи.
- Старая Чика (англ. Old Chica) — жёлтая курица (многие ошибочно принимают её за утку) со слюнявчиком на шее, на котором написана фраза «Let’s Eat» — «Давайте Есть». Её челюсть сломана и у неё заблокировались сервоприводы, поэтому клюв постоянно открыт.С руками та же история. Также кисти рук отсутствуют. Активна с третьей ночи.
- Старый Фокси (англ. Old Foxy) — лис с повязкой на глазу и крюком вместо правой руки. Выглядит сильно потрёпанным. Активен со второй ночи. Прыгает на игрока.
- Мальчик с Шариками (англ. Balloon Boy) — новый персонаж. Выглядит как маленький мальчик с шапочкой-вертолётом. В правой руке держит шарики, а в левой табличку с надписью «Balloons!» (Воздушные Шарики!). Активен со второй ночи. Есть одна большая странность: в нём нет эндоскелета, но он каким-то образом может передвигаться. Возможно, им управляет душа ребёнка так как когда он попадает в офис можно увидеть у него во рту «серые глаза», но на самом деле это просто блики; как только он попадает в офис и начинает смеяться, он обесточивает заряд батарей и охранник не может включить фонарик. Также есть одна странность: когда он попадает в офис (это сопровождается смехом и отключением фонарика) он привлекает своим смехом Старого Фокси и есть огромная вероятность, что Фокси убьёт игрока. Также в третью и остальные ночи, смех привлекает старого Бонни и тот убивает игрока.
- Марионетка (англ. The Puppet) — новый персонаж, является куклой-марионеткой. В файлах игры есть файл puppet in a office (рус. Марионетка в офисе), возможно Скотт хотел сделать так, чтобы Марионетка появлялась в офисе. Активна во все ночи. В 1 ночь активна с 2 AM, все остальные ночи с 12 АМ.
- Золотой Фредди (англ. Golden Freddy) —золотая версия Фредди. В отличие от своего прототипа в Five Nights at Freddy’s, он здесь более потрепанный и у него не светятся глаза, а из разных мест торчат провода. Судя по всему, призрак. Появляется на 6-ой ночи. Есть шанс 1/10000 появления в третьей ночи.
Секретные противники
- Тень Фредди (англ. Shadow Freddy)' — темная фигура Фредди, которая может появиться в Мастерской вместо Старого Бонни. По некоторым догадкам может быть одним из костюмов Фиолетового парня. У него светятся глаза и зубы, и по конструкции и позе напоминает Золотого Фредди. Не атакует, но из-за него может вылететь игра, если долго на него смотреть. Имеет чуть заметный фиолетовый оттенок, что, возможно, является намёком на то, что это костюм Фиолетового человека. Возможно, является Фиолетовым Фредди из мини-игр третьей части игры. Также в пиратской версии FNAF 2, если на него долго смотреть то все камеры начинают глючить, и вы не сможете увидеть кто к вам идёт. Увеличивается передвижение аниматроников на 20% из-за глюков в камере.
- Тень Бонни (англ. Shadow Bonnie) (в файлах игры указан как RWQFSASXC, во FNaF World имеет тег «Скажи моё имя»)' — полностью чёрная фигура аниматроника, которая может появиться в офисе, не атакует. Является тенью игрушечного Бонни, так как полностью совпадает по конструкции. Только почему-то у тени 4 зуба, а у игрушечного Бонни — 2. Скорее всего, разработчик решил убрать 2 зуба, так как это выглядело бы некрасиво. Также в одной из пиратских версий FNAF 2, Тень Бонни вырубает свет в офисе, видно только кнопки и коридор если посветить фонариком.
- Эндоскелет (англ. Endoskeleton) — появляется в комнате «Призовой угол», если отключить интеллект всех аниматроников (что вполне логично, поскольку по правилам пиццерии, любой оставленный эндоскелет должен быть засунут в костюм; видимо, он прячется от аниматроников) и если шкатулка в этой же комнате перестала играть и марионетка вышла. Для этого нужно быстро поднимать-опускать планшет. Очень редко появляется в левой вентиляционной шахте, не атакует, шанс появления 0,1—100 %. Предположительно, это эндоскелет Золотого Фредди (англ. Golden Freddy).
- Девочка с Шариками (англ. Balloon Girl) (В файлах игры указана как JJ)— может появиться под столом в офисе с некоторым шансом в любую ночь хотя это не доказано (видно только её лицо, а точнее глаза и нос). Не атакует. При поднятии планшета исчезает. Многие считают, что она является предвестником появления Балун Боя. Также, учитывая многие факты, является сестрой BB (Balloon Boy). Немногие способны её заметить, поскольку заняты отпугиванием аниматроников, поэтому попросту её не замечают.
- Бумажный приятель (англ. Paper Pal) — изначально находится в комнате «Комната для вечеринок 4» вместе с другими бумажными фигурками. Сделан из бумажной тарелки. Может появиться в офисе. Не нападает на игрока. Если судить по файлам игры, то он — аниматроник, хотя это кажется маловероятным. Однако, в третьей части игры в коробке можно увидеть и его. Очень странно: как он сумел пробраться в Офис за такое короткое время и без звуков, если у него даже нет эндоскелета? А всё потому, что он имеет свой AI (искусственный интеллект) в файлах игры.Также есть версия что его приносит в офис Старая Чика, так как довольно редко она появляется на этой же камере на его месте.
Седьмая (Кастомная) и восьмая ночи
На седьмой ночи игрок может выбрать уровень интеллекта аниматроников. Также доступны специально созданные, выбранные версии:
- Ночь леди (англ. Ladies’s night) — активны аниматроники женского пола: Старая Чика, Игрушечная Чика и Мангл. Но иногда в мобильной или ПК версиях может появляться Фокси, возможно, это баг. После прохождения ночи на столе появляется игрушка в виде Чики. Сложная ночь.
- Фокси Фокси (англ. Foxy Foxy) — активны: Фокси и Мангл. После прохождения ночи появляется игрушка в виде Фокси. Самая лёгкая версия седьмой ночи.
- Новые и блестящие (англ. New and Shiny) — активны все новые аниматроники: Мальчик с Шариками, Мангл, Игрушечная Чика, Игрушечный Бонни, и Игрушечный Фредди. Иногда появляется Фокси (наверное, баг). После прохождения ночи появляется фигурка в виде Игрушечного Бонни. Ночь средней сложности.
- Ночь изгоев (англ. Night of Misfits) — активны: Мальчик с Шариками, Мангл, Золотой Фредди. Иногда появляется Фокси, скорее всего это баг. После прохождения получаете фигурку в виде Мальчика с Шариками. Эта ночь получила такое название скорее из-за того, что в ней активны те аниматроники, которых либо боялись, либо были забыты и сломаны. Легкая ночь, но если игрок не умеет бороться с Золотым Фредди, средней сложности.
- Двойная проблема (англ. Double Trouble) — активны: Старый Бонни, Игрушечный Бонни и Старый Фокси. После прохождения вы получаете игрушку в виде Бонни. Легкая ночь.
- Цирк Фредди (англ. Freddy’s Circus) — активны все версии Фредди: Старый Фредди, Игрушечный Фредди и Золотой Фредди. Также активны Мальчик с Шариками и Фокси. После прохождения вы получаете игрушку Фредди. Ночь средней сложности.
- Испытание кекса (англ. Cupcake Challenge) -испытание на средней сложности. Активны все персонажи на сложности 5. После прохождения игрок получает кекс Чики. Ночь средней сложности.
- Лихорадка Фазбер (англ. Fazbear Fever) — сложное, но все же проходимое испытание, если знать тактику врагов. Активны все персонажи на сложности 10. После прохождения игрок получает микрофон Фредди. Сложная ночь.
- Золотой Фредди (англ. Golden Freddy) — самое серьёзное испытание в игре. Все персонажи максимально активны. После прохождения игрок получает на столе охранника игрушку Золотого Фредди. Для этой ночи требуется максимальная сосредоточенность и внимательность, а также точность. Если игрок хоть на секунду замешкается — получит смерть от рук аниматроников. Очень сложная ночь.
- 20/20/20/20 — версия почти непроходимой ночи из первой части. Но во второй части эта ночь проходится легче первой части. Максимально активны Старый Фредди, Старая Чика, Старый Бонни, Старый Фокси. После прохождения игрок получает третью звезду. Ночь средней сложности.
Восьмая ночь, скорее всего является секретной. Если на компьютере водить мышью по ночам вверх и вниз, под словом Продолжить может появиться надпись Ночь 8. На этой ночи активен только Фокси и если поднять хотя бы один раз планшет, то он уже никогда не опустится. Возможно, что эта ночь — сон охранника.
Рецензии
Five Nights at Freddy’s 2 получил положительные отзывы от критиков. Омри Петитт (англ. Omri Petitte) из PC Gamer дал Five Nights at Freddy’s 2 70 баллов из 100, добавив, что он хотел в продолжении «больше разумности и неопределённости. Я хотел медленно ходящие костюмы аниматроников, которые найдут меня и разрежут моё лицо новым и интересным способом. Я хотел возможность ходить. Я получил хоррор игру, глубоко погружающуюся в обман и хитрость, чудесно ужасный коктейль из сверхъестественной мистики и ударов панического адреналина. Наслаждение хорошими частями, однако, сопровождается удручающей сложностью»[1].
Продолжение
Подробнее по этой теме см. Five Nights at Freddy’s 3.
3 января 2015 года на сайте scottgames.com появилось изображение половины лица нового аниматроника — Спрингтрапа.
26 января 2015 года на канале Scott Cawthon появился трейлер к «Five Nights at Freddy’s 3». В нём показан Спрингтрап. Игру приняли в Steam через день после добавления в Steam Greenlight.
2 марта 2015 года вышла полная версия «Five Nights at Freddy’s 3».
7 марта вышла версия для Android. Спустя 5 дней Five Nights at Freddy’s 3 вышла на iOS.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Five Nights at Freddy’s 2"
Примечания
- ↑ Petitte, Omri. [www.pcgamer.com/five-nights-at-freddys-2-review/ Five Nights at Freddy's 2 review], Future plc (November 24, 2014). Проверено 30 ноября 2014.
Ссылки
- [www.scottgames.com/ Официальный сайт разработчика]
- [store.steampowered.com/app/332800// Five Nights at Freddy’s 2] в Steam
- [play.google.com/store/apps/details?id=com.scottgames.fnaf2&hl=ru Five Nights at Freddy’s 2] в Google Play
- [freddy-fazbears-pizza.wikia.com/wiki/Five_Nights_at_Freddy's_2 Five Nights at Freddy’s 2] на Wikia
- [www.youtube.com/watch?v=lVPONdZBh6s/ Официальный трейлер игры]
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Five Nights at Freddy’s 2
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
