Fuck

Fuck ([fʌk]) — английское слово, которое в глагольной форме обозначает «иметь половое сношение». Может использоваться в других грамматических формах (наречие, прилагательное, существительное, междометие) при описании неприятного человека или события. Прилагательное fucking иногда употребляется в речи для усиления экспрессивности. Употребление fuck считается непристойным и расценивается как оскорбление в официальных, политических и культурных кругах. С другой стороны, данное слово может быть воспринято спокойно и даже ожидаемо в неформальном общении, или же в либерально настроенных культурных группах.

До сих пор неизвестно, всегда ли слово fuck считалось вульгарным. А если не всегда, то когда оно впервые стало употребляться для описания (часто в крайне сердитой, враждебной и даже агрессивной манере) негативных или неприятных обстоятельств или же для намеренного оскорбления людей, как в слове motherfucker. Принято считать что до XVII века слово было вполне приемлемо, тем более если учитывать его происхождение.

Корень fuck может служить основой для образования существительных, глаголов, наречий и прилагательных (например, motherfucker — «тот, кто трахал свою мать», русский примерный эквивалент — междометие «твою мать»). Также возможно образование различных фразовых глаголов.

Этимология

Принято считать, что слово fuck имеет англо-саксонское происхождение.

Блохи, мухи и монахи

Считается, что впервые слово встречается в зашифрованном виде в макароническом стихотворении, написанном незадолго до 1500 года, в котором смешиваются латинский и английский языки. Стихотворение озаглавлено «Flen flyys» и представляет собой сатиру монашеского ордена кармелитов в Кембридже. Название произведения взято из первой строчки Flen, flyys, and freris (Блохи, мухи и монахи). Строка, в которой встречается слово fuck, звучит как Non sunt in coeli, quia gxddbov xxkxzt pg ifmk. Если убрать подстановочный шифр во второй части строки, то получится non sunt in coeli, quia fvccant vvivys of heli, что на современном английском языке выглядит как they are not in heaven because they fuck wives of Ely (дословно: «они не на небесах, потому что сношают женщин Или» (город недалеко от Кембриджа, центр одной из крупных английских епархий)). Fvccant представляет собой псевдолатинское слово с английским корнем и латинским окончанием множественного числа третьего лица (причём до этого слова в строчке идут латинские слова, а после него — английские, так что переход с языка на язык происходит прямо внутри слова, что усиливает языковую игру). Причиной шифровки стихотворения было резкое осуждение поведения священнослужителей. Поэтому неизвестно, в какой степени приемлемым было значение fuck в то время.

Существует расхожая городская легенда о том, что слово fuck образовалось из средневековой аббревиатуры «Блуд по разрешению короля» (англ. Fornication Under Consent of the King). В различных вариациях истории либо король выдавал подданным разрешения на занятие сексом, которые вывешивались на дверях домов; либо призывал заниматься сексом после чумы, опустошившей страну; либо средневековые проститутки или, в другом варианте, заключенные, обвиненные за сексуальные преступления, обязаны были носить клеймо с подобным текстом. Все эти истории не соответствуют действительности.

Дарственная грамота

Дарственная грамота, по которой Оффа (король Мерсии) даровал священнику землю в Бексхилле, графство Сассекс, содержала следующий текст:

Þonne syndon þa gauolland þas utlandes into Bexlea in hiis locis qui appellantur hiis nominibus: on Berna hornan .iii. hida, on Wyrtlesham .i., on Ibbanhyrste .i., on Croghyrste .viii., on Hrigce .i., on Gyllingan .ii., on Fuccerham 7 and on Blacanbrocan .i., on Ikelesham .iii.

И облагаемые налогом земли в отдалении от Бексли в тех местах, что носят имена: Барнхорн 3 надела, Виртлсгем 1, Иббангирст 1, Кроухурст 8, Хригс 1, Джиллингем 2, Факергем 7 и Блэкбрук 1, Иклсгем 3.

Германское происхождение

Слово fuck имеет соответствия в других языках германской группы: в немецком ficken «иметь половые сношения», в голландском fokken «размножаться», в норвежском fukka «иметь половые сношения», в Шведском fucka «иметь половые сношения» и fuck «пенис».

Эти совпадения указывают на возможные этимологические связи с общегерманской морфемой fuk- при применении закона Гримма, и далее на индоевропейскую морфему pug-, относящуюся к латинскому и греческому языку в значении «драка», «кулак» и производным этих слов. Впоследствии слово стало употребляться в сленге или как эвфемизм для intercourse («половые сношения»).

См. также

• Fuck: Word Taboo and Protecting Our First Amendment Liberties — книга 2009 года о слове Fuck, автор — профессор Кристофер Фейрмен
• Средний палец (жест)
• Ненормативная лексика
• Русский мат
• Жаргон падонков
• Motherfucker
• WTF?

Отрывок, характеризующий Fuck

– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.