AIM-4 Falcon

AIM-4 Falcon
AAM-A-2 / F-98 / GAR-1(2,3,4)
AIM-4G Super Falcon после снятия с истребителя Ковэйр F-106A «Дельта Дарт» на авиабазе Девис-Монтен, штат Аризона, 14 декабря 1983 года.
Тип	УРВВ малой дальности
Разработчик	Hughes
Годы разработки	1946 - ?
Начало испытаний	1949
Принятие на вооружение	1956
Производитель	Hughes
Годы производства	1954—?
Годы эксплуатации	1956—?
Основные эксплуатанты	ВВС США
Другие эксплуатанты
Основные технические характеристики * Максимальная дальность: 9,7-11,3 км Скорость полёта: 3-4 М Боевая часть: фугасная, 3,4 или 13 кг
↓Все технические характеристики
Изображения на Викискладе

AIM-4 «Фолкон» (англ. AIM-4 Falcon [fɔ:lkən] — Сокол) — американская управляемая ракета класса «воздух—воздух» малой дальности.

Разработка была начата в 1946, когда фирма Hughes Aircraft получила контракт на опытное проектирование. Первая экспериментальная ракета была испытана в 1949 году. В 1954 году был изготовлен первый серийный образец. Имела несколько модификаций и являлась первой управляемой ракетой принятой на вооружение ВВС США. Зарекомендовала себя как ненадежная и сложная в применении, а после неудачного полевого развертывания во Вьетнамской войне была снята с вооружения, оставшись только в арсенале перехватчиков.

История

После того, как стало ясно, что дозвуковая ракета AAM-A-1 Firebird не удовлетворяет требованиям ВВС США по поражению летящих с околозвуковой скоростью бомбардировщиков, было решено начать разработку новой ракеты. Экспериментальные проработки уже велись ранее (с 1947 года) фирмой «Hughes» в рамках проекта MX-904 — создания управляемой ракеты для самообороны бомбардировщиков. Предполагалось, что ракеты будут запускаться с кормовой барабанной установки бомбардировщика по заходящим в хвост истребителям противника и наводиться с помощью полуактивного радиолокационного наведения.

В 1949 году, программа была переориентирована с расчетом на базирование ракет на истребителях-перехватчиках, получив при этом индекс AAM-A-2. Первые летные испытания были проведены в 1949 году. В 1951 году, в рамках общей политики ВВС США, ракета получила «истребительное» обозначение F-89 (от англ. Fighter), которое, впрочем, вскоре было изменено на GAR-1. После серии испытаний в 1951—1955 годах, ракета была, рекомендована к принятию на вооружение в 1956 году.

Основное назначение новой ракеты изначально видели в поражении бомбардировщиков противника. Ракеты развертывались в основном на истребителях-перехватчиках.

Модификации

• GAR-1/AIM-4 — была основной модификацией ракеты, принятой на вооружение в 1956 году. Ракета имела полуактивное радиолокационное наведение и предназначалась почти исключительно для перехвата бомбардировщиков. Было изготовлено около 12000 ракет.
• GAR-1D/AIM-4A — модифицированная версия GAR-1 с улучшенными управляющими плоскостями.
• GAR-2/AIM-4B — версия ракеты, созданная в 1956 году. Отличалась от GAR-1 наличием пассивной инфракрасной головки самонаведения. Около 26000 ракет было изготовлено.
• GAR-2A/AIM-4С — модифицированная версия GAR-2 с более чувствительным инфракрасным датчиком.
• GAR-2B/AIM-4D — ещё одна модификация GAR-2, имевшая улучшенный инфракрасный детектор. Единственная модификация, способная применяться против истребителей. Применялась во Вьетнаме с неудовлетворительным результатом.
• GAR-3/AIM-4E «Super Falcon» — предпринятая фирмой «Hughes» модернизация ракеты GAR-1. Был установлен новый двигатель, более длительное время работы которого обеспечивало ракете дальность порядка 11,3 км. Боевая часть также была утяжелена. Поступила в производство в 1959 году.
• GAR-3A/AIM-4F «Super Falcon» — версия «Super Falcon» с улучшенным полуактивным наведением.
• GAR-4A/AIM-4G «Super Falcon» — версия «Super Falcon» с инфракрасным наведением

В 1970—1971 году, после получения данных о неудовлетворительном действии ракет AIM-4D во Вьетнаме, была разработана экспериментальная ракета XAIM-4H, имевшая улучшенную маневренность, более мощную боевую часть и лазерный неконтактный детонатор. Но, так как AIM-9 «Sidewinder» уже успел зарекомендовать себя более надежной ракетой и обладал большим радиусом действия, работы были прекращены.

Боевое применение

В основном ракеты развертывались на перехватчиках, защищавших территорию США от воздушного нападения. Самолеты несли ракеты или на внешней подвеске, или во внутренних отсеках. Обычно перехватчики снаряжались как ракетами с полуактивным радиолокационным так и с инфракрасным наведением и должны были запускать их по цели парами, чтобы увеличить вероятность поражения.

Первым и единственным полем боя «Фолконов» стала Вьетнамская война. В мае 1967 года, ВВС США направили во Вьетнам первые эскадрильи, оснащенные истребителями F-4D, специально оборудованными для ношения на пилонах под крыльями четырёх ракет AIM-4D, на которые возлагались большие надежды. Но результаты боевого применения ракеты были крайне неудовлетворительными: ракета продемонстрировала низкую надежность и точность попадания. Ракета с инфракрасной головкой самонаведения, охлаждаемой жидким азотом, должна была быть запущена в течение не более чем двух минут после активации, так как запас жидкого азота расходовался сразу и полностью, а медленное коническое сканирование требовало 6-7 секунд только чтобы захватить цель. Кроме того, ракета имела слабую боевую часть и была оснащена только взрывателем контактного действия, требующим прямого попадания для нанесения повреждений цели.

Полковник Робин Олдс, командовавший 8-м истребительным крылом, оснащенным F-4D с ракетами AIM-4B отзывался о её применении так:

К началу июня мы все ненавидели новые ракеты «Фолкон» AIM-4D. Я терпеть не мог эти проклятые штуки. Я хотел назад мои «Сайдвиндеры». В двух вылетах я выпустил семь или восемь этих проклятых ракет, и ни одна из них не навелась. Они были хуже, чем я предполагал. Иногда они просто отказывались запускаться: иногда они улетали в синее небо без наведения. В суматохе сражения, когда моя голова была занята лишь тем, чтобы маневрировать и уворачиваться, отличать друзей от врагов, я не мог помнить, какую из четырёх ракет я (заранее) выбрал для выстрела, какая из ракет ещё боеспособна, а какая уже истощила запас жидкого азота и повисла бесполезным грузом. Дважды после возвращения на базу, я просил техников проверить управление и систему управления огнём. Они ни разу не нашли никаких поломок.

Чрезвычайно неудовлетворительные результаты применения (было сбито не более пяти целей, включая 4 МиГ-17 и 1 МиГ-21, несмотря на значительное число примененных ракет) привели к тому, что в 1969 году полковник Олс отдал приказ техникам демонтировать AIM-4D со всех самолетов и установить оборудование для AIM-9 «Sidewinder». Хотя эта модернизация не была официально разрешена, вскоре все летные части ВВС последовали его примеру. С 1970 года ракета осталась только на вооружении перехватчиков и была снята с вооружения лишь в 1988 году.

Тактико-технические характеристики

GAR-1D (AIM-4A):

• Длина ракеты: 1,98 м
• Диаметр корпуса: 0,163 м
• Размах крыла: 0,508 м
• Масса: 54 кг
• Боевая часть: фугасная
  • Масса БЧ — 3,4 кг
• Взрыватель: контактный
• Система наведения: полуактивная радиолокационная/ инфракрасная с охлаждением жидким азотом на AIM-4B
• Двигатель: РДТТ Thiokol M58 (на Super Falcon — M46)
• Дальность до цели: 9,7 км
• Скорость полёта: 3 М

На вооружении

AIM-4 Falcon находилась на вооружении следующих государств:

США США

Греция Греция

Канада Канада

Финляндия Финляндия

Швейцария Швейцария

Швеция Швеция (производились по лицензии как HM-85/Rb-08)

См. также

• AIM-26 Falcon — развитие AIM-4 с ядерной боевой частью
• AIM-9 Sidewinder

Ссылки

• www.airwar.ru/weapon/avv/aim4.html

Отрывок, характеризующий AIM-4 Falcon

– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.