GAU-8 Avenger
| GAU-8 Avenger | |
 | |
| Носители | |
|---|---|
| Размеры, мм | |
| Длина |
2900 |
| Ширина |
? |
| Высота |
? |
| Масса | |
| Масса снаряда, г |
БПС 425 г, ОФЗ 360 |
| Масса патрона, г |
? |
| Масса пушки, кг |
281 |
| Характеристики | |
| Калибр, мм |
30 |
| Число стволов |
7 |
| Боекомплект, патронов |
1350 |
| Скорострельность | |
| Темп стрельбы, выст/мин |
2100-4200 |
| Начальная скорость, м/с |
БПС 980 м/с, ОФЗ 1070 |
| Длина непрерывной очереди, выст |
? |
Дженерал Электрик GAU-8/A Авенджер (англ. General Electric GAU-8/A Avenger, [ə’vendʒər] — Мститель) — 30-миллиметровая семиствольная авиационная пушка схемы Гатлинга со вращающимся блоком стволов, устанавливаемая на американских штурмовиках A-10 Thunderbolt II. GAU-8 — одна из самых мощных авиационных пушек данного калибра.
Содержание
История
GAU-8 создавалась параллельно с проектом опытного самолета-штурмовика A-X, в результате которого появился штурмовик A-10. Технические требования на пушку были определены в 1970 году, когда фирмы General Electric и Philco-Ford предложили свои варианты пушки на конкурс. По программе A-X тоже был конкурс и было построено 2 конкурирующих модели: A-10 и Northrop YA-9. Оба самолёта могли нести пушку GAU-8, однако на испытаниях вместо неё использовалась 20-мм шестиствольная пушка M61 Vulcan. Победителем конкурса стал A-10, пушка GAU-8 и её системы заняли половину фюзеляжа A-10. Пушка установлена в центре фюзеляжа, носовую стойку шасси пришлось установить не по осевой линии, а чуть сбоку.
Штурмовик A-10 с пушкой GAU-8/A приняты на вооружение ВВС США в 1977 году. Пушки выпускались на заводах General Electric, в настоящее время производство прекращено. Сейчас их обслуживанием занимается фирма Martin Marietta.
На сегодняшний день GAU-8 состоит на вооружении армий США, Великобритании, Израиля.
Конструкция
Масса GAU-8 составляет 281 кг, масса всей пушечной установки — 1830 кг (включая систему подачи патронов и барабан с полным боекомплектом). Диаметр патронного ящика 86 см, длина 182 см. Боекомплект насчитывает 1350 патронов. Дульная скорость снаряда составляет 990 м/c, как и у 20 мм пушки M61 Vulcan.
Боекомплект пушки состоит из чередующихся четырёх патронов с бронебойным подкалиберным снарядом PGU-14/B, масса снаряда 425 г, и одного патрона с ОФЗ снарядом PGU-13/B массой 360 г. Снаряд PGU-14/B имеет сердечник из обеднённого урана. Пушка предназначена для борьбы с танками и другими бронированными целями. Существует мнение, что снаряды из обеднённого урана вредны для здоровья людей, оказавшихся в зоне боевых действий и обслуживающего наземного персонала авиабаз, где базируются A-10[1].
Гильза патрона GAU-8/A алюминиевая вместо стальной, за счёт чего боекомплект пушки увеличен на 30 процентов при заданной массе. Снаряды имеют пластмассовые ведущие пояски для продления службы ствола. Вначале скорострельность можно было переключать между 2100 выстрелов в минуту и 4200 в/мин, позже максимальное значение скорострельности 4200 в/мин ограничили значением 3900 в/мин. На практике продолжительность огня пушки ограничена одно- или двухсекундным залпом во избежание перегрева стволов и перерасхода патронов, и для увеличения срока службы стволов, перерыв для охлаждения составляет около минуты. Срок службы блока стволов составляет 21 тыс. выстрелов. Цикл стрельбы начинается с раскрутки блока стволов от двух гидравлических приводов, питающихся от гидросистемы самолёта.
Система подачи патронов GAU-8/A беззвеньевая для уменьшения веса. Стреляные гильзы не выбрасываются наружу, а собираются обратно в барабан, чтобы не повредить обшивку самолёта во время стрельбы. Система подачи аналогична системе пушки M61 Vulcan, но имеет более современную конструкцию для экономии веса.
Варианты
Многие технологии, впервые применённые в пушке GAU-8/A позже были использованы в 25-мм пушке GAU-12/U Equalizer самолёта вертикального взлёта Harrier II, одинаковой по размерам с M61, но имевшей большую поражающую способность. С использованием технологий GAU-8/A General Electric разработала четырёхствольную пушку GAU-13 для подвесного контейнера GPU-5/A. На базе GAU-8 так же была создана автоматическая пушка Goalkeeper для ПВО кораблей.
Точность стрельбы
Точность стрельбы из пушки GAU-8/A характеризуется следующими параметрами: 5 миллирадиан (мрад.), 80 процентов; это означает, что при стрельбе на дальность 1220 м, 80 процентов всех снарядов попадают в круг радиусом 6,1 м[2]. Для сравнения, точность стрельбы из авиапушки М61 составляет 8 мрад.
Отдача
Существует городская легенда, что сила отдачи GAU-8 так велика, что тяги двигателей A-10 не хватит, чтобы продолжить полёт при длинной очереди из пушки, самолёт остановится в воздухе, сорвется в штопор или даже полетит назад.
Сила отдачи GAU-8, <math>F</math>, может быть рассчитана по законам физики: <math>mv = Ft</math>, где <math>m</math> есть масса снаряда, <math>v</math> — дульная скорость, <math>t</math> — время.
Сила отдачи GAU-8 равна:
| {{{2}}} |
или после преобразования:
| {{{2}}} |
где
- <math>m</math> — масса снаряда (0.425 кг)
- <math>v</math> — дульная скорость (1067 м/с)
- <math>r</math> — скорострельность (70 выстрелов в секунду)
При скорострельности пушки 4200 выстрелов в минуту, 70 425-грамовых снарядов вылетают из стволов пушки каждую секунду со скоростью 1067 м/с. Отсюда следует, что сила отдачи пушки равна примерно 30 кН. [www.gdatp.com/products/Gun_Systems/GAU-8A/GAU-8A.htm Здесь] утверждается, что сила отдачи GAU-8 равна примерно 45 кН, разница обусловлена дополнительной силой от истекающих из стволов пороховых газов. Суммарная максимальная сила тяги двух двигателей A-10 равна 80 кН, сила отдачи пушки чуть больше половины силы тяги и недостаточна для того, чтобы остановить самолёт.
Однако столь мощная отдача эквивалентна отключению одного из двигателей и приводит к быстрому торможению самолёта, особенно при полёте на больших скоростях. Кроме того, отдача возникает несколько позже команды пилота (время, требуемое на раскрутку блока стволов) и нарастает практически мгновенно до максимальных значений (а следовательно — получаются критические значения рывка), вызывая крайне неприятные ощущения у пилотов.
Аналогичные ощущения описываются пилотами других типов лёгких самолётов с установленными скорострельными авиапушками (в частности, F-16 и МиГ-27).
Аналоги
По некоторым данным, GAU-8 уступает[3] советской/российской ГШ-6-30 (9-А-621) в скорострельности, но превосходит её в начальной скорости снаряда.
Характеристики
- Тип оружия: семиствольная автоматическая пушка
- Калибр: 30 мм
- Снаряд: 30×173 мм
- Принцип действия: схема Гатлинга с вращающимся блоком стволов и внешним приводом на автоматику
- Число стволов: 7
- Длина пушечной системы (вместе с патронным ящиком): 6400 мм
- Длина пушки: 2900 мм
- Длина стволов 2229 мм
- Нарезы стволов:
- Масса системы (полная): 1830 кг
- Масса пушки: 281 кг
- Масса боекомплекта: 937 кг
- Темп стрельбы: 1800—3900 выстр./мин
- Подача патронов: беззвеньевая
- Начальная скорость: БПС 980 м/с, ОФЗ 1070 м/с
- Эффективная дальность стрельбы: 1250 метров
- Точность попаданий: 80% снарядов на расстоянии 1219 м попадают в круг радиусом 6,1 м
- Патроны:
- PGU-14/B с бронебойным подкалиберным снарядом
- PGU-13/B с ОФЗ снарядом
- PGU-15/B с практическим снарядом
- Бронепробиваемость БПС PGU-14/B :
- 69 мм на дальности 500 м
- 38 мм на дальности 1000 м
Напишите отзыв о статье "GAU-8 Avenger"
Ссылки
- [www.military.cz/usa/air/in_service/weapons/cannons/gau8/gau8_en.htm 30 mm cannon GAU-8 Avenger] на сайте military.cz
- [www.hill.af.mil/museum/photos/coldwar/gau8.htm General Electric GAU-8/A «Avenger» 30 mm Rotary Cannon|GAU-8] на сайте авиабазы Хилл, США
- [www.fas.org/man/dod-101/sys/ac/equip/gau-8.htm GAU-8 Avenger на сайте FAS]
- [www.nazarian.no/wep.asp?id=403&group_id=25&country_id=181&lang=0 Nazarian`s путеводитель по оружию]
- [www.airwar.ru/weapon/guns/gau8a.html GAU-8] на сайте Уголок неба.
Примечания
- ↑ (fr) Bertrand Louart, " Iter ou la fabrique de l’absolu " dans Notes & morceaux choisis, " Le travail mort-vivant ", n° 8, automne 2008, p. 78.
- ↑ Dispersion of PGU-14 ammunition during air strikes by combat aircrafts A-10 near urban areas. In: 13th Seminar on New Trends in Research of Energetic Materials, Czech Republic, 2010 Pardubice, April 21-23, 2010
- ↑ [kbptula.ru/rus/str/cannons/gsh6_30.htm ГУП «Конструкторское бюро приборостроения» 30-мм шестиствольная авиационная пушка ГШ-6-30 (9-А-621)]. [www.webcitation.org/65VvBk8WA Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий GAU-8 Avenger
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
