GJ 1214 b
Экзопланета | Списки экзопланет | |
---|---|---|
| ||
Родительская звезда
<tr><td colspan="2">Звезда</td><td>GJ 1214</td></tr><tr><td colspan="2">Созвездие</td><td>Змееносец</td></tr><tr><td>Прямое восхождение</td><td style="text-align: center">(α)</td><td>17ч 15м 18.94с</td></tr><tr><td>Склонение</td><td style="text-align: center">(δ)</td><td>+04° 57′ 49.7″</td></tr><tr><td colspan="2">Расстояние</td><td>40 св. лет | ||
Элементы орбиты
<tr> <td>Большая полуось</td> <td style="text-align: center">(a)</td> <td>0.014 ± 0.0019 а. е.</td></tr><tr> <td>Эксцентриситет</td> <td style="text-align: center">(e)</td> <td>< 0.27</td></tr><tr><td>Синодический период</td><td style="text-align: center">(P)</td><td>1.5803925 ± 0.0000117 д.</td></tr> | ||
Физические характеристики
<tr> <td>Температура</td> <td style="text-align: center">(T)</td> <td>393-553 K</td></tr> | ||
Информация об открытии | ||
Другие обозначения | ||
<tr style="background-color: #A0B0FF;"> <td align=center colspan=3>Базы данных</td> </tr> <tr bgcolor="#FFFAFA" valign=baseline> <td colspan=2 bgcolor=#EEEEFF>Extrasolar Planets
Свойства планетыТемпература планеты рассчитана теоретически, и варьирует в пределах от 280 °C в случае нулевого альбедо (абсолютно тёмная планета), до 120 °C если альбедо планеты равно альбедо Венеры[1][2][3]. Планета находится на расстоянии всего 0,014 а. е. (2,1 миллиона километров) от своей материнской звезды (то есть даже ближе, чем планета COROT-7 b к своей звезде, но GJ 1214 относится к красным карликам и излучает света в 350 раз меньше Солнца)[2]. Один год на планете длится 36 часов. Масса планеты составляет примерно 6,55 масс Земли, в то же время диаметр планеты превышает земной более чем в 2,5 раза. Вследствие низкой плотности гравитация на планете несколько ниже земной, и оценивается в 0,91 g или 8,92 м/с2 (примерно такую же гравитацию имеет Венера). По массе и радиусу планеты предполагалось, что она состоит по массе на 75 % из воды и на 25 % из каменистых материалов и железа, а атмосфера планеты содержит водород и гелий и составляет 0,05 % массы планеты[1][2][4]. Однако в феврале 2012 года группа астрономов из Гарвард-Смитсонианского центра астрофизики заявили, что атмосфера планеты состоит из густого водяного пара с небольшой примесью гелия и водорода. Такой вывод они сделали изучая с помощью телескопа Хаббл изменение спектра излучения звезды при прохождении его через атмосферу планеты. Однако учитывая высокую температуру на поверхности планеты (около 200 градусов Цельсия), учёные считают, что вода на планете находится в таких экзотических состояниях как «горячий лёд» и «супержидкая вода», которые не встречаются на Земле[5][6]. 1 января 2014 года стало известно, что в результате новых исследований атмосферы планеты, проведённых с беспрецедентной точностью, не удалось обнаружить следов никаких молекулярных соединений — ни воды, ни метана, ни азота, ни угарного или углекислого газа[7]. Возраст планетной системы оценивается в несколько миллиардов лет, поэтому учёные предполагают, что планета за это время потеряла большое количество летучих компонентов и текущее её состояние не может быть первичным[3]. Напишите отзыв о статье "GJ 1214 b"Примечания
Ссылки
|
Отрывок, характеризующий GJ 1214 b
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.