Gaikai

Gaikai
Тип	Публичная компания
Основание	Ноябрь 2008
Отрасль	Информационные технологии
Продукция	Программное обеспечение
Материнская компания	Sony (с 2012 года)</br>
Сайт	[www.gaikai.com www.gaikai.com]

К:Компании, основанные в 2008 году

Gaikai — сервис цифровой дистрибуции, использующий концепцию облачных вычислений (англ. Cloud computing). Gaikai разрабатывался частной компанией «Gaikai B.V.», которая размещена в Амстердаме, Нидерланды и основана в ноябре 2008 года. Сервис Gaikai являлся прямым конкурентом OnLive; структурно и функционально они были очень похожи. Сервис Gaikai являлся игровым эквивалентом облачных вычислений: игра располагается и обрабатывается на стороне удалённого сервера, а пользователям поставляются лишь результирующие данные (видео и звук) через интернет-соединение.

Как и OnLive, Gaikai был анонсирован на международной выставке Game Developers Conference 2009, которая проходила в Сан-Франциско с 23 по 27 марта 2009 года. Тогда было заявлено, что финальный релиз Gaikai будет готов в конце 2009-го или на начале 2010 года.

В 2012 году игровой сервис Gaikai приобрела компания Sony. Сумма сделки составила 380 миллионов долларов. Сервис будет интегрирован в PlayStation Network и теперь называется Playstation Now. С его помощью будет осуществлять трансляцию игр на широкий спектр устройств компании, включая Playstation 4, PlayStation 3, PlayStation Vita, телевизоры, планшетные компьютеры и смартфоны. Это даст возможность пользователям играть как в полноценные масштабные игры, так и в казуальные проекты на любых устройствах — понадобятся лишь высокоскоростной Интернет и браузер.

Описание и принцип работы

Общие принципы

При использовании сервиса Gaikai, в соответствии с моделью облачных вычислений, все вычисления, необходимые для компьютерной игры (графический, физический, звуковой, ИИ движки и др.), производятся на удалённом сервере. Также на сервере размещены все файлы игры, а также профили пользователей и сохранённые игры. Для игры пользователю необходимо иметь средства для ввода (клавиатура, компьютерная мышь и др.) и вывода (дисплей, колонки) информации, простейшую компьютерную платформу (например, нетбук) и достаточно широкое и стабильное интернет-соединение. Далее пользователю необходимо зайти на сервис Gaikai и «запросить» нужную игру, после чего на локальный компьютер пользователя будут транслироваться аудио- и видеоданные. Таким образом, любой компьютер, который может проигрывать видео, способен работать с системой Gaikai.

Для своей работы Gaikai использует технологию «Streaming Worlds™». Gaikai использует для работы на клиентской стороне только веб-браузер — все данные через интернет поставляются в окно браузера. В отличие от конкурента OnLive, Gaikai не требует устанавливать дополнительный плагин для браузера — он будет использовать только технологию Adobe Flash. Ещё одним заявленным преимуществом Gaikai по сравнению с OnLive является более низкие требования к скорости интернет-соединения: Gaikai нуждается в канале с пропускной способностью от 500 Кбит/сек до 2 Мбит/сек (для OnLive необходимо от 1.5 до 5 Мбит/сек). Все передаваемые пользователем данные, такие как нажатия клавиш клавиатуры, перемещение компьютерной мыши и нажатие на её клавиши, передаются на сервера Gaikai по шифрованному соединению.

Задержки и сеть серверов

На «Develop Conference» Дэвид Перри уточнил технические характеристики Gaikai. По его словам, для Gaikai требуется интернет-соединение с пропускной способностью канала 1,5 Mbps. Задержка (latency) будет составлять около 55 миллисекунд. «Наша цель была оставаться ниже 100 миллисекунд, но мы бы хотели достичь 55 миллисекунд, если сможем», — заявил Перри. Согласно Перри, в калифорнийском городе Ирвайн (англ. Irvine) находится один из серверов, и задержка сигнала от этого сервера до личного офиса Перри, который расположен на другом конце Калифорнии, составляет около 20 миллисекунд. «А это — вся длина Англии», — добавил Перри.

Когда пользователь на своём локальном компьютере подключается к Gaikai, то локальная программа «прозванивает» все доступные серверы и выбирает для соединения сервер имеющий минимальное значение задержки (latency).

В отличие от OnLive, серверы которой в настоящее время размещены или размещаются только на территории США, серверы Gaikai будут также размещены и в Европе, а именно в Амстердаме. Более того, выступая на конференции «Develop Conference» в английском городе Брайтоне, Перри заявил, что планирует разместить серверы Gaikai в каждом крупном городе мира.

Заявлено, что качество передаваемого пользователю видео будет автоматически подстраиваться к скорости соединения. В частности, интенсивность компрессии данных будет зависеть от производительности процессора пользователя и пропускной способности интернет-канала.

Gaikai будет использовать масштабируемую бизнес-модель (англ. scaling business model) серверов, в отличие от OnLive, которая использует пиковую бизнес-модель (англ. peak business model). Согласно масштабируемой модели, изначально сеть серверов Gaikai будет небольшой и маломощной, но с увеличением пользователей будут вводиться в работу новые серверные станции.

Потребители

20 июля 2009 года в интервью сайту GamesIndustry.biz стала известна целевая аудитория Gaikai. «Gaikai не создан для хардкорных геймеров <…> это просто не наша аудитория. Gaikai предназначается для тех сотен миллионов, которые никогда не играли, к примеру, в Mario Kart, однако хотят попробовать эту игру. Они ещё не знают, что такое настоящие игры, они играют в Flash-игры, они ещё не пробовали EVE Online, Spore и LEGO Star Wars. Эти люди никогда в жизни не покупали консоли, они просто ещё не успели познакомиться с миром интерактивных развлечений», — заявил Перри.

История

Gaikai был анонсирован на международной выставке Game Developers Conference 2009, которая проходила в Сан-Франциско с 23 по 27 марта 2009 года. Однако, как позже заявил Перри, его команда собиралась анонсировать «Gaikai» на выставке E3 2009, однако анонс OnLive на GDC 2009 вынудил Перри к ответному шагу. Тем не менее, на E3 2009 Gaikai показан не был, что было объяснено осложнениями, касающимися патентных заявок.

1 июля 2009 года Дэвид Перри опубликовал в своём личном блоге новые данные по Gaikai, а также демонстрационное видео. На видео демонстрировались некоторые игры, включая Mario Kart 64 и World of Warcraft, работающие в окне браузера. В своём блоге Перри заявил, что во время демонстрации сервер находился на расстоянии 800 миль от клиента, с пингом в 21 миллисекунду. На клиентской машине Перри Gaikai работал в браузере Mozilla Firefox с операционной системой Windows Vista. Перри заявил: «Мы разработали это [имеется в виду — Gaikai] для реального интернета. Мы не заявляем, что имеем 5 000 страниц с патентами, нам не потребовалось семь лет, и мы не заявляем о том, что разработали специализированный аппаратный чип для кодирования с одно-миллисекундной задержкой. Как вы видите, мы не нуждаемся во всём этом, и поэтому наши расходы будут намного меньшими».

В этот же день сайт GameSpot опубликовал интервью с Дэвидом Перри, в котором последний рассказывал о сервисе Gaikai, о его различии с OnLive, об отношениях с издателями и о бизнес-модели. Согласно интервью, закрытое бета-тестирование Gaikai будет проводиться только на территории Калифорнии, а потом, через некоторое время, открытое бета-тестирование будет в масштабе всей США.

Несколькими днями позднее Перри заявил, что Gaikai сможет работать в браузере игровой консоли PlayStation 3.

Дэвид Перри и Gaikai на «Develop Conference»

14 июля 2009 года Дэвид Перри выступал на игровой конференции «Develop Conference», которая проводилась в английском городе Брайтоне (англ. Brighton). Здесь он раскрыл множество сведений касательно Gaikai, а также касательно будущего игровой индустрии в целом. В частности, он заявил о том, что собирается разместить сервера Gaikai в каждом крупном городе мира, а также предсказал смерть физических носителей для игр и 100%-й переход всех игр в онлайн с помощью облачных вычислений. «До 100%-го перехода игр в онлайн осталось ждать не так долго», — заявил Перри. Согласно его выступлению, 67 % территории Великобритании и 60 % территории США покрыто интернет-соединениями, достаточными для работы «Gaikai».

20 июля 2009 года сайт GamesIndustry.biz опубликовал обширное интервью с Дэвидом Перри, которое взял у него на «Develop Conference». В интервью Перри раскрыл множество новых сведений и подробностей касательно Gaikai. 28 июля GamesIndustry.biz опубликовал продолжение данного интервью с Перри, в котором последний более обширно осветил техническую сторону Gaikai, а также рассказал о проекте GameInvestors.com.

Журнал Edge также взял у Перри интервью на «Develop Conference».

Gaikai на GamesCom 2009

Внешние видеофайлы
Демонстрация Gaikai на GamesCom 2009 (1280 x 720 пикселей, FLV, 195 MB)
	[oysterdl.ign.com/ve3d/videos/05/91/59183_GaikaiGamesCom09Demonstration_1.flv Gaikai GamesCom Demonstration]

На международной выставке GamesCom 2009, которая проходила с 19 по 23 августа 2009 года, присутствовала демонстрация Gaikai. На выставке Перри предоставил журналисту сайта IGN.com Кезу МакДональду (англ. Keza MacDonald) возможность опробовать сервис «вживую»; демонстрация снималась на видеокамеру. 10 сентября 2009 года данный видеоролик попал в публичный доступ.

Закрытая бета-версия

9 сентября 2009 года было объявлено о начале закрытого бета-тестирования Gaikai. Бета-тестирование начнётся в конце сентября на территории Европы. По словам Перри, Европа была выбрана в качестве стартовой площадки потому, что 3 основных разработчика Gaikai являются европейцами. Подписаться на бету можно на официальном сайте Gaikai. «Наша закрытая бета преследует две цели, — сообщил Перри. — Целью номер один является поставить наши серверы на колени, чтобы мы могли выбрать финальную конфигурацию сервера перед их закупкой в больших количествах. Целью номер два является тестирование старых компьютеров. <…> Мы действительно хотим получить для тестирования множество офисных компьютеров с базовой конфигурацией, использующих Windows XP, чтобы мы могли убедиться в том, что можем охватить максимально широкую аудиторию».

Приобретение компанией Sony

В конце мая 2012 года появилась информация о том, что Sony рассматривает возможность покупки компании OnLive или Gaikai, которые являются ведущими компаниями по предоставлению облачных игр. Стоит заметить, что руководитель по выпуску продуктов в Gaikai Нани Ривс (англ. Nanea Reeves) в январе 2012 года заявил, что не у всех сейчас существующих производителей консолей будет приставка следующего поколения, и пообещал больше подробностей на выставке E3 2012.

31 мая 2012 года Gaikai начала рассылать приглашения на презентацию, обозначая её предмет как что-то, что потенциально изменит будущее видео игр, консолей и как люди играют в игры. Одновременно с этим появились слухи, которые логически связали с информацией о возможном приобретении OnLive или Gaikai: Sony допускает, что следующая консоль будет поддерживать только загружаемые игры и привода для оптических дисков в ней не будет, а приобретение компании с огромным опытом в облачных технологиях для игр позволит осуществить обратную совместимость со старыми играми для прошлых консолей от Sony. Руководящие же представители компании заявляли, что поддержка розничного рынка для распространения игр для консолей следующего поколения является обязательным. В итоге «большим анонсом», о котором говорили Gaikai, оказалось сотрудничество с Machinima.com: Gaikai будет хранить видео, подготавливаемые ресурсом, на своей платформе, ресурс, видимо, больше не будет использовать для своих нужд YouTube. Руководитель же Gaikai Дейв Перри (англ. Dave Perry) опроверг слухи о приобретении своей компании Sony и об облачных играх для приставки этой компании, заявив: «Я встречался с представителями большой тройки с самого начала и хочу вам сказать, что они слушают и хотят понимать, что происходит в нашей сфере. Честно, я не могу представить консоль будущего без облачных технологий. Они могут откладывать их внедрение сколько угодно долго, но без этого никуда. Думаю, что у всех трех появится облако».

Развитие истории отношений Sony и Gaikai получила в начале июля 2012 года, когда официально объявлено — игровое подразделение компании Sony приобрела Gaikai за 380 млн долларов США. До этого в конце июня того же года стало известно, что Gaikai хочет перестать быть частной компанией и стать подразделением какой-нибудь более крупной структуры, планируя выручить порядка 500 млн долларов США за продажу, что возможно связано с вялым притоком инвестиций — с 2010 года в компанию было инвестировано всего 45 млн долларов США. Sony же называет это приобретение «инвестицией в будущее», так как Интернет всё ещё недостаточно быстр даже в самых развитых регионах. Подтверждено, что уже ведётся какая-то работа в направлении использования сервисов Gaikai в консоли Playstation (хотя спецификация другого «железа» от Sony всё ещё предполагает интеграцию с сервисами Onlive). Дейв Перри (англ. Dave Perry) же считает, что облачные технологии дают возможность большим компаниям, которые не заняты в игровом бизнесе, приобщиться к успеху больших игр, таких, например, как игры серии Call of Duty. Отдельно Перри отметил смещение акцентов в сторону развития консольного направления в облачных технологиях, которые до этого концентрировались на работе с PC платформой, избегая взаимодействия с приставочным миром. О приобретении GaiKai положительно отозвался представитель OnLive, заявив, что данная сделка показывает, что облачные технологии (и облачные игры в частности) признаются крупными игроками и открывают большие возможности для компаний, использующих и разрабатывающих их.

11 октября 2012 года дизайн сайта Gaikai обновился, демонстрируя на заднем фоне изображения из эксклюзивных для Playstation игр: Uncharted 2: Among Thieves, LittleBigPlanet 2, God of War, Killzone 3, что означает — подготовка к скорому запуску сервисов Gaikai на платформе Playstation не за горами. Возможно, что в каком-то виде они станут доступны уже на PS3.

7 января 2014 года Sony [blog.us.playstation.com/2014/01/07/playstation-now-streaming-game-service-coming-this-summer/ официально анонсирует] сервис PlayStation Now, который позволит в первой своей версии играть в игры, предназначенные для PS3, на консоли PS4, а позже — и на PS Vita, телевизорах Bravia 2014 года выпуска, а позже и на другие устройства, производителями которых является не только Sony. Платформа PlayStation Now построена на основе технологий Gaikai. Сервис будет запущен в бета-версии для пользователей США в январе-феврале 2014 года, полноценный же запуск запланирован на лето 2014 года. Технология впервые продемонстрирована в действии на выставке CES 2014, из облака можно было поиграть в игры The Last of Us, God of War: Ascension, Beyond: Two Souls и Puppeteer (игры воспроизводились специальным телевизором Bravia без использования консоли). Хоть технология и находилась на стадии разработки у журналистов остались только положительные впечатления: минимальный лаг, такая же графика, как на PS3, отсутствие дополнительных компонентов (не было консоли). Сама же Sony говорит, что новая платформа поможет создателям хороших игр быть более успешными, но она не заменит модель, по которой работает компания, а расширит её, так как её основа — предоставление контента, который пользуется популярностью, то есть — расширение аудитории пользоваталей с разными устройствами (не только от Sony). Некоторые же аналитики посчитали, что платформа PlayStation Now не имеет большого будущего, так как издателям невыгодно распространять через неё свои новые игры — это ударит по продажам этих игр на физических носителях и их цифровых версиях. Существует мнение, что издатели будут готовы отдавать в PlayStation Now только старый контент (от 2 лет и старше), основные продажи которого уже осуществлены.

Исполнительная команда Gaikai B.V

• Дэвид Перри (англ. David Perry), создавший такие игры, как Earthworm Jim, MDK, Messiah и Enter the Matrix.
• Эндрю Голт (англ. Andrew Gault)
• Руи Перейра (англ. Rui Pereira)

Примечания

↑ [mycrysis.com.ua/108-crysis-2-v-igrovom-servise-gaikai.html Crysis 2 в облачном сервисе Gaikai]. mycrysis.com.ua (29 декабря 2011 года).

Ссылки

• [www.gaikai.com/ Официальный сайт Gaikai] (англ.)

Отрывок, характеризующий Gaikai

Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.