Game Boy Color
 | |
| Производитель | |
|---|---|
| Тип | |
| Поколение | |
| Дата выхода |
|
| Продано штук |
118,7 млн[1] |
| Носитель | |
| Бестселлер | |
| Обратная совместимость | |
| Предшественник | |
| Последователь | |
Game Boy Color (яп. ゲームボーイカラー Гэ:му Бо:й Кара:) — портативная игровая система, наследница Game Boy, выпущенная компанией Nintendo 21 октября 1998 года в Японии, в ноябре 1998 года в Северной Америке и в 1999 году в Европе.
Игровая консоль оснащалась ЖК-дисплеем с цветовой гаммой, сравнимой с NES. Для системы вышло более 700 игр в различных жанрах (аркады, RPG, стратегии, симуляторы, спортивные игры), большую долю игр составляли игры про вселенную покемонов (Pokemon). Также выходили игры в самых неожиданных для портативной консоли жанрах, например, в жанре Survival Horror (Alone in the Dark: The New Nightmare и Resident Evil Gaiden).
Спад продаж Game Boy Color наступил в начале 2001 года, когда Nintendo выпустила новую версию Game Boy — Game Boy Advance.
Технические характеристики
- Процессор: 8-разрядный Z80, 8 МГц.
- Память: основная память — 32 кбайт, видеопамять — 16 кбайт.
- Звук: динамики (моно) / наушники (стерео)
- Экран: 32 тыс. цветов (16 бит), 56 цветов одновременно, 160×144 пикселей, диагональ экрана 60 мм.
- Размеры: 132×78×26.
- Цвет: восемь цветовых решений: фиолетовый, фиолетовый-прозрачный (на фото), салатовый, жёлтый, синий, красный, чёрный и оранжевый.
- Дополнительно:
- Последовательный порт;
- Инфракрасный порт.
Работает от 2-х пальчиковых батареек типа AA (3 вольт). Система совместима с играми для оригинального Game Boy, которые показываются в 4-х цветах.
Напишите отзыв о статье "Game Boy Color"
Примечания
|
Это заготовка статьи об игровых системах. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Game Boy Color
Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
