Go Down Moses
| |
| «Go down Moses» | |
| | |
| Помощь по воспроизведению | |
Go Down Moses (рус. Сойди, Моисей) — американский негритянский спиричуэл, в котором описываются события из ветхозаветной книги Исход 8:1: «И сказал Господь Моисею: пойди к фараону и скажи ему: так говорит Господь: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение». Этими словами Господь призывал Моисея добиться исхода израильтян из египетского плена. Текст песни был опубликован а капелла «Jubilee Singers» в 1872 году:
- When Israel was in Egypt's land: Let My people go,
- Oppress'd so hard they could not stand, Let My People go.
- Go down, Moses,
- Way down in Egypt land,
- Tell old Pharaoh,
- Let My people go.
Десятилетием ранее песня считалась гимном американских рабов, и впервые датировалась где-то 1862 годом.[1] В те годы она носила и другое название — «Oh! Let My People Go: The Song of the Contrabands». По мнению же капеллана одного из негритянских хоров родиной песни является штат Виргиния, где она исполнялась ещё с 1853 года и имела следующий текст:[2]
- The Lord, by Moses, to Pharaoh said: Oh! let My people go.
- If not, I'll smite your first-born dead—Oh! let My people go.
- Oh! go down, Moses,
- Away down to Egypt's land,
- And tell King Pharaoh
- To let My people go.
Первым исполнителем современной версии был американский певец Поль Робсон, чей глубокий резонирующий голос многие называли божественным. Самым известным исполнителем песни стал Луи Армстронг, чья версия была записана в Нью-Йорке 7 сентября 1958 года.
Песня также использовалась в качестве одного из спиричуэл в оратории «A Child of Our Time» английского композитора Майкла Типпетта.
Американский писатель Уильям Фолкнер, после того как песня стала популярной, назвал один из своих романов «Сойди, Моисей» (1942).
Напишите отзыв о статье "Go Down Moses"
Примечания
- ↑ The Continental Monthly, Vol II, pp. 114-113, "We are indebted to Clark's School-Visitor for the following song of the Contrabands, which originated among the latter, and was first sung by them in the hearing of white people at Fortress Monroe, where it was noted down by their chaplain, Rev. L. C. Lockwood."
- ↑ Lockwood, "Oh! Let My People Go", p. 5: "This Song has been sung for about nine years by the Slaves of Virginia."
См. также
Ссылки
- [www.ytime.com.ua/ru/50/3967 История песни «Let My People Go»]
Отрывок, характеризующий Go Down Moses
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
