Gottbegnadeten-Liste

Gottbegnadeten-Liste (в пер. с нем. — Список талантливых от Бога) — составленный в 1944 году в нацистской Германии, на заключительной фазе Второй мировой войны совместно Имперским министерством народного просвещения и пропаганды и лично Адольфом Гитлером список из 36 страниц, в который вошли наиболее заслуженные деятели культуры и искусства национал-социалистической Германии. Само название Gottbegnadeten-Liste находилось на титульном листе и, таким образом, являлось официальным, введённым в обращение рейхсминистерством.

Общие сведения

Уже в начале национал-социалистской эры в Германии составлялись списки неблагонадёжных либо полезных для режима деятелей искусств. В октябре 1939 года, по личному указанию А.Гитлера, наиболее известные и лояльные к национал-социалистскому режиму художники, актёры, композиторы, писатели, певцы, архитекторы, музыканты и т. п. были признаны освобождёнными от фронтовой службы (unabkömmlich, сокращённо («uk») с тем, чтобы сберечь наиболее ценные культурные кадры, а также использовать их на «внутреннем трудовом фронте» в целях НС-агитации и пропаганды. Список этот был составлен незадолго перед нападением Германии на Польшу в 1939 году лично Й. Геббельсом. В 1941 году музыкальный референт Верховного командования германской армии Э. Л. фон Кнорр совместно с генералом Вермахта Э. Вагнером составил дополнительный список из 360 музыкантов, который подписал Гитлер. Равным образом Кнорр сумел устроить многих музыкантов преподавателями в военные музыкальные школы, что дало им возможность избегнуть участия в боевых действиях.

Методы отбора

После объявления в 1943 году тотальной войны как её следствие в Германии к 1 сентября 1944 года были закрыты все театры. Многие художники и артисты были мобилизованы в армию и отправлены на фронт, либо работали на предприятиях военной промышленности. Лишь 1.041 человек из 140 тысяч членов Имперской палаты культуры были освобождены от этих обязанностей и включены в списки Gottbegnadeten-Liste. Хотя эти люди продолжали формально считаться военнообязанными, однако привлекались лишь к участию в пропагандистских концертах и обслуживанию войск. Из их числа были исключены, тем не менее, деятели искусств, которые представляли «огромный национальный капитал» («überragendes nationales Kapital») — они значились на отдельном, «неприкасаемом» списке. В нём упоминались только эти 1.041 человек. При составлении этого документа Геббельсом были названы в первую очередь актёры и деятели кино, снимавшиеся и работавшие в его художественных, национал-пропагандистских фильмах — всего 280 актёров, 227 актрис, 78 сценаристов, 18 сценаристок и 35 кинорежиссёров. Гитлер, в свою очередь, выбрал для «своего» списка наиболее важных для Германии писателей, художников, композиторов, музыкантов и театральных актёров. Кроме этого, у Гитлера были и другие, особые списки «незаменимых» деятелей культуры.

Каждый включённый в этот особый список «помилованных Богом» артистов, музыкантов и художников получал от рейхсминистерства народного просвещения и пропаганды особый документ, согласно которому он освобождался от службы на фронте и трудовой повинности. В то же время эти деятели культуры были обязаны всецело участвовать в различных пропагандистских мероприятиях, организуемых министерством Геббельса.

В 1944 году, когда обстановка на фронтах для Германии становилась критической, нацистским руководством было принято решение о мобилизации всех возможных резервов. 30 ноября 1944 года имперское министерство народного просвещения и пропаганды выпустило документ, согласно которому освобождённые прежде от военной службы деятели культуры, и даже находящиеся в списке Gottbegnadeten-Liste, должны быть зачислены в состав Фольксштурма.

Особые списки «незаменимых»

В особом списке находились:

• Скульпторы: Арно Брекер, Фриц Климш, Георг Кольбе, Йозеф Торак
• Художники: Герман Градль, Артур Кампф, Вилли Кригель, Вернер Пейнер
• Архитекторы: Леонард Галл, Герман Гислер, Вильгельм Крейс, Пауль Шульце-Наумбург.
• Писатели: Герхарт Гауптман (нобелевский лауреат), Ганс Каросса, Ханнс Йост, Эрвин Гвидо Колбенхейер, Агнес Мигель, Ина Зайдель,
• Музыканты и композиторы: Ганс Пфицнер, Рихард Штраусс, Вильгельм Фуртвенглер, Вернер Эгк.

Дополнительно имелся лист с четырьмя крупнейшими театральными актёрами Рейха: Отто Фалькенберг, Фридрих Кайсслер, Гермина Кёрнер и Элизабет Фликеншильдт.

Кроме этих заслуженных и в совершенном смысле неприкасаемых деятелей немецкой культуры, упомянутых в особом списке (Sonderliste), в число освобождённых от фронтовой службы, но обязанных участвовать в «культурной жизни фронта» входили — согласно «списку Гитлера» — 15 писателей, 16 композиторов, 15 дирижёров, 34 скульптора, 73 художника, 51 архитектор, 23 графика и проектанта, 17 пианистов, 9 скрипачей, 4 виолончелиста, 2 органиста, 3 квартета, 9 концертных певцов, а также несколько театральных актёров и оперных певцов.

Литература

• Ernst Klee: Das Kulturlexikon zum Dritten Reich. Wer war was vor und nach 1945. S. Fischer, Frankfurt am Main 2007, ISBN 978-3-10-039326-5.
• Martin Lücke: Jazz im Totalitarismus. Lit, Münster 2004, ISBN 3-8258-7538-5.
• Fred K. Prieberg: Handbuch Deutsche Musiker 1933—1945. Kiel 2004, CD-ROM-Lexikon.
• Oliver Rathkolb: Führertreu und gottbegnadet. Künstlereliten im Dritten Reich. Österreichischer Bundesverlag, Wien 1991, ISBN 3-215-07490-7.

Отрывок, характеризующий Gottbegnadeten-Liste

Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.