Gray Matter

Gray Matter:Призраки подсознания
Разработчики	Tonuzaba Entertainment, Wizarbox и Spiders (X360)
Издатели	Mamba Games Новый Диск
Локализатор	Lazy Games
Создатели Руководитель Джейн Дженсен
Дата анонса	2006 год
Даты выпуска	12 ноября 2010 25 февраля 2011 23 июня 2011
Жанр	квест
Платформа	PC, Xbox 360
Режим игры	одиночная игра
Сайт	[www.graymatter-game.de/ ymatter-game.de]

Gray Matter: Призраки подсознания — компьютерная игра в жанре мистического квеста, созданная Джейн Дженсен в 2010 году.

Gray Matter стала первым большим игровым проектом Джейн Дженсен после длительного перерыва с 1999 года, когда была выпущена третья часть игрового сериала о приключениях Габриэля Найта Gabriel Knight 3: Blood of the Sacred, Blood of the Damned.

Игра была анонсирована в августе 2006 года на игровой выставке в Лейпциге. Над проектом работала молодая венгерская студия Tonuzaba Entertainment, ход работ контролировался непосредственно Джейн Дженсен. По её замыслу, Gray Matter должна стать первой игрой в новой линейке квестов. Как и в серии Gabriel Knight, в игре действуют два главных героя — нейробиолог Доктор Дэвид Стайлс (Dr. David Styles) и уличная фокусница и искательница приключений Саманта Эверетт (Samantha «Sam» Everett). Героям предстоит столкнуться с паранормальными явлениями и заняться их изучением. Отличительной особенностью игры является проведение нейробиологических исследований по методикам, приближённым к реальным.

Сюжет

Игра разделена на несколько глав.

Глава 1

В заставке мы видим едущую на мотоцикле девушку-фокусника Саманту Эверетт (или Сэм), которая направляется в Лондон. Из-за ветра, повернувшего дорожный указатель, она сворачивает не туда. Вскоре её мотоцикл глохнет, и она вынуждена направиться к жутко выглядящей усадьбе Дред-Хилл. Зайдя во двор и спрятавшись в тени, Сэм наблюдает такую картину: к воротам усадьбы подъезжает такси, из которой выходит девушка, которая постоянно повторяет, что она — новая ассистентка доктора Стайлза. Но позвонить в дверь она не успевает — на неё нападает странная тень. Девушка исчезает, а машина уезжает. Не желая мокнуть, Сэм притворяется новой ассистенткой и остаётся в особняке на ночь.

Наутро Сэм собирается сбежать, но её замечает миссис Стелла Далтон — экономка доктора Дэвида Стайлза. Она кормит Сэм завтраком и рассказывает об обязанностях ассистента. Прельстившись зарплатой 50 фунтов в неделю, Сэм решает продолжить играть роль ассистентки. На двери в подвал она находит первое задание: найти шестерых добровольцев для эксперимента доктора Стайлза. Сэм отправляется в Оксфорд, где находит магазин «Волшебная Палочка», специализирующийся на товарах для фокусников. В нём она знакомится с его хозяином, называющим себя Мефистофелем, который сообщает: чтобы попасть в «Дедал» (элитный клуб иллюзионистов, в который Сэм очень хочет вступить) Сэм предстоит сыграть в «Игру». Получив из автомата билет с загадкой, Сэм отправляется к башню Карфакс. Там она находит красную коробку с изображением Прометея. Открыв её, Сэм получает кусочек ребуса и рисунок герба. С помощью списка колледжей, Сэм находит нужный и отправляется туда. В фонтане она находит второй кусочек ребуса. В саду Сэм откапывает подставку из-под пива и третий кусочек ребуса. Она направляется в паб «Ветреный Пёс», но он закрыт и поэтому ей приходится вернутся к заданию доктора. Но все студенты боятся доктора Стайлза и отказываются. Но у последнего выпадает приглашение, и Сэм по нему приходит в Сэнт-Эдмунд Холл. Используя свою книгу фокусов, Сэм удаётся уговорить трёх учеников: Харви Киндермана, Чарльза Эттингтона и Анжелу Малхолланд. Сэм уговаривает и Хелену Бьюгард, которая влюбленна в Чарльза. После этого ей звонит доктор Стайлз и велит возвращаться, т.к. нашёл пятого добровольца. А шестым придётся быть Сэм. Доктор проводит эксперимент во время которого вводит всех в гипноз и просит их представить себя на поле и беговой дорожке одного из колледжей. Но в то же время что-то происходит на настоящей дорожке.

Глава 2

Сэм просыпается в своей комнате. Она спускается позавтракать и находит газету, где рассказано о событиях на беговой дорожке. Сэм захочет там побывать, но сначала узнает задание на сегодня. В подвале, в лаборатории Сэм находит письмо с заданием рассортировать файлы и передать квитанцию Сьюзен Уиттиер. Разобравшись с файлами Сэм находит нужную квитанцию, а также статью доктора Стайлза, статью доктора Линквеллера и телефонами нейробиологов. После проделанной работы Сэм отправляется посмотреть на беговые дорожки. Там она встречает Эдди, ставшего свидетелем. Он говорит о странном вихре, но Сэм считает, что просто поработал умелый иллюзионист. Затем она отправляется в Редклиффскую больницу и передаёт квитанцию. При разговоре о докторе Стайлзе Сэм получает аудиенцию у доктора Хелборна. Он расскажет, что Стайлз был лучшим профессором в Оксфорде, пока не пережил трагедию. Так же он упомянет о его экспериментах. Сем захочет рассмотреть этот план, но только доктор Стайлз может получить его. Используя некоторые фокусы и оборудование, Сэм получает копии экспериментов. На выходе она сталкивается с Маликом, пятым добровольцем.

Сэм решается вернуться к «Игре». Она возвращается в паб «Ветреный Пёс» и обнаруживает на «Роге желания» эмблему клуба «Дедал». Подув в рог, Сэм получает четвёртую часть ребуса. Затем она отправляется Крайст-Черч Колледж и заходит в неф. Там она открывает купель и находит последний фрагмент ребуса. Сэм собирает его и понимает, что в нём говорится о телефоне у башни Карфакс. В подсказке говорится, что что нужно ввести имя того, кто «продал душу за тридцать». Сэм вводит в телефоне имя «Иуда» и получает монету с изображением известных мест Лондона.

Затем она отправляется в Св. Эдмунд Хол, где встречается с участниками эксперимента. Они передают Сэм свои номера и расходятся, а сама Сэм отправляется в Библиотеку имени Бодлея. Там она встречает Хелен. С помощью слов и ловких рук Сэм получает её старый пропуск. Она попробует поговорить с библиотекарем о докторе Стайлзе и он посоветует воспользоваться компьютером. Сэм сама наберет имя в поисковой строке и рассмотрит статьи о докторе. Оказывается возвращаясь домой вместе с женой после ужина, доктор Стайлз попал в аварию. Жена Дэвида умерла, а он попал в больницу. Всё это пробудит в Сэм её детские воспоминания — оказывается её родители тоже погибли в автокатастрофе. Вернувшись домой, она находит в картотеке открытку с соболезнованиями. Сравнив подписи со списком работников департамента, Сэм приходит к выводу, что всё это подстроил Абрам Линквеллер. Сэм встречается с участниками эксперимента и рассказывает им о трагедии доктора Стайлза. Они решаются продолжить.

Глава 3

Здесь игроку предстоит сыграть за доктора Дэвида Стайлза. Придя в себя после кошмара, в котором его посещала Лора, Дэвид спускается вниз. От своей экономки (и возможно няни) он узнаёт, что она видела Лору в зеркале в его комнате. Он захочет провести эксперимент, но ему принесут посылку. Это оказывается генератор случайных чисел и Дэвид надеется, что с его помощью с ним свяжется Лора. Он настраивает его по инструкции и решается продолжить свой эксперимент. Дэвиду нужно вспомнить все подробности их с Лорой ночи на озере, чтобы активировать в мозге рецепторы, отвечающие за органы чувств: слух, зрение, вкус, обоняние, осязание. В чулане своей комнаты он находит купальник Лоры, а в ванне — ей любимый шампунь. В зеркале Дэвид пытается увидеть Лору, но тщетно. В своём кабинете он найдёт фото с домиком, где был с женой, а в столовой — её любимую песню, которую они слушали там. С вином выйдет проблема — слишком много бутылок. Но с помощью компьютера Дэвид найдёт нужное.

Залив шампунь в специальную воронку, вставив диск и выпив вина, Дэвид начнёт терапию. Лора упомянет «синие плитки», а затем воспоминания Дэвида об озере, прервет воспоминание об аварии. Он решается во всём разобраться. В кабинете Дэвид находит фото с «синей плиткой» и с помощью компьютера обнаружит там странную тень. Дэвид решается позвонить инспектору и спросить, не было ли чего странного в машине. После полученных ответов, он просит миссис Далтон пригласить мастера для починки мотоцикла (он не хочет, чтобы Сэм тут надолго задержалась) и идёт проводить очередной эксперимент. В результате в бассейне произойдёт что-то страшное.

Глава 4

Дэвид будит Сэм и велит ей разобраться с неприятностями в Оксфорде. Сначала она отправляется в магазин и советуется с Мефистофелем. Он считает, что это Сэм ведёт «игру». Мефистофель снова советует использовать автомат. Сэм это делает и получает направление на лавку «Алиса в Стране Чудес». Прихватив кое-какой реквизит, Сэм отправляется туда. По пути она встретит Харви. Попав в магазин, Сэм покупает карту Лондона. Затем она набирает на улыбке Чеширского Кота слово «улыбка» и получает вторую подсказку и часть ребуса. Сэм отправляется в Оксфордский Университетский Музей и находит там яйцо до-до с логотипом клуба «Дедал». Сэм высиживает его и получает вторую часть ребуса и визитную карточку школы Хогвартс. После этого она отправляется в Св. Эдмунд Хол. Показав охраннику липовый пропуск, Сэм проходит в бассейн. Там она находит фотографии кровавого бассейна и пытается поговорить с работником. Но тот мало чем может помочь и Сэм решит опросить непосредственно свидетеля (где она живёт написано на доске в холле). Джини расскажет всё что видела и признается, что хочет уйти из колледжа. Но Сэм уговорит её остаться. Тут ей позвонят и она встретится с добровольцами. Оказывается Чарльз и Харви хотят отказаться. После разговора, Сэм решит осмотреть спорт-зал. В кладовке она решит спрятаться, а на дверь установить вспышки. Но нужно закончить дела.

Сэм возвращается в Редклиффскую больницу и узнаёт адрес Линквеллера. Позвонив ему, она отвлечёт его, а затем повесит на его телефон «жучка». Вернувшись домой, Сэм обнаружит странную даму. Но её тут же позовёт Дэвид, который обнаружил Гудини. После того как миссис Далтон унесёт его, Сэм расскажет о странной девушке и о происходящем в колледже. Затем Сэм отправляется в библиотеку, где узнаёт, что Большой зал Хогватса снимали в Зале Крайст-Черч. Она отправляется туда, но зал закрыт. В нефе она находит Анжелу, которая дарит Сэм бумажную фею. Сэм возвращается в Св. Эдмунд Хол. На доске в холле видно, что все участники эксперимента (кроме Малика и Анжелы) живут в одном крыле. Сэм проникает в комнату Хелены и осматривает там всё. Затем просит у самой хозяйки камеру. Затем Сэм обманывает дежурного и проникает в комнату Чарльза. Там она находит фото его толстого и номер его мамы. Сэм так же заметит, что он интересуется работой доктора Стайлза. С помощью очередного трюка Сэм проникает в комнату Харви и находит там сценарий, посвящённый экспериментам. Она всё рассказывает Хелен, а затем во дворе встречается с остальными. Они хотят голосовать и Сэм применит к ним особый трюк, благодаря чему все продолжат принимать участие в эксперименте.

Глава 5

Поговорив с миссис Далтон, Дэвид спускается в частную лабораторию. Там он видит, что на приборе появились ещё две буквы. Сегодня Дэвид планирует посетить доктора Ремаскина. Он отправится в гости к Ремаскину и они будут обсуждать паранормальные явления, а Дэвид расскажет о своих экспериментах. После того как Дэвид вернётся домой, он захочет посетить любимые места Лоры. Узнав у миссис Далтон, что любимое место Лоры Парк Тиммон, Дэвид отправляется туда. В парке он находит дерево с их инициалами. Затем он просит человека с гармошкой сыграть песню, которую они слушали с Лорой, когда бывали здесь. Затем он попробует сорвать цветок, но его опередит девочка. Она захочет увидеть фокус и Дэвиду придётся пожонглировать яблоками. И хотя её заберёт мама, она оставит Дэвиду цветок. Затем он покупает любимое мороженое Лоры и всё это будит в нём воспоминания. Для закрепления результатов Дэвид наймёт лодку и вспомнит тот день. Внезапно ему явится призрак Лоры и передаст сообщение: вспомнить 21 октября и студента.

Дэвид решиться вспомнить тот день. Но сначала он заглянет в лабораторию и заметит, что мозги студентов проявляли некую активность. Он так же посмотрит в свою записную книжку, но не сможет вспомнить тот день. Он позвонит своему другу Саймону Хэлборну. Дэвид поедет к нему, но Саймон так же не помнит что случилось в тот день. Саймон предложит использовать гипноз и Дэвид вспомнит, что в тот день к нему в кабинет зашла студентка и объявила, что она обладает паранормальными способностями. Но Дэвид не поверил ей и вскоре случилась автокатастрофа. Дэвид скажет, что он всё понял. Вернувшись, он обнаруживает пропажу платья Лоры. Опросив миссис Далтон, Дэвид проводит очередной эксперимент. А Сэм терпит неудачу.

Персонажи

Саманта «Сэм» Эверетт (Samantha «Sam» Everett) - главная героиня игры. Американка по происхождению, несколько лет провела в Европе, в частности — в Италии, постигая искусство уличной магии. У неё есть ручной кролик по кличке Гудини, который сопровождает Сэм в путешествиях. В одежде придерживается панк-готического стиля, носит пирсинг. На правой груди имеет татуировку в виде пиковой масти. Несмотря на трудное детство (Саманта рано потеряла родителей), она отзывчивый и благодарный человек. Именно из чувства признательности к Дэвиду она берётся за расследование странных событий в Оксфорде.

Дэвид Стайлз (David Styles) — второй главный герой игры. Талантливый нейробиолог, доктор наук, некогда преподававший в Оксфорде, занимается исследованием когнитивных аномалий. Когда-то был звездой научных журналов и таблоидов, пишущих о жизни богатых и знаменитых. После трагической гибели жены оставил преподавательскую и врачебную деятельность и заперся у себя в особняке Дрэд Хилл Хаус. О нём ходят разные слухи, больше мрачного толка. Вместе с ним в особняке проживает его бывшая няня, а ныне экономка, миссис Далтон.

Клуб «Овечки» (студенты, участвующие в эксперименте доктора Стайлза):

• Харви Киндерман (Harvey Kinderman) — американец из Нью-Йорка, увлекается кинематографом, пишет сценарии. Любит снимать на камеру людей в щекотливых ситуациях, за что пользуется славой полного придурка.
• Малик Барриглен (Malik Barriglan) — единственный, кто согласился участвовать в эксперименте по доброй воле. Ассистент доктора Линквеллера — давнего оппонента Дэвида.
• Анджела Малхолланд (Angela Mulholland) — скромная, малообщительная девушка из шотландской глубинки, типичный «синий чулок». Благодаря хорошей учёбе в школе получила гранд на обучение в Оксфорде. Религиозна и суеверна. Обожает всё, что связано с феями.
• Чарльз Эттингтон (Charles Ettington) — благодаря своей внешности, пользуется успехом у девушек, но его пугает их внимание. Чарли — ботаник и маменькин сынок. Его страсть — компьютерные игры и аниме.
• Хелена Богард (Helena Beaugard) — красивая, избалованная девушка из высшего общества. Безуспешно охотится за красавчиком Чарли.

Мефистофель — загадочный владелец магазина фокусов «Волшебная палочка».

Отзывы в прессе

Рецензии
Зарубежные издания Издание Оценка PC Xbox 360 Рейтинг на основании нескольких рецензий GameRankings 86.67% (3 обзора) 75.00 % (2 обзора)

Рецензии
Рейтинг на основании нескольких рецензий
Агрегатор	Оценка
MobyRank	83 / 100
Русские издания
Издание	Оценка
Absolute Games	74%
PlayGround.ru	8.9 / 10
Домашний ПК

Ссылки

• [www.graymatter-game.de/ Официальный сайт игры]
• [www.ag.ru/games/gray_matter Gray Matter] на сайте Absolute Games

Отрывок, характеризующий Gray Matter

Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.