H.245

H.245 - протокол согласования параметров соединения, используется например в H.323 или H.324 сеансе связи.

Канал контроля, работающий по стандарту H.245, служит для выявления понимаемого обеими сторонами набора функций, для управления работой логических каналов и некоторых общих сообщений. В каждом сеансе связи существует один и только один канал H.245.

Стандарт H.245, описывает процедуру установления общего набора мультимедийных возможностей. Для этого используются сообщения TerminalCapabilitySet (TCS) и TerminalCapabilitySetAck (TCSA), направляемые каждой стороной, обслуживающей вызов. Таким образом в рамках процедуры установления вызова между оборудованием (программами), стороны обмениваются информацией о кодеках и договариваются о том, на каком из них будет проходить разговор (обмен мультимедийными данными). Если одна сторона не имеет некоего кодека, то другой стороне нельзя использовать этот кодек.

После процедуры TCS открывается логический канал, закрываемый на этапе завершения вызова.

Особенности H.245 в IP-телефонии

В рамках H.323/H.225.0 сигнализации в IP-телефонии для сессии протокола H.245 предусмотрено открытие отдельных сокетов (порт). Для уменьшения проблем с количеством портов, в частности, для преодоления NAT, существует опциональная функция туннелирования (англ. tunnelling), когда H.245 сессия устанавливается в рамках H.225 сессии (на том же сокете).

Существует также несколько вариантов процедуры FastStart, которые позволяют сократить количество сообщений до установления соединения, при этом сообщения протокола H.245 передаются одновременно с сообщениями H.225 и открытие логического канала предлагается раньше. Однако процедуры FastStart поддерживаются не любыми устройстами H.323.

Ссылки

• [www.td.rutgers.edu/documentation/FAQ/H.323_Tutorial/ пособие H.323] Включает информацию о роли H.245

Ссылка не работает

см. также

• H.323
• H.225.0

Отрывок, характеризующий H.245

– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.