HMS Bellerophon (1907)
HMS Bellerophon (Корабль Его Величества «Беллерофон») — британский линейный корабль одноимённого типа, головной в серии. Участник Первой мировой войны, в частности — Ютландского сражения.
История
Линкор «Беллерофон» был заложен спустя месяц после принятия в списки КВМС «Дредноута», 6 декабря 1906. Стоимость строительства нового корабля составила 1 763 491 фунтов стерлингов, сделав этот линкор самым дорогим по цене в своём классе. Спуск на воду состоялся 27 июля 1907, во флот «Беллерофон» был зачислен 20 февраля 1909. На скоростных испытаниях корабль показал максимальную скорость в 21,25 уз, что было гораздо ниже по сравнению с кораблями того же класса, однако и мощность была куда ниже (25061 л.с.)
Службу «Беллерофон» начал в составе Британского домашнего флота в 1-й эскадре. 26 мая 1911 «Беллерофон» стал участником происшествия, столкнувшись с линейным крейсером «Инфлексибл», и в итоге остался в доках до ноября месяца. 1 августа 1914 линкор был зачислен в 4-ю эскадру после мобилизации вооружённых сил Великобритании.
27 августа 1914 «Беллерофон» снова попал в чрезвычайное положение, столкнувшись с транспортным кораблём «Сэйнт-Клэр» близ Оркнейских островов, однако большого урона не получил. В мае 1915 года он перебазировался в Девонпорт, где встал на ремонт и обновление. Спустя год линкор принял участие в Ютландском сражении: судном командовал капитан Эдвард Ф. Брюн из 4-го дивизиона (вице-адмирал Александр Дафф) 4-й эскадры (вице-адмирал Доувтон Старди). 4-я эскадра располагалась позади 2-й эскадры в головной части британского построения. В ходе битвы «Беллерофон» выпустил 62 снаряда калибром 12 дюймов, однако ни разу не попал.
В июне и сентябре 1917 года он был флагманским кораблём в 4-й эскадре (командовали линкором адмиралы Роджер Киз и Дуглас Николсон). Однако, в отличие от других кораблей-близнецов, «Беллерофон» не был допущен в состав Восточносредиземноморской эскадры в октябре 1918 года. В 1919 году «Беллерофон» был отправлен в резерв ввиду устаревшего вооружения: линкор значительно уступал кораблям классов «Орион», «Кинг Джордж V», «Айрон Дьюк», «Куин Элизабет» и «Ривендж». А в ноябре 1921 года «Беллерофон» и вовсе был продан на слом, который произвел в 1923 году, причём вскоре было подписано Вашингтонское морское соглашение, по которому линкор и нужно было утилизировать.
«Беллерофон» встречается на банкнотах в 10 канадских долларов, отпечатанных в 1913 году.
Напишите отзыв о статье "HMS Bellerophon (1907)"
Литература
- Coward B R: Battleships & Battlecruisers of the Royal Navy since 1861. Runnymede, Englanti: Ian Allan Ltd, 1986. ISBN 0-7110-1573-2.
- Gardiner Robert (ed.): Conway’s All the World’s Fighting Ships 1906—1921. Lontoo, Englanti: Conway Maritime Press, 1985. ISBN 0-85177-245-5. (englanniksi)
- Hore Peter: Battleships of World War I. Lontoo, Englanti: Anness Publishing Ltd, 2006. ISBN 1-84476-377-3.
Ссылки
- [www.maritimequest.com/warship_directory/great_britain/pages/battleships/hms_bellerophon_1907.htm Фотографии HMS Bellerophon]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий HMS Bellerophon (1907)
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
