HMS Berwick (1775)
HMS Berwick (1775) — 74-пушечный линейный корабль 3 ранга Королевского флота. Четвертый корабль Его величества, названный в честь города Бервик.
Заказан 12 декабря 1768. Спущен на воду 17 октября 1775 года на королевской верфи в Портсмуте.[1] Вступил в строй в декабре 1777 года, капитан Кис Стюарт (англ. Keith Stewart).
В британской службе
Участвовал в Американской революционной войне.
1778 — капитан Стюарт, был при острове Уэссан.
1779 — с флотом адмирала Харди в Канале. В сентябре в экспедиции в помощь о. Гернси. В декабре в эскадре Филдинга (англ. Fielding), ремонт и обшивка медью в Портсмуте.[3]
1780 — 8 апреля вышел на Подветренные острова с эскадрой Уолсингема (англ. Walsingham), прибыл 12 июля. Перешел на Ямайку с Роули. В октябре застигнут ураганом на обратном переходе. Не имея возможности выбраться против ветра, был пронесен через Атлантику, нашел укрытие только в Милфорд-Хейвен, в Уэльсе.[4]
1781 — февраль, ремонт в Плимуте; март, капитан Фергюссон (англ. fergusson), Северное море. 16 апреля вместе с HMS Belle Poule взял французский 32-пушечный приватир La Calonne в районе Форт.
Был при Доггер-банке. В 1781 году сэр Хайд Паркер поднял свой флаг на HMS Fortitude, в качестве командира эскадры, сопровождавшей 700 торговых судов из Лейта на Балтику. При возвращении с обратным конвоем сэр Хайд, с семью линейными кораблями, включая Berwick, и шестью фрегатами, 15 августа встретил голландского адмирала Зутмана, имевшего столько же кораблей и также в сопровождении конвоя, при Доггер-банке.
В результате боя на Berwick было 16 убитых и 58 раненых. Лейтенанты Шипси (англ. Shipsey) и Максвелл (англ. Maxwell), а также капитан Кэмпбелл (англ. Campbell) и лейтенант морской пехоты Стюарт (англ. Stewart) и шесть мичманов были ранены, лоцман и два мичмана убиты.
Август-сентябрь — ремонт в Ширнесс.
1782 — март, капитан Чарльз Фиппс (англ. Charles Phipps). Апрель, ремонт в Портсмуте. Сентябрь, с флотом лорда Хау был при снятии осады с Гибралтара и у мыса Спартель. Ушел в Вест-Индию (sic!) с эскадрой адмирала Хьюза, прибыл в 8 декабря.
С апреля 1786 по май 1787 — средний ремонт в Портсмуте.
Участвовал во Французских революционных войнах.
1790 — август, вошел в строй во время т. н. Испанского вооружения, капитан Бенджамин Колдуэлл (англ. Benjamin Caldwell), но в декабре выведен в резерв.
1793 — январь, повторно вошел в строй, капитан сэр Джон Коллинз (англ. John Collins). 22 мая ушел в Средиземное море; в конце года участвовал в операциях под Тулоном.
1794 — капитан Коллинз умер 24 марта, корабль принял капитан Уильям Шилд (англ. William Shield), затем в апреле капитан Джордж Кэмпбелл (англ. George Campbell), в мае капитан Джордж Генри Таури (англ. George Henry Towry), в июле капитан Уильям Сатерленд (англ. William Sutherland), и наконец, в октябре капитан Уильям Смит (англ. William Smith).[3]
1795 — январь, капитан Адам Литлджон (англ. Adam Littlejohn). Захвачен французами.[1] Berwick был взят 7 марта 1795 года тремя французскими фрегатами, в районе Кап Корс. Капитан Литлджон был в том бою единственным убитым. После его смерти лейтенант Несбит Палмер (англ. Nesbit Palmer) сдал корабль.[3]
Во французской службе
Вошел в состав Marine Nationale, не переименован.
1795 — сентябрь, вышел из Тулона на Ньюфаундленд с эскадрой де Ришери (фр. de Richerie), но натолкнулся на британский конвой из Смирны, и вернулся в Кадис с 30 призами.
1796 — 4 августа эскадра под прикрытием испанского флота снова вышла в Северную Америку. В сентябре уничтожила рыболовный флот на Ньюфаундлендской банке, в ноябре вернулась в Рошфор. Berwick перешел в Брест.
Участвовал в Наполеоновских войнах.
1805 — март, участвовал в экспедиции Миссиесси-Вильнёва в Вест-Индию. 2 июня был при штурме Даймонд Рок (коммодор Космао-Кержульен).
Октябрь, сражался при Трафальгаре, отбит британцами. Затонул 22 октября в районе Сан-Лукар, в шторм, во время буксировки.[2]
Напишите отзыв о статье "HMS Berwick (1775)"
Ссылки
- [www.ageofnelson.org/MichaelPhillips/info.php?ref=0317 Ships of the Old Navy]
Примечания
Литература
- Lavery, B. The Ship of the Line. The development of the battlefleet 1650-1850. — Conway Maritime Press, 2003. — Vol. I. — ISBN 0-85177-252-8.
- Winfield, Rif. British Warships in the Age of Sail 1714−1792: Design, Construction, Careers and Fates. London-St.Paul: Seaforth, 2007. ISBN 978-1-84415-700-6
- Winfield, Rif. British Warships in the Age of Sail 1793−1817: Design, Construction, Careers and Fates. London: Seaforth, 2007. ISBN 978-1-84415-717-4
| ||||||
Отрывок, характеризующий HMS Berwick (1775)
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
