HMS E8
| HMS E8 | ||
|---|---|---|
| ||
| E8 возвращается из похода, лето 1916 года | ||
| Государство флага |  Великобритания
| |
| Основные характеристики | ||
| Тип корабля | Дизель-электрическая ПЛ | |
| Скорость (надводная) | 15 узлов (28 км/ч) | |
| Скорость (подводная) | 9,5 узлов (17,6 км/ч) | |
| Рабочая глубина погружения | около 60 м | |
| Автономность плавания | 14 часов (подводная) | |
| Экипаж | 30 | |
| Стоимость | 105 700 фунтов | |
| Размеры | ||
| Водоизмещение надводное | 676 тонн | |
| Водоизмещение подводное | 809 тонн | |
| Длина наибольшая (по КВЛ) | 54 м | |
| Ширина корпуса наиб. | 4,7 м | |
| Вооружение | ||
| Торпедно- минное вооружение |
4 × 457-мм ТА (1 носовой, 2 в миделе, 1 кормовой) | |
HMS E8 — британская подводная лодка типа E, принимавшая участие в Первой мировой войне. Заложена 12 марта 1912 года на королевской верфи в Чатэме. Постройка лодки обошлась британской казне в 105 700 фунтов. Во время Первой мировой войны переведена на Балтику для усиления Британской подводной флотилии, действовавшей с русских баз против германского судоходства.
Содержание
Служба
В октябре 1916 года E8 (лейтенант-коммандер Гудхарт, англ. Francis Goodhart) вышла на позицию у Либавы, потопив по пути транспорт. 23 октября 1915 года Гудхард обнаружил броненосный крейсер «Принц Адальберт», в сопровождении двух эсминцев шедший по створу либавских маяков между двумя полосами немецких минных заграждений. Пропустив эсминцы, Гудхард дал торпедный залп с 5 кабельтовых. Торпеда попала в район носовых артиллерийских погребов. Взрыв был такой силы, что сама Е-8, потеряв управление, оказалась вышвырнутой на поверхность из-под воды. На миноносцах в этот момент все резко повернули головы к тому месту, где только что был крейсер, и тем самым лодка избежала обнаружения. Из экипажа крейсера спаслись трое моряков. Погибли 672. С начала Первой мировой немецкий флот не нёс таких потерь на Балтике. Капитан-лейтенант Гудхард за эту атаку был награждён орденом Св. Георгия IV степени[1].
В мае 1917 года подводная флотилия перебазировалась на Ханго. По условиям Брест-Литовского мира находящиеся в Финляндии лодки, включая уцелевшие 7 британских, должны были отойти Германии. Чтобы этого избежать, субмарины (в том числе и E8) были выведены на глубину с помощью ледокола, и затоплены 4 марта 1918 года.
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Интересные факты
Русским офицером связи на лодке служил Аксель Иванович Берг — один из будущих основоположников советской кибернетики[2].
Напишите отзыв о статье "HMS E8"
Примечания
- ↑ Tall J.J. HM Submarines in Camera An Illustrated History of British Submarines. — Sutton Publishing, 1996. — P. 32. — ISBN 0750908750.
- ↑ [www.csubmarine.org/html/boats/crew_lists/e8.html CHATHAM BUILT SUBMARINES: E8 Crew List]. www.csubmarine.org. Проверено 1 января 2012. [www.webcitation.org/6AVJFPAPF Архивировано из первоисточника 7 сентября 2012].
Литература
- Hutchinson, Robert. Submarines, War Beneath the Waves, from 1776 to the Present Day. — ISBN 978-0060819002.
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий HMS E8
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
