HMS Formidable (1939)
Формидебл — (англ. Formidable, Грозный) — британский авианосец времён Второй мировой войны. Третий авианосец типа «Илластриэс», отличавшихся наличием бронированных ангаров и палуб. Пятый корабль Королевских ВМС, носивший это название. Принял активное участие в сражениях Второй Мировой войны, в том числе сражении у мыса Матапан, Критской операции, операции «Торч», высадке союзников в Салерно, атаках на линейный корабль «Тирпиц» и сражении за Окинаву.
Содержание
Конструкция
Проектирование и постройка авианосцев типа «Илластриес» стало ответом на усиленное военно-морское строительство, развернувшееся в фашистской Германии во второй половине 1930-х гг. По инициативе вице-адмирала Р. Гендерсона — третьего Морского лорда, требования к новым кораблям включали наличие бронированной палубы, способной выдержать попадания авиабомб. Новым авианосцам предстояло действовать в основном Северном и Средиземном морях, где основную опасность представляла многочисленная базовая авиация. Прочность конструкции и способность оставаться в строю после поражения бомбами авианосца становилась критически важными. Дополнительными требованиями было наличие сильного зенитного вооружения и усиленной ударной авиагруппы.
Главной особенностью авианосцев этого типа было, безусловно, бронированные палубы и ангары для самолётов. Палубы были забронированы 76-мм броней, а ангары имели дополнительно 114-мм боковое бронирование. Не бронированными оставались два самолётных подъёмника, однако они отделялись от ангара 114-мм броневыми дверями. Бронированные палубы должны были выдержать попадания 500-фунтовых бомб. По правому борту в центральной части корабля располагалась довольно высокая надстройка островного типа, которой постарались придать аэродинамическую форму. Для запуска самолетов в передней части палубы была расположена катапульта. Цена за бронировку палубы и ангаров была очень высока. Имея почти одинаковые размеры с авианосцем «Арк Роял» или зарубежными аналогами (тип «Йорктаун» или тип «Сёкаку») авианосцы типа «Илластриэс» были способны нести и обеспечивать очень небольшую авиагруппу.
Вооружение
Авиация
Незначительное количество самолетов (36 единиц) стало причиной чрезвычайно малого числа истребителей. Однако опыт войны продемонстрировал, что зенитная артиллерия не способная в одиночку справиться с массированной атакой авиации и доля истребителей постоянно росла. Помимо этого предпринимались попытки увеличить количество действующих самолетов, используя палубы для их размещения и доводя число самолетов до 50 единиц и выше. Но это немедленно вызывало трудности в обеспечении их топливом, так как бензохранилища были небольшими.
Первоначальный вариант вооружения включал истребители Fairey Fulmar Mk I. и Mk. II и бомбардировщики-торпедоносцы Fairey Swordfish. После прибытия в Александрию в марте 1941 года на вооружение поступили первые бомбардировщики-торпедоносцы Fairey Albacore. Во время боя у мыса Матапан в марте 1941 года на корабле базировались 27 самолетов: 803 и 806 эскадрильи (13 «Фулмаров»), 826 эскадрилья (6 «Альбакор») и 829 эскадрилья (По 4 «Альбакора» и «Суордфиш»). После ремонта в 1941 году принял на вооружение 888-ю эскадрилью с истребителями американского производства Grumman F4F Wildcat (в Великобритании называвшиеся «Martlett» Mk.I и Mk.5)., ударная 820-я эскадрилья была по-прежнему вооружена «Альбакорами». С 1942 года истребительная составляющая была усилена: авианосец получил 885-ю истребительную эскадрилью, вооруженную «Сифайрами» — палубным вариантом знаменитого истребителя «Spitfire» и 893 эскадрилью «Мартлеттов». Во время высадки в Северной Африке авиагруппа «Формидебл» включала 24 «Мартлетта», 6 «Альбакор» и 6 «Сифайр».
В 1944 году авиагруппа «Формидебла» вновь была заменена. В июле 1944 года она включала в себя 40 самолетов, в том числе 16 американских истребителей Chance Vought F4U Corsair из 1841 эскадрильи и 24 бомбардировщики-торпедоносцы Fairey Barracuda Mk. II. (827 и 830 эскадрильи) Во время боев на Тихом океане уже все самолеты были американского производства. В 1945 году на вооружении авианосца (с учетом палубного базирования) было 54 самолета (6-е авиакрыло морских истребителей (1841 и 1842 эскадрильи, вооруженные «Корсарами») и 848-я эскадрилья, имевшая на вооружении торпедоносцы Grumman TBF Avenger. В самом конце войны была получена еще одна — 1844-я эскадрилья истребителей вооруженная Grumman F6F Hellcat.
| Характеристики самолетов, входивших в состав авиагруппы авианосца «Формидебл» в ходе второй мировой войны | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Тип | Скорость, км/ч | Дальность полёта, км | Вооружение | Экипаж | Примечание | |
| Fairey «Swordfish» | 222 | 880 | два 7,7-мм пулемёта, 730-кг торпеда или 3 227 кг бомбы | 3 | Торпедоносец-бомбардировщик. Биплан. 1941 год 815 и 829 эскадрильи | |
| Fairey «Fulmar» Mk.I | 417 | 515 | восемь 7,7-мм пулемётов или четыре 12,7-мм пулемёта, до 250 кг бомб. | 2 | Истребитель. 1941 год. 803 и 806 эскадрильи | |
| Fairey «Albacore» Mk.I | 259 | 1497 | три 7,7-мм пулемёта, 730-кг торпеда или 3 227 кг бомбы | 3 | Торпедоносец-бомбардировщик. Биплан. 1941-43 гг. 820, 826, 829 эскадрильи | |
| Fairey «Barracuda» Mk.II | 386 | 934 | два 7,7-мм пулемёта, 730-кг торпеда или до 730 кг бомб | 3 | Торпедоносец-бомбардировщик. 1943-44 гг. 827 и 830 эскадрильи | |
| Grumman F4F-4 «Wildcat» («Martlett»). | 513 | 1335 | шесть 12,7 мм пулемёта, две 45-кг бомбы | 1 | Истребитель. 1942-43 гг. 888 и 893 эскадрильи | |
| Supermarine «Seafire» | 760 | 1515 | четыре 20-мм пушки, до 700 кг бомб | 1 | Истребитель, истребитель-бомбардировщик. Палубный вариант истребителя «Spitfire». 1942-43 гг. 885 эскадрилья | |
| Grumman TBF «Avenger» | 442 | 1610 | три 12,7 мм пулемёта и два 7,62 мм пулемёта, торпеда или 907 кг бомб | 3 | Торпедоносец, бомбардировщик. 1944-45 гг. 848 эскадрильи | |
| Chance Vought F4U-4 «Corsair» | 717 | 990 | шесть 12,7 мм пулемётов или четыре 20 мм пушки, до 1820 кг бомб и ракет | 1 | Истребитель, штурмовик. 1944-45 гг. 1841 и 1842 эскадрильи | |
| Grumman F6F-5 «Hellcat» | 610 | 1520 | четыре 12,7 мм пулемёта и две 20 мм пушки или шесть 12,7 мм пулемётов, до 1800 кг бомб и ракет | 1 | Истребитель. 1945 гг. 1866 эскадрилья | |
Артиллерия
Согласно требованиям адмиралтейства корабли получили очень мощной для своего времени зенитное вооружение. На авианосцах было установлен 16 114-мм зенитных орудий в двухорудийных башнях размещенных на спонсонах по обе стороны палубы. Помимо этого на вооружении находилось 6 восьмиствольных установок 40-мм зенитных автоматов «Виккерс» QF-2, известных также как «Пом-Пом». Учитывая слабость истребительной авиации базировавшейся на корабли, именно на мощную зенитную артиллерию возлагались основные надежды при отражении атак вражеской авиации. Опыт боёв продемонстрировал необходимость увеличения количества зенитных стволов, которое происходило за счет установки дополнительных зенитных автоматов — 40-мм «Бофорс» L60 и 20-мм «Эрликон». В итоге в конце войны зенитное вооружение авианосца включало 8х2 114-мм орудий, 6х8 40-мм «Виккерс», 12х1 40-мм «Бофорс», 54х1 20-мм «Эрликон»
История службы
Начало службы. Средиземное море
«Формидебл» был единственным кораблем серии, который строился в Белфасте. Строительство шло быстро и, в результате, хотя корабль был заложен немного позднее чем «Викториэс», вступил в строй почти на полгода раньше. При спуске на воду произошел трагический инцидент. Стапель не выдержал и корабль сорвался с него. Погиб 1 рабочий и ещё 20 было ранено. Впоследствии авианосец иронично называли «Корабль, который сам себя спустил на воду» («The Ship That Launched Herself.»).
После вступления в строй авианосец участвовал в поисковых операциях против германских рейдеров в районе острова Святой Елены. В феврале 1941 года в связи с выводом из строя авианосца «Илластриэс», возникла необходимость в его замене. «Формидебл» был направлен в состав Средиземноморского флота для чего совершил переход вокруг Африки. По пути его самолеты нанесли ряд ударов по итальянским колониальным владениям в Сомали: Кисмайо, Могадишо и Массауа. В марте корабль прибыл в Александрию.
28 марта 1941 года принял участие в сражении у мыса Матапан. Самолеты с авианосца в ходе сражения трижды атаковали итальянский флот. В 11.00 6 торпедоносцев «Альбакор» из 826 эскадрильи атаковали итальянский линейный корабль «Витторио Венето». Хотя торпеды прошли мимо, атака заставила итальянцев прервать преследование английских крейсеров и отступить. В 15.20 4 «Альбакора» вторично атаковали линкор и добились попадания торпедой. В ходе атаки самолет добившийся попадания был сбит. Корабль противника был серьёзно поврежден, потерял ход более чем на час, но в итоге смог все же уйти от преследования. В 19.25 10 самолетов (7 «Альбакор» и 3 «Суордфиш») очередной раз атаковал флот противника, тяжело повредив торпедой тяжелый крейсер «Пола». Этот успех привел к победе в сражении в целом. Ночью крейсер «Поля» и посланные ему на помощь тяжелые крейсеры «Зара» и «Фиуме» были потоплены английским флотом. На обратном пути авианосец отразил атаку 12 немецких бомбардировщиков Ju-88.
В апреле-мае 1941 года в составе Средиземноморского флота принял участие в Критской операции, прикрывая конвои эвакуировавшие войска с острова. 26 мая 1941 года после налета на аэродром острова Скарпанто был атакован 20 немецкими пикирующими бомбардировщиками Ju-87. Корабль получил 2 попадания 1000-кг бомбами в башню 114-мм орудий и в бортовой спонсон. Повреждения были столь серьёзными, что авианосец ремонтировался в Норфолке до конца года.
Во время ремонта на авианосце была усилена зенитная артиллерия. Сразу после возвращения в строй корабль был вновь легко поврежден в ходе столкновения с однотипным авианосцем «Илластриес». После ремонта вошёл в состав Восточного флота. В апреле 1942 года флот пытался оказать сопротивление японскому ударному авианосному соединению, совершавшему рейд в Индийский океан. Однако противникам не удалось встретится в море, так как во время рейда японцев, основные силы Восточного флота находились в секретной базе на Мальдивских островах. Учитывая количественное и качественное соотношение сил, такое столкновение было бы для английских авианосцев роковым. Под впечатлением от успехов японской авиации, флот был отведён к Восточному побережью Африки. В сентябре вновь встал на текущий ремонт в Клайде.
Бои в европейских водах
. В начале ноября 1942 года «Формидебл» вошел в состав "Соединения «Н» и принимал участие в операции «Торч» (высадка союзников в Северной Африке). Осуществлял в основном истребительное прикрытие высадки, имея на борту 30 истребителей и всего 6 бомбардировщиков. 15 ноября 1942 «Альбакор» с авианосца торпедировал и потопил немецкую подводную лодку U-331 в западной части Средиземного моря. В 1943 году активно поддерживал воска союзников во время высадки на Сицилии в июле 1943 года, а затем в ходе высадки в Салерно в сентябре 1943 года. После этого встал на текущий ремонт в Белфасте.
После неудачи с рейдом линейного корабля «Бисмарк», немецкое командование направило свой сильнейший надводный корабль — линкор «Тирпиц» в Норвегию, где он базируясь во фьордах, угрожал северным конвоям, доставлявшим грузы в СССР. Лучшим средством борьбы с ним стала авиация. В течение войны английское командование предприняло множество попыток уничтожить линкор с воздуха, в том числе с использованием авианосной авиации.
17 июля 1944 года состоялась операция «Маскот». Самолеты с авианосцев «Формидебл», «Фьюриэс» и «Индефатигейбл» атаковали «Тирпиц» в Каа-фиорде. В августе вторично участвовал в атаках на «Тирпиц» в ходе операций «Гудвуд». Первые две атаки предпринятые 22 августа силами 38 бомбардировщиков и 45 истребителей не принесли результата. 24 августа в атаке приняли участие 48 бомбардировщиков и 29 истребителей. Им удалось добиться двух попаданий в «Тирпиц». Тяжелая 800-кг бомба не взорвалась, а 500-кг вызвала небольшие повреждения надстройки корабля. Четвертая атака в ходе операции силами 34 бомбардировщиков и 25 истребителей была опять безуспешной. Англичане потеряли в ходе четырех налетов 11 самолетов с разных авианосцев, в том числе и с «Формидебла».
Бои на Тихом океане
Когда война в Европе вступила в завершающую фазу, основные силы британского флота были направлены против Японии. 1 марта 1945 года «Формидебл» вошел в состав 1 эскадры авианосцев Британского Тихоокеанского флота. В марте-мае 1945 года принимал участие в операции по захвату Окинавы. 4 мая 1945 года в авианосец попал камикадзе на самолете «Зеро» с 250-кг бомбой. Пожары повредили радары и полетную палубу. Корабль вышел из строя на 5 часов. 8 человек погибло и 47 было ранено. 9 мая 1945 года корабль вновь был поврежден камикадзэ, врезавшемся в корму корабли и уничтожив и повредив 16 самолетов. Несмотря на это, бронированные палубы успешно выдержали испытание и корабль остался в строю.
В июле 1945 года авианосец стал флагманским корабль контр-адмирала Филипа Вайэна, командира 1 эскадры авианосцев. В июле и августе несколько раз атаковали Японские острова в районе Токио. 9 августа, во время атаки на японские корабли, пилот «Корсара» Роберт Хэмптон Грей, потопил японский сторожевой корабль «Амакуса» и погиб сам. За этот подвиг он был награждён Крестом Виктории — высшей наградой Великобритании.
После окончания боевых действий авианосец использовался как войсковой транспорт для возвращения военнослужащих домой, совершив два рейса в Австралию. Вернувшись в Англию, корабль был выведен в резерв. В 1953 году он был выведен из списков флота и продан для разделки на металл.
Напишите отзыв о статье "HMS Formidable (1939)"
Литература
- [www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/AirCraft_Carrier/index.htm. Полмар Н. Авианосцы]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Victories/index.htm. Авианосец «Викториэс»]
- [www.wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/Battle_Sred_Win/index.htm. Битва за Средиземное море. Взгляд победителей]
См. также
| ||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий HMS Formidable (1939)
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.
В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.
Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
