HMS Hyacinth (1940)
HMS Hyacinth (K84) (произносится «Хайасинт», в переводе «Гиацинт») — корвет типа «Флауэр», который во время Второй мировой войны нёс службу по охране побережья Палестины и обеспечивал проводку конвоев вдоль него. Добился трёх побед над вражескими подводными лодками. Это максимальный результат для кораблей его класса, повторить который удалось только корвету «Sunflower».
28 сентября 1941 года «Хайасинт» атаковал и потопил итальянскую подводную лодку «Fisalia» к северо-востоку от порта Яффа, в точке с координатами 32º19’N, 34º17’E (напротив пляжей Тель-Авива).
9 июля 1942, года, во время проводки конвоя из Яффы в Бейрут Хайасинт атаковал, повредил и взял в плен итальянскую подводную лодку «Perla». Лодка была отбуксирована, введена в строй и с 1943 года служила в греческих ВМС под названием Матрозос (Y-7).
12 сентября 1943 года, уже после капитуляции Италии, «Hyacinth», совместно с австралийским тральщиком «Wollongong» артиллерийским огнём потопили повреждённую атакой самолётов «Веллингтон» и «Суордфиш» немецкую подводную лодку U-617.
В конце 1943 года корвет передан греческим ВМС и переименован в «Апостолис» (греч. Αποστόλης).
Ввиду того, что корвет «Hyacinth» постоянно находился вдали от британских судостроительных заводов, он не подвергся перестройке (англ. Retrofit) и один из немногих сохранил характерный для начальной серии корветов класса «Flower» короткий полубак. Ещё одной отличительной особенностью была трёхдюймовая пушка вместо стандартной четырёхдюймовой[1].
Источники
- [www.uboat.net/allies/warships/ship/4773.html HMS Hyacinth (K 84)] (англ.). сайт Uboat.Net. — Страница корвета Гиацинт на огромном сайте, посвященном немецким подводным лодкам. Проверено 27 марта 2009. [www.webcitation.org/66TPTi7Al Архивировано из первоисточника 27 марта 2012].
- [www.regiamarina.net/subs/info/subs_us.htm Italian Submarines In World War II] (англ.)(недоступная ссылка — история). Regia Marina Italiana. — Раздел посвященный подводным лодкам на сайте итальянского королевского флота. Проверено 27 марта 2009. [web.archive.org/20021229153551/www.regiamarina.net/subs/info/subs_us.htm Архивировано из первоисточника 29 декабря 2002].
- [www.navweaps.com/Weapons/WNBR_3-40_mk1.htm British 12-pdr (3"/40 (7.62 cm)) 12cwt QF Marks I, II and V] (англ.). Naval Weapons of the World From 1880 to Today. — Технические данные трехдюймового орудия. Проверено 1 апреля 2009. [www.webcitation.org/66TPUCDMg Архивировано из первоисточника 27 марта 2012].
Напишите отзыв о статье "HMS Hyacinth (1940)"
Отрывок, характеризующий HMS Hyacinth (1940)
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
