HMS London (1766)
HMS London (1766) — 98-пушечный линейный корабль второго ранга Королевского флота. Первый корабль типа London.
Постройка
Спущен на воду 24 мая 1766 года в Чатеме.[1]
London исходно был 90-пушечным кораблем, стандартным для второго ранга того времени. Позже был повышен до 98-пушечного установкой восьми 12-фунтовых пушек на шканцах.
Служба
Был младшим флагманом под флагом контр-адмирала сэра Томаса Грейвза при мысе Генри, 16 марта 1781 года (капитан Дэвид Грейвз, англ. David Graves).
Был флагманом сэра Томаса Грейвза в Чесапикском сражении 5 сентября 1781 года.
В бою 18 октября 1782 года, попал под продольный залп французского Scipion, из-за полученных повреждений продолжать преследование не мог. Когда London исправил повреждения и возобновил погоню, остальные корабли британской эскадры уже вынудили Scipion сдаться.
Под флагом вице-адмирала Колпойса (англ. John Colpoys) участвовал в бою у острова Груа в 1795 году.
Команда HMS London участвовала в матросском мятеже в Спитхеде в 1797 году.[6] После первого раунда переговоров с Адмиралтейством, когда морякам было гарантировано королевское прощение, но остальные требования не выполнены, London продолжал неподчинение, и только вмешательство лорда Хау погасило мятеж.
London был при Копенгагене в 1801 году, в составе резерва сэра Хайд Паркера (младшего). После битвы, на борту London, Паркер и генерал-адъютант Ханс Линдхольм заключили перемирие.[7]
В бою 13 марта 1806 года, в составе эскадры вице-адмирала Уоррена, London (капитан сэр Гарри Нил, англ. Harry Neale) захватил французский линейный корабль Marengo, флагман вице-адмирала Линуа. Из всей эскадры Уоррена (4 линейных, 4 фрегата) London первым вступил в бой и на него пришлась основная тяжесть боя.[8]
В 1808 году участвовал в эскортировании португальской королевской семьи во время её бегства из Португалии в Бразилию.
Отправлен на слом в 1811 году.[1]
Напишите отзыв о статье "HMS London (1766)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Lavery, Brian. The Ship of the Line — Volume 1: The development of the battlefleet 1650—1850. Conway Maritime Press, 2003. p. 175. ISBN 0-85177-252-8
- ↑ Lavery, Ships of the Line... vol. 1, p. 179.
- ↑ В 1781 году. См.: NMM Ref JOD/40
- ↑ При постройке
- ↑ После довооружения
- ↑ The Great Mutinies of 1797. in: Fleet Battle and Blockade. The French Revolutionary War 1793—1797. Robert Gardiner, ed. Chatham Publishing, 1997, p.165−167. ISBN 1-86176-018-3
- ↑ Nelson Against Napoleon: From the Nile to Copenhagen, 1798-1801. Robert Gardiner, ed. Chatham Publishing, London, 1997. ISBN 1-86176-026-4
- ↑ The Victory of Seapower. Winning the Napoleonic War 1806−1814. Robert Gardiner, ed. Chatham Publishing, 1998. p. 28-29. ISBN 1-86176-038-8
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий HMS London (1766)
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
