HMS Marlborough (1912)
HMS Marlborough (Корабль Его Величества «Мальборо») — британский линейный корабль типа «Айрон Дюк». Назван в честь Джона Черчилля, 1-го герцога Мальборо. Участвовал в Ютландском сражении; был флагманским кораблём 1-й линейной эскадры Grand Fleet, флаг вице-адмирала Сесила Берни. Продан на слом в 1932 году.
Содержание
Постройка
HMS Marlborough заложен на королевской верфи Девонпорт 25 января 1912 года[2]. Назван в честь Джона Черчилля, 1-го герцога Мальборо (1650—1722) — английского полководца времён Войны за испанское наследство.
24 октября 1912 года[2] спущен на воду.
10 марта 1914 года начались заводские испытания. Во время 4-часовых ходовых испытаний на мерной миле в Полперро в одном из пробегов Marlborough развил форсированную мощность турбин 32013 л. с., при этом средняя частота вращения гребных валов составила 310 об/мин, что обеспечило кораблю скорость 21,8 узла.
12 июня 1914 года линкор вошёл в состав флота.
Конструкция
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Внешние признаки
Корабль полубачного типа, с таранным носом и заваленной штевневой кормой. Полубак и палуба без седловатости. Борт прямой. На полубаке в нос от башни «А» и на юте в корму от башни «Z» — срезы для расширения секторов обстрела казематных орудий. Две носовые башни с превышением. Непосредственно за ними высокая носовая надстройка, увенчанная трёхногой фок-мачтой с дальномерным постом на топе. В корму от неё две прямые вертикальные дымовые трубы. Между кормовой трубой и кормовой надстройкой башня «Q». Кормовая надстройка низкая, неразвитая. Непосредственно за ней две кормовые башни с превышением.
Энергетическая установка
Главная энергетическая установка включала в себя 2 комплекта турбин Парсонса, работавших на 4 вала, и 18 водотрубных котлов «Babcock & Wilcox», размещённых линейно в трёх котельных отделениях (по 6 котлов в каждом). Каждый котёл был оборудован тремя форсунками, распылявшими нефть непосредственно на горящий уголь.[2]
Турбины высокого давления переднего и заднего хода, размещённые в крайних бортовых отсеках машинного отделения, вращали наружные валы (1-й и 4-й), турбины низкого давления переднего и заднего хода были заключены в едином корпусе и вращали внутренние валы (2-й и 3-й). Все турбины были реактивного типа.
Проектная мощность турбин оценивалась в 29 000 л. с., что при средней частоте вращения гребных валов 300 об/мин должно было обеспечить кораблю скорость хода в 21 узел. Ходовые испытания подтвердили расчётные значения. 25 ноября 1914 года на 8-часовых ходовых испытаниях на мерной миле в Полперро в одном из пробегов Marlborough развил форсированную мощность турбин 32 013 и. л. с., при этом средняя частота вращения гребных валов составила 310 об/мин, и показал скорость 21,8 узла.
Скорость и дальность плавания
- полным ходом — 3800 миль,
- 20-узловым — 4500 миль,
- 18-узловым — 5400 миль,
- 15-узловым — 7300 миль,
- 12-узловым — 8100 миль.
Корабельные запасы
Нормальный запас угля составлял 900 тонн, полный 3250 тонн, запас нефти 1050 тонн. На корабле также имелся так называемый неприкосновенный запас нефти, который составлял 550 тонн. Расход угля в сутки на 12-узловом ходу составлял 135 тонн, на 16,4-узловом ходу — 325 тонн.
Вооружение
Артиллерия главного калибра
Десять 13,5" морских орудий Mark V фирмы «Виккерс», размещённых в пяти двухорудийных башнях фирмы «Армстронг». Башни были размещены по линейной схеме с превышением (башни «B» и «X»).
Общий боекомплект 1000 снарядов всех типов (фугасных, бронебойных, полубронебойных, шрапнельных) или по 100 снарядов на ствол.
Противоминная артиллерия
Двенадцать казематных 152-мм орудий образца MK.VII раздельного заряжания с длиной канала ствола 45 калибров (6840 мм) (англ. 6"/45 BL Mk.VII), побортно в районе носовой надстройки.
Зенитное вооружение
В 1915 году в кормовой части установили два 45-калиберных 76-мм зенитных орудия образца QF Mk. I (англ. QF 3 inch 20 cwt) с боекомплектом по 150 выстрелов на ствол, однако ввиду отсутствия на корабле прибора управления зенитным огнём эти орудия были практически бесполезны в борьбе с самолётами и годились разве что для борьбы со сравнительно тихоходными «цеппелинами».
В 1918 году установили дальномеры с базой 5,03 м для определения расстояния до воздушных целей.
В 1927 году к существующему зенитному вооружению добавили два 102-мм зенитных орудия, которые установили на носовой надстройке. В 1929 году все 76-мм зенитные орудия заменили на 102-мм.
Торпедное вооружение
Четыре 533-мм торпедных аппарата:
- 2 носовых, расположенных ниже ватерлинии (по одному на каждый борт) в районе шпилей;
- 2 кормовых (по одному на каждый борт) на уровне траверза барбета орудийной башни «Y».[2]
Общий боезапас составлял 20 торпед образца Mk.I и Мк. II, позже — образца Мк. IV.
Авиационное вооружение
В 1918 году на всех линейных кораблях типа «Айрон Дюк» на крышах орудийных башен «B» и «Q» установили взлётные платформы для колёсных самолётов-бипланов типа «Кондор-Кэмел» (или «Sopwith Pup»). Самолёты предназначались для ведения воздушной разведки и корректировки стрельбы.
В 1919 году на всех линейных кораблях взлётные направляющие с авиационных платформ сняли, хотя сами платформы на башнях оставили.
В 1920 году платформу на башне «B» демонтировали, а в 1927 году демонтировали платформу с башни «Q».
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Служба
Первая мировая война
С августа 1914 по январь 1917 года — флагман 1-й линейной эскадры Grand Fleet.[3]
16 января 1916 года столкнулся с танкером Prudentia, в результате танкер затонул.
Участвовал в Ютландском сражении. Первым среди линкоров (в 18:17) открыл огонь.[4] Выпустил 162 снаряда главного калибра. Получил попадание торпеды с немецкого эсминца[5], небольшой крен, потерял ход. Людские потери — 2 убитых и 2 раненых. Был отбуксирован в базу. В ремонте до 29 июля 1916, затем вернулся к активной службе.[3]
Послевоенный период
В марте 1919 года был направлен в Чёрное море для эвакуации из Крыма находившихся там Романовых. На борту линкора Россию покинули: вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, великий князь Николай Николаевич Младший с женой Анастасией Николаевной, великий князь Пётр Николаевич с женой Милицей Николаевной и детьми Мариной Петровной, Романом Петровичем, Недеждой Петровной, великая княгиня Ксения Александровна, князья императорской крови Фёдор Александрович, Никита Александрович, Дмитрий Александрович, Ростислав Александрович, Василий Александрович, князья Юсуповы Феликс Феликсович-старший, Зинаида Николаевна, Феликс Феликсович-младший, Ирина Александровна и Ирина Феликсовна[6].
Оставался в составе флота до 1932 года, после чего в мае исключён из списков и продан на слом[5][7].
См. также
Напишите отзыв о статье "HMS Marlborough (1912)"
Примечания
- ↑ Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1906—1921 — С. 31.
- ↑ 1 2 3 4 5 Козлов Б. В. Линейные корабли типа «Орион». — издание 2006. — СПб.: Истфлот, 2006. — 116 с. — ISBN 5-98830-017-0.
- ↑ 1 2 [www.worldwar1.co.uk/battleship/hms-iron-duke.html Iron Duke Class Dreadnought Battleship]
- ↑ [www.firstworldwar.com/source/jutland_jellicoe.htm Sir John Jellicoe’s Report on the Battle of Jutland]
- ↑ 1 2 [www.korabli.eu/blogs/bronenoscy/velikobritaniya/lineynye/iron-duke/istoriya История серии «Iron Duke» («Айрон Дюк»)]
- ↑ King, Greg. The Man Who Killed Rasputin: Prince Felix Youssoupov and the Murder That Helped Bring Down the Russian Empire. Citadel Press, 1998, p. 209. ISBN 0-8065-1971-1
- ↑ [www.worldwar1.co.uk/battleship/hms-iron-duke.html Iron Duke Class Dreadnought Battleship] (англ.)
Литература
- Козлов Б. В. Линейные корабли типа «Орион». — издание 2006. — СПб.: Истфлот, 2006. — 116 с. — ISBN 5-98830-017-0.
- All the World's Battleships: 1906 to the present / I. Sturton. — издание 1996. — Лондон: Conway Maritime Press, 1987. — 190 с. — ISBN 0-85177-691-4.
- Паркс О. Линкоры Британской империи. Ч. VII. Эпоха дредноутов. — СПб.: Галея Принт, 2008. — 86 с. — ISBN 978-5-8172-0132-1.
- Humble, Richard. Battleships and Battlecruisers. Winchmore Publishing, Ltd. London, 1983, p. 117. ISBN 0-89009-623-6
Ссылки
- [www.maritimequest.com/warship_directory/great_britain/battleships/marlborough/hms_marlborough.htm Maritimequest HMS Marlborough Photo Gallery] (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий HMS Marlborough (1912)
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
