HMS Nigeria (1939)
HMS Nigeria (60) (Корабль Его Величества «Нигерия») — британский лёгкий крейсер, принадлежавший к первой серии крейсеров типа «Краун Колони». Заказан в 1937 году верфи Vickers-Armstrong в Ньюкасле, заложен 8 февраля 1938 года. Спущен на воду 18 июля 1939 года, вошёл в строй 30 сентября 1940 года.
29 августа 1957 года крейсер вошёл в состав ВМС Индии под названием «Майсур» (англ. INS Mysore).
Содержание
История службы
После вступления в строй крейсер перешёл в Скапа-Флоу на Оркнейских островах, войдя в состав 10-й крейсерской эскадры. После чего в октябре — ноябре 1940 года выполнял операции по прикрытию прибрежных конвоев у северо-западных подходов, базируясь в Плимуте.
26 декабря 1940 года Нигерия вышла вместе с линейным крейсером Repulse для прикрытия конвоев в Атлантике, после того как войсковой конвой WS5A был атакован немецким тяжёлым крейсером Адмирал Хиппер.
6 февраля 1941 года крейсер вышел в составе океанского эскорта, прикрывая постановку минных заграждений у Северного барража (Operation SN7A), после окончания которой ушёл вместе с линкором Nelson в патрулирование у берегов Исландии. 17 февраля прикрывал очередную постановку мин на северном барраже (Operation SN7B/68A).
Рейд на Лофотены
В начале марта крейсер составил эскорт десантных судов в рейде на Лофотенские острова и их последующей эвакуации (Operation Claymore). Крейсер Edinburgh осуществлял дальнее прикрытие.
8 марта вышел в Северное море на поиски немецкий кораблей, которые по сообщениям прорвались туда для атаки союзных конвоев.
11 марта — прикрытие очередной минной постановки (Operation SN68B).
17 марта вместе с линкором Nelson вышел к берегам Исландии на поиски немецких линкоров Шарнхорст и Гнейзенау, прорвавшихся в Атлантику.
26 марта вышел на патрулирование в Датский пролив совместно с систершипом Fiji для перехвата немецких торговых рейдеров. 28 марта присоединился к линкору King George V и двум другим крейсерам в поисках немецкого карманного линкора Адмирал Шеер, шедшего в Киль. Противник так и не был найден.
30 марта вместе с Fiji вышел на соединение с линейным крейсером Hood для прикрытия конвойных маршрутов Великобритания — Гибралтар от атак немецких кораблей (Operation SN9B). После чего крейсер оставался у северо-западных подходов.
Потопление Лауенбурга
28 июня Нигерия совместно с эсминцами Bedouin, Tartar и Jupiter в условиях тумана захватили северо-восточнее острова Ян-Майен на позиции 73°02′ с. ш. 03°13′ з. д. / 73.033° с. ш. 3.217° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=73.033&mlon=-3.217&zoom=14 (O)] (Я) немецкое метеорологическое судно Lauenburg. Судно было обнаружено при помощи huff-duff и обстреляно, после чего экипаж в спешке покинул его. С эсминца Tartar была высажена десантная партия, которой удалось захватить шифровальную машину Энигма и шифровальные коды, после чего немецкое судно было затоплено.
25 июля выходил вместе с крейсером Aurora и эсминцами Punjabi и Tartar, в роли возможных, по необходимости, топливозаправщиков кораблей эскорта Русского конвоя.
Эвакуация с острова Медвежий
1 августа крейсер участвовал в операции по уничтожению метеорологической станции на острове Медвежий и эвакуации с острова норвежских граждан.
Эвакуация со Шпицбергена
19 августа совместно с крейсером Aurora эскортировал лайнер Empress of Australia с канадскими коммандос на борту во время рейда на Шпицберген (Operation Gauntlet). 23 августа он поддерживал огнём высадку десантных сил и помогал в уничтожении угледобывающего оборудования на острове. Принял на борт в Баренцбурге советских шахтёров, доставив их 24 августа в Архангельск, после чего вернулся на остров в Лонгйир, где забрал норвежское население острова. 1 сентября крейсера с пассажирами на борту, сопровождая угольщики, отплыли в Скапа-Флоу.
Потопление Бремзе
7 сентября во время патрулирования у берегов Норвегии совместно с крейсером Aurora Нигерия перехватила у Porshanger фьорда маленький немецкий конвой из двух транспортов. В условиях плохой погоды крейсера потопили немецкий учебный корабль Бремзе, но транспортам удалось уйти. В ходе боя Нигерия получила повреждения носовой части. По послевоенному анализу было предположено, что крейсер подорвался на мине.
После этого боя крейсер встал на ремонт на коммерческой верфи Тайна, в ходе которого на корабле был установлен радар управления огнём главной артиллерии Type 284. 25 декабря после испытаний он встал для доработки ремонтных работ. В январе 1942 года крейсер вернулся в состав 10-й эскадры крейсеров, став её флагманским кораблём.
8 января 1942 года Нигерия вышла, сопровождая конвой PQ-8, следующий из Исландии в Мурманск. 17 января она прибыла туда и осталась, чтобы сопровождать будущие конвои в районе между островом Медвежий и Кольским заливом.
Базирование в Мурманске
В феврале крейсер из Мурманска вместе с эсминцами Faulknor и Intrepid выходил на встречу с конвоем PQ-9/10, соединившись с ним 5 февраля, и сопровождая его до 8 февраля. С 13 по 15 февраля крейсер прикрывал обратный конвой QP-7. 22 февраля совместно с советскими эсминцами сопровождал конвой PQ-11 на его финальной стадии прохождения.
Со 2 по 7 марта крейсер участвовал в составе ближнего прикрытия обратного конвоя QP-8.
С 22 марта крейсер в составе Флота Метрополии участвовал в прикрытии пары конвоев: PQ-13 и обратного QP-9.
5 апреля крейсер сопровождал линкор King George V из Розайта в Скапа-Флоу, где тот соединился с флотом.
10 апреля Нигерия совместно с линкорами King George V и Duke of York, авианосцем Victorious и тяжёлым крейсером Kent образовали Соединение дальнего прикрытия, сопровождающее очередную пару конвоев: PQ-14 и обратного QP-10. 11 апреля крейсер оставил Соединение.
28 апреля крейсер вышел в составе эскорта конвоя PQ-15. 1 мая он покинул его и присоединился к обратному конвою QP-11, после того, как из состава его прикрытия был потоплен крейсер Edinburgh.
13 мая Нигерия с линкором Duke of York, авианосцем Victorious и крейсерами Kent, Liverpool, London и Norfolk образовала Соединение, которое должно было встретить и сопроводить следующий в Великобританию из СССР повреждённый крейсер Trinidad, однако последний 15 мая на переходе был потоплен немецкой авиацией. Соединение прикрытия отправилось домой также под воздушными атаками противника.
С 23 по 28 мая Нигерия совместно с крейсерами Kent, Liverpool и Norfolkи эсминцами Marne, Onslow и Oribi составляла крейсерское прикрытие очередной пары конвоев: PQ-16 и обратного QP-12.
С 30 июня крейсер совместно с линкором Duke of York, американским линкором Washington, авианосцем Victorious и крейсером Cumberland составлял дальнее прикрытие печально знаменитого конвоя PQ-17. Корабли оставались с ним до 4 июля, позже приступив к прикрытию обратного конвоя QP-13. После прибытия последнего 7 июля в Рейкьявик, Нигерия вернулась в воды метрополии.
Операция Пьедестал
2 августа Нигерия совместно с линкором Nelson, авианосцем Victorious, крейсерами Kenya, Manchester и Cairo, вышли из Англии в качестве сопровождения войскового конвоя WS21S на Мальту (операция Pedestal). 10 августа в Гибралтаре Нигерия, крейсера Kenya, Manchester и Cairo, а также 12 эсминцев образовали Соединение «X», которое должно было сопроводить конвой непосредственно на Мальту. С 11 августа на конвой начались атаки авиации и подводных лодок Оси.
Торпедное попадание
Вечером 12 августа итальянская подводная лодка Axum на позиции 37°26′ с. ш. 10°22′ в. д. / 37.433° с. ш. 10.367° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=37.433&mlon=10.367&zoom=14 (O)] (Я) попала одной торпедой в левый борт Нигерии. Крейсер получил серьёзные повреждения и в сопровождении 3 эскортных миноносцев Wilton, Bicester и Derwent отправился в Гибралтар, где 15 августа встал на предварительный ремонт.
Ремонт в США
Весь сентябрь крейсер ремонтировался в Гибралтаре, после чего 7 октября вышел в США для проведения основного ремонта. 23 октября он встал на ремонт на военно-морской верфи Чарльстона. В ходе ремонта было снято авиационное вооружение и проведена подготовка для установки радаров управления зенитным огнём, замены радаров воздушного предупреждения Type 279 на Type 281 и установке радара надводного обнаружения Type 272. Ремонт продолжался целый год и только в сентябре 1943 года крейсер совершил переход в Великобританию, где с октября по декабрь 1943 года были установлены радары и проведены окончательные ремонтные работы.
В январе 1944 года крейсер вернулся на боевую службу в состав 10-й эскадры крейсеров в Скапа-Флоу, защищая конвой у северо-западных подходов.
В марте крейсер совершил переход на Цейлон, куда прибыл 27 марта, войдя в 4-ю крейсерскую эскадру Восточного флота.
В составе Восточного флота
16 апреля Нигерия участвовала в операции «Кокпит» (Operation Cockpit) — атаке Сабанга Соединением 70 в составе британского авианосца Illustrious и временно приданному Восточному флоту американского Saratoga. Крейсер находился в составе Соединения TF69, прикрывающем авианосцы. Помимо Нигерии, оно состояло из линкоров Queen Elizabeth и Valiant, французского линкора Richelieu, крейсеров Newcastle, Ceylon, Gambia и голландского крейсера Tromp. 21 апреля корабли вернулись в Тринкомали.
6 мая крейсер участвует в прикрытии очередного налёта. На этот раз Сурабайи (Operation Transom). Крейсер вошёл в состав Соединения TF65: линкоры Queen Elizabeth и Valiant, французский линкор Richelieu, крейсер Newcastle и голландский крейсер Tromp. 15 мая корабли заправились в заливе Эксмут в Западной Австралии. 17 мая авианосцы нанесли удар по Сурабайе, а 27 мая корабли вернулись в Тринкомали.
В июне Нигерия выходила в Индийский океан на патрулирование.
В июле крейсер участвовал в операции по обстрелу Сабанга (Operation Crimson), вместе с крейсерами Kenya, Ceylon, Gambia и эсминцами он составлял эскорт линкоров Queen Elizabeth и Valiant, линейного крейсера Renown и французского линкора Richelieu. 25 июля Нигерия отделилась для сопровождения базы подводных лодок Maidstone в переходе во Фримантл, где и провела период август — сентябрь, действуя в Индийском океане.
11 октября Нигерия ушла в Тринкомали. В ноябре 1944 года вошла в 5-ю крейсерскую эскадру Восточного флота, когда был сформирован Тихоокеанский флот Великобритании.
1 декабря вместе с крейсерами Kenya, Newcastle и Phoebe, Нигерия образовала Соединение 61, предназначенное для поддержки Бирманского фронта.
1 января 1945 года Нигерия совместно с эскортным авианосцем Ameer, крейсерами Newcastle и Phoebe и тремя эсминцам обеспечивала высадку 3-й бригады Коммандо на полуостров Akyab (Operation Lightning). Огонь открывать не пришлось, поскольку японцы покинули место высадки.
24 января крейсер на полуострове Akyab приступил к посадке на борт морских пехотинцев, которых предполагалось десантировать на остров Cheduba в Бирме. 26 января он вышел вместе с крейсерами Newcastle и Kenya и эсминцами Paladin и Rapid в составе Соединения TF65, высадив морских пехотинцев на острове Cheduba, южнее острова Ramree (Operation Sankey). 31 января он снова погрузил на борт морских пехотинцев, обстреляв с крейсерами западное побережье острова Ramree.
В феврале крейсер ушёл в Саймонстаун, встав на ремонт, продолжавшийся до мая. 3 мая он ушёл на Цейлон с заходом в Дурбан.
13 мая с эсминцами Roebuck, Racehorse и Redoubt образовал Соединение TF62, призванное усилить TF61 в операциях по перехвату японских эвакуационных сил. 18 мая соединение вернулось в Тринкомали.
В июне крейсер находился в Индийском океане с Восточным флотом.
5 июля Нигерия совместно с эскортными авианосцами Ameer и Emperor и эсминцами Roebuck, Eskimo и Vigilant выполняла прикрытие тральных работ у побережья Малайзии в рамках подготовки к высадке на Малайское побережье (Operation Collie). В ходе прикрытия производились бомбардировки Никобарских островов. 15 июля бомбардировали остров Nancowry.
15 августа крейсер вышел с линкором Nelson и эскортными авианосцами Attacker, Hunter, Shah и Stalker для переброски оккупационных сил в Пенанг. Но высадка не состоялась. 24 августа Нигерия, Shah и Stalker вернулись в Тринкомали для дозаправки.
4 сентября Нигерия совершила переход в Port Swettenham на соединение с крейсерами Ceylon, Cleopatra, Royalist и эскортными авианосцами 21-го авианосного дивизиона. 9 сентября крейсер прикрывал союзную высадку в Port Dickson совместно с линкорами Nelson, Richelieu и крейсерами Ceylon, Cleopatra (Operation Zipper), на чём Вторая мировая война для крейсера закончилась.
Напишите отзыв о статье "HMS Nigeria (1939)"
Примечания
- ↑ Все данные приведены на момент вступления в строй.
Ссылки
- Gordon Smith. [www.naval-history.net/xGM-Chrono-06CL-Nigeria.htm Naval-History.net - HMS NIGERIA] (англ.). Проверено 26 июля 2011. [www.webcitation.org/67fOzRBwJ Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
- Gudmundur Helgason. [uboat.net/allies/warships/ship/4029.html uboat.net - The U-boat War 1939-1945 HMS Nigeria (60)] (англ.). Проверено 26 июля 2011. [www.webcitation.org/67fOzrflB Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
- Mike. [www.world-war.co.uk/Fiji/nigeria.php3 World War 2 Cruisers. HMS Nigeria (C60)] (англ.). Проверено 26 июля 2011. [www.webcitation.org/67fP0HY90 Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий HMS Nigeria (1939)
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.
На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
