HMS Prince Royal (1610)
Prince Royal — 55-пушечный корабль 1 ранга Королевского флота Англии (англ. royal ship). Построен Финеасом Петтом на королевской верфи в Вулвиче. Строительство начато 20 октября 1608 года, спущен на воду 25 июля 1610 года[1].
Prince Royal — первый трёхпалубный линейный корабль[4]. В сравнении с кораблями эпохи Елизаветы обладал более полными обводами корпуса. На архитектуру корабля оказал влияние флагманский корабль датского флота Tre Kronor, в 1606 году доставивший в Лондон короля Кристиана IV[5].
К работе над убранством корабля привлекли известных мастеров: резьбу по дереву выполнил Себастьян Викарс, роспись — Роберт Пик и Пол Айзексон, работавшие на корабле с Пасхи по Михайлов день 1611 года[6].
В начале службы верхняя палуба Prince Royal не несла пушек в средней части; в сторону кормы настилы верхней палубы были размещены ступенчато ввиду значительной седловатости. В 1621 году корабль перестроили, заменив ступенчатую палубу сплошной.
В период с 1639 по 1641 год на верфи в Вулвиче корабль перестроили в 70-пушечный первого ранга. Работами руководил Питер Петт[2]. В годы Английской республики корабль носил имя Resolution (1650—1660 годы) и принимал участие в большинстве сражений Первой англо-голландской войны. В 1660 году корабль нёс 80 пушек. После реставрации монархии кораблю вернули прежнее имя. В 1663 году Prince Royal вновь перестроили, превратив в 92-пушечный корабль первого ранга. Работами руководил Финеас Петт 2-й[3].
В 1665 году, во время Второй англо-голландской войны, Prince Royal был флагманским кораблём Эдварда Монтагю в ходе Лоустофтского сражения. Годом позже, в 1666 году, был флагманским кораблём вице-адмирала Джорджа Эйскью во время Четырёхдневного сражения, на третий день которого сел на мель. Эйскью был вынужден сдать корабль окружившим его голландцам Корнелиуса Тромпа. Голландцы сумели снять корабль с мели, однако выяснилось, что руль сильно повреждён и не может быть отремонтирован в море. По приказу де Рюйтера неуправляемый корабль сожгли, дабы он не достался приближавшемуся английскому флоту.
См. также
Напишите отзыв о статье "HMS Prince Royal (1610)"
Примечания
- ↑ 1 2 B. Lavery. The Ship of the Line — Volume 1. — P. 158.
- ↑ 1 2 B. Lavery. The Ship of the Line — Volume 1. — P. 159.
- ↑ 1 2 B. Lavery. The Ship of the Line — Volume 1. — P. 161.
- ↑ Lavery, The arming and fitting, 1987, p. 169.
- ↑ N. A. M. Rodger. A Diamond in his Crown. Operations and Administration 1630—1639; Ships 1603—1639 // The safeguard of the sea. A Naval History of Britain 660—1649. — Penguin books. — ISBN 979-0-14-191257-8.
- ↑ Perrin, W. G. Appendix V // [archive.org/details/autobiographyofp00pettuoft The Autobiography of Phineas Pett]. — P. 207—210.
Литература
- Lavery, B. The Ship of the Line. The development of the battlefleet 1650-1850. — Conway Maritime Press, 2003. — Vol. I. — ISBN 0-85177-252-8.
- Brian Lavery. The arming and fitting of English ships of war 1600−1815. — London: Conway Maritime Press, 1987. — ISBN 0-85177-451-2.
- Winfield, Rif. British Warships in the Age of Sail 1603-1714: Design, Construction, Careers and Fates. — Seaforth Publishing, 2009. — ISBN 978-1-84832-040-6.
Отрывок, характеризующий HMS Prince Royal (1610)
– Слушаю с.– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
