HMS Spartiate (1798)
HMS Spartiate (Корабль Его Величества «Спартиат») — 74-пушечный линейный корабль третьего ранга. Первый корабль Королевского флота, названный HMS Spartiate. Первоначально был французским судном типа Temeraire и носил название Sparti, но был захвачен британским флотом во время сражения на Ниле. Впоследствии корабль вошел в состав Королевского флота и был переименован в Spartiate. Он продолжал службу до 1842 года, приняв участие в Сражении при Трафальгаре.
Захват
Sparti, под командованием капитана Мориса-Жюльена Буверже, входил в состав французской эскадры Франсуа-Поля Брюейса, которая прикрывала транспорты с войсками направленными для захвата Египта. После высадки войск Брюейс перешёл вместе с флотом в Абукирскую бухту, где корабли стали на якорь в боевой линии под защитой флотилии канонерских лодок, четырех фрегатов и батарей на острове Абукир. Вечером 1 августа 1798 года за полчаса до захода солнца началась Битва на Ниле, когда французский флот был атакован эскадрой Нельсона. Sparti, будучи третьим кораблем французского авангарда, был атакован сразу двумя кораблями - 74-пушечными Theseus и флагманом Нельсона Vanguard. Экипаж Sparti вёл бой в течение двух часов, но когда он был атакован еще и 74-пушечным Audacious, исход боя был предрешен. Лишившись всех мачт и потеряв 64 человека убитыми и 150 ранеными Sparti капитулировал[1]. 14 августа 1798 года корабль, уже переименованный в Spartiate, вместе с другими захваченными кораблями был отправлен в Гибралтар, а оттуда в Англию[2].
Британская служба
Spartiate прибыл в Плимут 13 июля 1799 года, после чего был отправлен на верфь для ремонта, который продолжался до начала 1800 года. В феврале 1800 года Spartiate вступил в строй под командованием капитана Стюарта[2].
После того как Вильнев отплыл из Тулона в Вест-Индию 29 марта 1805 года с эскадрой из одиннадцати линейных кораблей, шести фрегатов и двух шлюпов, Spartiate в составе эскадры Нельсона устремился за ним в погоню. Британцам так и не удалось обнаружить там франко-испанский флот, а 12 июня Нельсон узнал об уходе союзников и он с 11 кораблями вновь пустился в свою неутомимую погоню. Однако Вильнёв взял курс на Ферроль, а Нельсон на Кадис, полагая что противник направляется в Средиземное море[3].
21 октября 1805 года Spartiate, под командованием капитана Фрэнсиса Лафорея, входил в состав колонны вице-адмирала Горацио Нельсона в битве при Трафальгаре. Spartiate находился в арьергарде британского флота, а потому прибыл к месту сражения когда битва уже подходила к концу. Однако вскоре к месту боя подошли несколько кораблей из авангарда союзников, до этого момента не вступавшие в сражение. Spartiate и его передний мателот Minotaur, обменявшись залпами с Formidable, Duguay-Trouin, Mont-Blanc и Scipion атаковали 80-пушечный испанский корабль Neptuno. Он спустил флаг после боя, продолжавшегося около часа, за время которого испанский корабль потерял бизань-мачту, а также грот- и фок-стеньги. В сражении Spartiate потерял 3 человека убитыми и 20 ранеными[4].
После Трафальгарского сражения Spartiate вернулся в Плимут на ремонт, который продолжался с декабря 1805 по февраль 1806 года. После этого он присоединился к флоту канала и, в течение следующих двух лет, принимал участие в блокаде Рошфора, отлучаясь лишь для ремонта и пополнения запасов[3].
В январе 1808 года он вошел в состав эскадры адмирала Стрэчена, которая была направлена на поиски французской эскадры Закари Аллемана, прорвавшей блокаду Рошфора[5]. 21 февраля 1808 года Spartiate присоединился к средиземноморскому флоту в Палермо, и находился там до конца 1809 года. В июне 1809 года он принял участие в нападении на острова Искья и Прочида[3].
Spartiate оставался в строю до 1835 года, после чего был отправлен в резерв в Плимуте. Он находился в резерве до 1842 года, после чего был переоборудован в плавучий кран. Он оставался в этой роли до 1857 года, когда он был отправлен на слом и разобран[6].
Интересные факты
Во время Трафальгарского сражения первым лейтенантом Spartiate был Джеймс Клефан. За его мужество в бою экипаж корабля преподнес ему в подарок судовой флаг[7]. Этот флаг, недавно найденный в ящике одним из потомков Джеймса Клефана, оказался последним из сохранившихся флагов английских кораблей, принимавших участие в Трафальгарской битве. В день 204-летнего юбилея битвы, 21 октября 2009 года, он был продан на аукционе в Лондоне. При начальной заявленной цене в £14,000 флаг был продан за £384,000[8].
Напишите отзыв о статье "HMS Spartiate (1798)"
Примечания
- ↑ James, 1837, Vol. 2, p. 167.
- ↑ 1 2 Index of Naval Vessels
- ↑ 1 2 3 Ships of the Old Navy
- ↑ James, 1837, Vol. 4, p. 73.
- ↑ James, 1837, Vol. 5, pp. 4-5.
- ↑ B. Lavery. The Ship of the Line — Volume 1. — P. 184.
- ↑ The Times October 8 2009
- ↑ [www.thisislondon.co.uk/standard/article-23759351-trafalgar-flag-is-sold-for-pound-384000.do Trafalgar flag is sold for £384,000]
Литература
- Lavery, B. The Ship of the Line. The development of the battlefleet 1650-1850. — Conway Maritime Press, 2003. — Vol. I. — ISBN 0-85177-252-8.
- Rif Winfield. = British Warships in the Age of Sail, 1793-1817. — 2nd edition. — Barnsley: Seaforth Publishing, 2008. — ISBN 978-1-84415-717-4.
- William James. The Naval History of Great Britain, from the Declaration of War by France in 1793, to the Accession of George IV. — R. Bentley, 1837. — ISBN 0-85177-906-9.
- J. J. Colledge, Ben Warlow. Ships of the Royal Navy: The Complete Record of all Fighting Ships of the Royal Navy. — London: Chatham Publishing, 2006. — ISBN 0-85177-252-8.
Ссылки
- [freepages.genealogy.rootsweb.ancestry.com/~pbtyc/18-1900/S/04333.html HMS Spartiate] Index of 19th Century Naval Vessels and a few of their movements (англ.)
- [www.ageofnelson.org/MichaelPhillips/info.php?ref=2076 HMS Spartiate] Ships of the Old Navy (англ.)
Отрывок, характеризующий HMS Spartiate (1798)
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
