HMS Success против Santa Catalina
Координаты: 35°52′00″ с. ш. 5°58′00″ з. д. / 35.86667° с. ш. 5.96667° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=35.86667&mlon=-5.96667&zoom=14 (O)] (Я)
| Action of 16 March 1782 | |||
| Основной конфликт: Война за независимость США | |||
 HMS Success уходит, уничтожив Santa Catalina (видны паруса без ветра и весла в портах) | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
Гибралтарский пролив, у мыса Спартель | ||
| Итог |
победа британцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Бой HMS Success против Santa Catalina (англ. Action of 16 March 1782, или HMS Success vs Santa Catalina) — поединок испанского и британского фрегатов у мыса Спартель, при проводке конвоя в осажденный Гибралтар, 16 марта 1782 года.
Содержание
Предыстория
Во время осады Гибралтар снабжался нерегулярными конвоями, приход которых сильно зависел от сопротивления противника и от сил, которые скуповатое Адмиралтейство выделяло в каждом случае. Помимо общего стремления сэкономить лордами двигали и сиюминутные соображения, такие как нужда в кораблях, полагающихся по рангу капитанам или адмиралам в другом месте.
Мартовский конвой 1782 года был не совсем обычным. Он состоял всего из одного вооруженного транспорта HMS Vernon (22 × 6-фн пушки, капитан Джон Фальконер, англ. John Falconer), в охранении одного 12-фунтового фрегата HMS Success (официально 32-пушечный, капитан Чарльз Пол). Но такое случалось и раньше. Необычным был груз. Кроме провизии и боеприпасов, на борту транспорта были 12 разобранных на части канонерских лодок. Им предстояло оборонять гавань и рыболовные суда от легкой флотилии испанцев из шебек, канонерок и галер, беспокоившей крепость из гавани Альхесирас.[1]
Ход боя
Как и всегда в таких случаях, была надежда просочиться через блокаду. Но на этот раз без боя не обошлось. После полудня 16 марта при входе в пролив был замечен корабль — большой фрегат Santa Catalina, вооруженный тридцатью четырьмя 12-фунтовыми пушками. Британские корабли в надежде избежать боя шли под нейтральным флагом — по тому времени обычная военная хитрость.
Но подойдя примерно на милю, испанец неожиданно привёлся к ветру и дал залп бортом. Success немедленно повернул фордевинд, встал бортом к противнику и сам начал стрельбу. Vernon последовал его примеру и встал ему в кильватер, образуя линию, но его пушки на такой дистанции были мало эффективны. Дело решила лучшая артиллерийская подготовка Success. В перестрелке испанский корабль потерял бизань-мачту и почти лишился маневра. В 8 часов вечера испанский капитан дон Мигель Такон (исп. Miguel Tacon) спустил флаг.
Последствия
После боя, когда Success только успел поправить самые большие повреждения, ветер, как часто бывает под вечер в районе Гибралтара, упал до нуля, и конвой вместе с призом заштилел. В этот момент на горизонте показались подозрительные паруса. Победитель был явно не в состоянии для еще одного боя, и в любом случае оказался в меньшинстве. Выяснять, что это за корабли, Чарльз Пол не стал. Капитан Success хорошо осознавал важность конвоя. Он немедленно поджег приз, отказавшись таким образом от надежд на вознаграждение и, взяв на борт 286 пленных, ушел (согласно иллюстрации, на веслах). Подожженная Santa Catalina взорвалась.[1]
Доставленные канонерские лодки позже сыграли важную роль в отражении генерального штурма.
Напишите отзыв о статье "HMS Success против Santa Catalina"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Gibraltar: the second relief and after, 1781−1782, in: Navies and the American Revolution, 1775−1783. Robert Gardiner, ed. Chatham Publishing, 1997, p.167−170. ISBN 1-55750-623-X
- ↑ Winfield, Rif. British Warships of the Age of Sail 1714—1792: Design, Construction, Careers and Fates. Seaforth, 2007. ISBN 1-86176-295-X
|
Это заготовка статьи о флоте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий HMS Success против Santa Catalina
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
