Хагеруп, Олаф
Поделись знанием:
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
(перенаправлено с «Hagerup»)
| Олаф Хагеруп | |
| дат. Olaf Hagerup | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Страна: |
Дания |
| Научная сфера: | |
| Систематик живой природы | |
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Hagerup».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Hagerup&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=3550-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI |
Олаф Хагеруп (дат. Olaf Hagerup[1][2][3], 29 сентября 1889 — 22 марта 1961) — датский ботаник.
Биография
Олаф Хагеруп родился 29 сентября 1889 года[2].
В 1911 году Хагеруп отправился в Копенгагенский университет, где он изучал ботанику у таких профессоров, как Йоханнес Эугениус Варминг, Лауриц Коллдеруп Росенвинг, Христен Раункиер и Вильгельм Людвиг Иогансен[2].
Олаф Хагеруп умер 22 марта 1961 года[2].
Научная деятельность
Олаф Хагеруп специализировался на семенных растениях[1].
Научные работы
- Hagerup, O. (1915) The structure and biology of arctic flowering plants. 10. Caprifoliaceae. Linnaea borealis L. Meddelelser om Grønland 37: 151–164.
- Hagerup, O. (1922) Om Empetrum nigrum L. En naturhistorisk Studie (On Empetrum nigrum L. A study of natural history). Botanisk Tidsskrift 37 (4): 253–304.
- Hagerup, O. (1922) Om "Lobelia-Diagram" hos Erica cinerea L. (On ”Lobelia diagram” by Erica cinerea L.) Botanisk Tidsskrift 38: 137–140.
- Hagerup, O. (1926) Kønsdelenes Bygning og Udvikling hos Koenigia islandica L. (The anatomy and development of sexual structures in Koenigia islandica L.) Meddelelser om Grønland 58 (3): 197–204.
- Hagerup, O. (1927) Empetrum hermaphroditum (Lge) Hagerup, a new tetraploid, bisexual species. Dansk Botanisk Arkiv 5 (2): 1–17.
- Hagerup, O. (1928) Morphological and cytological studies of Bicornes. Dansk Botanisk Arkiv 6 (1): 1–27.
- Hagerup, O. (1928) En hygrofil bælgplante (Aeschynomene aspera L.) med Bakterieknolde paa Stængelen (En hygrophilic legume (Aeschynomene aspera L.) with bacterial nodules on the stem). Dansk Botanisk Arkiv 5 (14): 1–9.
- Hagerup, O. (1929) Étude des types biologiques de Raunkiær dans la flore autour de Tombouctou. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 9 (4): 1–116.
- Hagerup, O. (1930) Über die Bedeutung der Schirmform der Krone von Acacia seyal Del. Dansk Botanisk Arkiv 6 (4): 1–20.
- Hagerup, O. (1930) Vergleichende Morphologische und Systematische Studien über die Ranken und Andre Vegetative Organe der Cucurbitaceen und Pasifloraceen. Doctoral dissertation, University of Copenhagen. Dansk Botanisk Arkiv 6 (8): 1–104.
- Hagerup, O. (1932) Über Polyploidie in Beziehung zu klima, Ökologie und Phylogenie. Hereditas 16: 19–40.
- Hagerup, O. (1932) On Pollination in the extremely hot air at Timbuctu. Dansk Botanisk Arkiv 8 (1): 1–20.
- Hagerup, O. (1933) Studies on polyploid ecotypes in Vaccinium uliginosum L. Hereditas 18 (1–2): 122–128.
- Hagerup, O. (1933) Zur Organogenie und Phylogenie der Koniferenzapfen. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 10 (7).
- Hagerup, O. (1934) Zur Abstammung einiger Angiospermen durch Gnetales und Coniferæ, I. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 11 (4): 1–83.
- Hagerup, O. (1935) Zur Periodizität im Laubwechsel der Moose. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 11 (9): 1–88.
- Hagerup, O. (1936) Zur Abstammung einiger Angiospermen durch Gnetales und Coniferæ, II. Centrospermae. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 13 (6): 1–60.
- Hagerup, O. (1938) On the origin of some Angiosperms through the Gnetales and the Coniferae. III. The gynaecium of Salix cinerea. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 14 (4): 1–34.
- Hagerup, O. (1938) A peculiar asymmetrical mitosis in the microspore of Orchis. Hereditas 24: 94–96.
- Hagerup, O. (1938) Studies on the significance of polyploidy. II. Orchis. Hereditas 24: 258–264.
- Hagerup, O. (1939) On the origin of some Angiosperms through the Gnetales and the Coniferae. IV. The gynaecium of Personatae. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 15 (2): 1–39.
- Hagerup, O. (1939) Studies on the significance of polyploidy. III. Deschampsia and Aira. Hereditas 25: 185–192.
- Hagerup, O. (1940) Studies on the significance of polyploidy. IV. Oxycoccus. Hereditas 26: 399–410.
- Hagerup, O. (1941) Zytoökologische Bicornes-Studien. Planta 32: 6–14.
- Hagerup, O. (1941) Bestøvningen hos Liparis og Malaxis. (Pollination in Liparis and Malaxis). Botanisk Tidsskrift 45: 396–402.
- Hagerup, O. (1942) The morphology and biology of the Corylus-fruit. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 17 (6): 1–42.
- Hagerup, O. (1942) Myre-Bestøvning. (Ant pollination). Botanisk Tidsskrift 46: 116–123.
- Hagerup, O. (1944) Notes on some boreal polyploids. Hereditas 30: 152–160.
- Hagerup, O. (1944) On fertilization, polyploidy and haploidy in Orchis maculatus L. sens. lat. Dansk Botanisk Arkiv 11 (5): 1–26.
- Hagerup, O. (1944) Basidiens cytologi hos Tremellodon gelatinosum (Scop.) Pers. (Cytology of the basidia by Tremellodon gelatinosum (Scop.) Pers). Friesia 3: 46–51.
- Hagerup, O. (1945) Facultative parthenogenesis and haploidy in Epipactis latifolia. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 19 (11): 1–14.
- Hagerup, O. (1945) Basidiens cytologi hos Lepiota (Limacella) lenticularis Lasch (Cytology of the basidia by Lepiota (Limacella) lenticularis Lasch). Friesia 3: 96–100.
- Hagerup, O. (1946) Studies on the Empetraceae. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 20 (5): 1–49.
- Hagerup, O. (1947) The spontaneous formation of haploid, polyploid, and aneuploid embryos in some orchids. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 20 (9): 1–22.
- Hagerup, O. (1950) Thrips pollination in Calluna. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 18 (4): 1–16.
- Hagerup, O. (1950) Rain-pollination. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 18 (5): 1–18.
- Hagerup, O. (1951) Pollination in the Faroes - in spite of rain and poverty in insects. Biologiske Meddelelser, Kongelige Danske Videnskabernes Selskab 18 (15): 1–48.
- Hagerup, O. (1952) Bud autogamy in some northern orchids. Phytomorphology 2: 51–61.
- Hagerup, O. (1952) The morphology and biology of some primitive orchid flowers. Phytomorphology 2: 134–138.
- Hagerup, O. (1953) Autogami hos Chamaeorchis. Blyttia 11: 1–5.
- Hagerup, Else & Olaf (1953) Thrips pollination of Erica tetralix. New Phytologist 52 (1): 1–7[4].
- Hagerup, O. (1953) The morphology and systematics of the leaves in Ericales. Phytomorphology 3: 459–464.
- Hagerup, O. (1953) Thrips-pollination in Hypochoeris radicata. Nytt Magasin for Botanik 3: 55–58.
- Hagerup, O. (1954) Autogamy in some drooping Bicornes flowers. Botanisk Tidsskrift 51: 103–116.
- Hagerup, O. (1957) Wind autogamy in Arbutus. Bulletin du Jardin botanique de l'État a Bruxelles 27 (1): 41–47[5].
- Hagerup, Olaf & Petersson, Vagn (1956–1960) Botanical Atlas. Copenhagen: Munksgaard. Vol. I: Angiosperms, 550 p.; Vol. II: Mosses, Ferns, Horsetails, Clubmosses, Conifers, Evolution. 299 p.
Напишите отзыв о статье "Хагеруп, Олаф"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=3550-1&back_page=%2Fipni%2FeditAdvAuthorSearch.do%3Ffind_abbreviation%3DHagerup%26find_surname%3D%26find_isoCountry%3D%26find_forename%3D%26output_format%3Dnormal International Plant Names Index: Olaf Hagerup (1889—1961)]
- ↑ 1 2 3 4 [www.jstor.org/discover/10.2307/1217085?uid=3738936&uid=2&uid=4&sid=21101352919611 Skovsted, A. (1961) Olaf Hagerup (1889 — 1961). Taxon 10 (7): 201—205]
- ↑ [www.nature.com/nature/journal/v193/n4813/pdf/193322a0.pdf Löve, Áskell (1962) Dr. Olaf Hagerup. Nature 193 (4813) 322]
- ↑ [dx.doi.org/10.1111/j.1469-8137.1953.tb05199.x Hagerup, Else & Olaf (1953) Thrips pollination of Erica tetralix. New Phytologist 52 (1): 1—7]
- ↑ [dx.doi.org/10.2307/3666977 Hagerup, O. (1957) Wind autogamy in Arbutus. Bulletin du Jardin botanique de l'État a Bruxelles 27 (1): 41—47]
Литература
- Skovsted, A. (1961) Olaf Hagerup (1889 — 1961). Taxon 10 (7): 201—205.
- Löve, Áskell (1962) Dr. Olaf Hagerup. Nature 193 (4813) 322.
Ссылки
- [www.jstor.org/discover/10.2307/1217085?uid=3738936&uid=2&uid=4&sid=21101352919611 Skovsted, A. (1961) Olaf Hagerup (1889 — 1961). Taxon 10 (7): 201—205] (англ.)
- [www.nature.com/nature/journal/v193/n4813/pdf/193322a0.pdf Löve, Áskell (1962) Dr. Olaf Hagerup. Nature 193 (4813) 322] (англ.)
- [dx.doi.org/10.1111/j.1469-8137.1953.tb05199.x Hagerup, Else & Olaf (1953) Thrips pollination of Erica tetralix. New Phytologist 52 (1): 1—7]
- [dx.doi.org/10.2307/3666977 Hagerup, O. (1957) Wind autogamy in Arbutus. Bulletin du Jardin botanique de l'État a Bruxelles 27 (1): 41—47]
Отрывок, характеризующий Хагеруп, Олаф
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
