Half-Life 2

Half-Life 2
Разработчик	Valve Corporation
Издатель	Valve Corporation (Steam) Sierra Entertainment Дистрибьюторы: Vivendi Universal (Win) Electronic Arts (Win, Xbox) Soft Club (Win) Бука (Win)
Локализатор	Valve Corporation (первоначальный вариант) Бука
Создатели Руководитель Гейб Ньюэлл Геймдизайнер Виктор Антонов Сценарист Марк Лэйдлоу Художник Виктор Антонов Композитор Келли Бэйли
Часть серии	Half-Life
Даты выпуска	Windows: 16 ноября 2004 (Steam) 16 ноября 2004 22 ноября 2004 Mac OS X: 26 мая 2010 (Steam) Xbox: 15 ноября 2005 Xbox 360: 10 октября 2007 10 октября 2007 18 октября 2007 25 октября 2007 PlayStation 3: 22 ноября 2007 16 ноября 2007 11 декабря 2007 SHIELD Portable: 12 мая 2014
Последняя версия	На движке Source 24 (Build 5345) / 26 июня 2013
Жанр	Шутер от первого лица
Возрастные рейтинги	BBFC: 15 ESRB: M — Mature PEGI: 16+
Платформы	ПК (Windows, Linux), Mac OS X, Xbox, Xbox 360, Playstation 3, SHIELD Portable
Игровой движок	Source
Режимы игры	Одиночная игра, многопользовательская игра
Носитель	CD, DVD или загрузка через Steam
Системные требования	Минимальные: Процессор 1.7 ГГц, 512 МБ ОЗУ, видеокарта, совместимая с DirectX 7/8.1 (с поддержкой SSE), Windows XP/Vista/7
Управление	Клавиатура Мышь Геймпад

Half-Life 2 (стилизованное написание — HλLF-LIFE ², сокращенно HL2) — компьютерная игра, научно-фантастический шутер от первого лица, сиквел Half-Life, разработанная Valve Corporation, издаваемая ими же и Sierra Entertainment. Игра была выпущена 16 ноября 2004 года (21 ноября 2004 года в России и странах СНГ компанией SoftClub) и получила высочайшие оценки многих авторитетных изданий. Помимо этого, игра собрала множество наград и более 45 титулов «Игра года 2004». В 2012 году Half-life 2 была награждена на Spike VGA 10 (Spike Video Game Awards) как лучшая игра десятилетия. Разработка длилась шесть лет, на протяжении которых исходный код игры был даже похищен и выложен в Интернете. Основными технологическими достижениями разработчиков можно считать движок Source, предоставивший игрокам потрясающую анимацию персонажей, продвинутый искусственный интеллект противников, реалистичную физику и шейдерный рендеринг. Невиданный ранее уровень взаимодействия игрока с внешним миром был достигнут благодаря использованию модифицированной версии физического движка Havok Physics. На сегодняшний день продано более 12 миллионов копий игры, не учитывая продажи через сервис Steam. В 2005 году игра была переиздана в коллекционном коробочном издании Half-Life — игра года. В России и странах СНГ сборник был выпущен компанией Бука. На разработку игры было затрачено около 40 миллионов долларов США.

Предыстория

Действие первой части Half-Life происходило в удалённом подземном научно-исследовательском комплексе «Чёрная Меза». Эксперимент над так называемым «аномальным материалом» в виде кристалла привёл к «каскадному резонансу», открывшему портал в другое измерение, Зен, и позволившему враждебной инопланетной цивилизации произвести вторжение на Землю. Играя за Гордона Фримена, учёного, непосредственно принимавшего участие в исследовании, приведшем к этой катастрофе, игрок должен был выбраться из комплекса, проникнуть в Зен и уничтожить лидера враждебной инопланетной цивилизации — Нихиланта, для того, чтобы закрыть портальный пролом и остановить инопланетное вторжение. После этого Гордона принимал на работу человек, известный как G-Man, а бывший учёный помещался в стазис. Half-Life 2 продолжает историю примерно через двадцать лет после инцидента в «Чёрной Мезе» уже в Сити 17 — одном из крупнейших оставшихся городов на Земле, расположенном где-то в Восточной Европе.

Сюжет

В начале игры загадочный G-Man ментально будит Гордона и довольно туманно намекает на вновь предстоящие «великие дела». Несколько секунд спустя Гордон оказывается в поезде, прибывающем в Сити 17, безоружный и без своего защитного энергокостюма, который служил ему верным помощником и неоднократно спасал жизнь в первой части игры. Вскоре обстановка начинает проясняться: Сити 17 находится под властью тоталитарного правительства, главой которого является Уоллес Брин, как выясняется позже, бывший администратор научно-исследовательского центра Чёрная Меза. Но Брин, в свою очередь, сам пешка в руках лидеров могущественного союза — Альянса.

Портальные штормы, начавшиеся после смерти Нихиланта по всей Земле, привлекли внимание Совета Альянса, и вскоре их войска атаковали Землю, начав войну, прозванную «Семичасовой», так как после семи часов войны Брин заставил оставшиеся силы людей сложить оружие, чем и заслужил покровительство Совета и стал полномочным председателем правительства на Земле. Теперь войска Альянса практически полностью контролируют всю планету, кроме лишь нескольких небольших очагов Сопротивления. Гордон, прибывший в город, видит повсеместную их интеграцию. Часть зданий модифицирована укреплениями из чёрного металла. Местность патрулируют мобильные роботы-сканеры, следящие за обстановкой в городе. В городах работает организация «Гражданской обороны» — специально обученных боевым навыкам людей, поступивших во внутреннюю полицию Альянса. Но самым страшным средством убеждения правительства, наравне с пропагандой и раскинутым над городами полем подавления цикла размножения, были синтетные роботы — биомашины.

Главы

Как и первая часть, Half-Life 2 разделена на главы:

• Глава 1: Точка внедрения (англ. Point Insertion)

Гордон Фримен прибывает в Сити 17 на пассажирском поезде. Гражданин, ехавший с ним, говорит, что не заметил, как Гордон садился в поезд. На вокзале Гордон собирается сесть на поезд до Нова-Проспект, однако, сотрудники Гражданской обороны заставляют его пройти в комнату для допросов. Офицер, который должен был допрашивать Фримена, неожиданно снимает маску, и Гордон узнаёт в нём старого друга, Барни Калхауна, бывшего сотрудника охраны Чёрной Мезы. Оказывается, что Барни внедрился в ряды Гражданской Обороны, работая под прикрытием на Сопротивление. Он отправляет Гордона в подпольную лабораторию доктора Кляйнера, бывшего учёного, ныне также участника Сопротивления. Продвигаясь по городу, Гордон наблюдает сцену массовых арестов в жилом доме; два человека на улице замечают: «Вот так всегда… сначала здание, затем и весь квартал». Детекторы Альянса фиксируют «отклонение в численности» людей в здании, и полицейские начинают преследовать Гордона. В итоге, настигнув его, они оглушают Гордона парализующими электродубинками, но его спасает Аликс Вэнс — дочь бывшего коллеги Фримена, Илая Вэнса. Аликс проводит Гордона в лабораторию доктора Кляйнера, скрытую в подсобных помещениях рядом с городской подстанцией.

• Глава 2: «Великий день» (англ. A Red Letter Day)

В лаборатории Гордон надевает новый усовершенствованный энергокостюм пятой модели (H.E.V. 5). Кляйнер решает, что Гордона лучше отправить в «Восточную Чёрную Мезу», базу повстанцев за городом, на территории старой ГЭС, с помощью сконструированного им телепорта. Но из-за повреждения телепорта ручным питомцем Кляйнера — хедкрабом по кличке Ламарр, процесс телепортации проходит неудачно. Сперва Гордон попадает к Илаю в Восточную Чёрную Мезу, после этого — обратно в лабораторию Кляйнера, затем к Брину в Цитадель и в итоге его телепортирует за окном лаборатории Кляйнера. Гордон отправляется в Восточную Чёрную Мезу пешком. Вскоре его встречает Барни и даёт Фримену монтировку. Он говорит, что не может пойти с ним, потому что ему нужно присмотреть за Кляйнером.

• Глава 3: Через каналы (англ. Route Kanal)

Пробираясь через городские каналы, преследуемый солдатами Альянса, Гордон находит базы Сопротивления, населённые беженцами, повстанцами и вортигонтами, разумными пришельцами из Зена, ставшими после Семичасовой войны союзниками Сопротивления. Выбравшись на окраину города, Фримен находит лагерь повстанцев, где ему дают воздушный катер (или аэроглиссер, англ. Airboat), что позволяет пересечь радиоактивные каналы.

• Глава 4: Водная преграда (англ. Water Hazard)

Аэроглиссер Гордона замечают патрули Альянса и посылают в погоню боевой вертолёт. Когда Фримен прибывает на промежуточную базу Сопротивления, вортигонт-механик монтирует на катер Гордона импульсный пулемёт, благодаря которому Фримен избавляется от вертолёта, теряется из вида спецслужб Альянса и благополучно добирается до базы.

• Глава 5: Восточная Чёрная Меза (англ. Black Mesa East)

Гордон прибывает на базу. Его встречает помощница Илая — Джудит Моссман. Она провожает Фримена вниз к Илаю. Затем Аликс вручает ему грави-пушку и показывает, как ей пользоваться. Гордон играет разряженной военной шаровой электроминой с роботом Аликс — Псом, оснащённым аналогичным манипулятором. Внезапно база подвергается массированной атаке сил Альянса, и Гордону с Аликс приходится вернуться внутрь. Обвалившийся в результате атаки потолок отрезает Гордону путь назад, и ему приходится уходить через подземный туннель, ведущий в заброшенный шахтёрский городок Рейвенхольм. Илая Вэнса арестовывают и отправляют в бывшую тюрьму строгого режима, а ныне военную базу и лабораторию Нова-Проспект.

• Глава 6: «Мы не ходим в Рейвенхольм…» (англ. «We Don’t Go To Ravenholm…»)

Гордон вскоре понимает, почему Рейвенхольм заброшен: он заполнен паразитами-хедкрабами и зомбированными людьми. Единственный встреченный человек, живущий в Рейвенхольме, — полусумасшедший священник Отец Григорий. Он помогает Фримену выжить в жутком городе, снабжает его дробовиком и приводит к заброшенной шахте, ведущей в доки на побережье около Сити 17. Ранее этот шахтёрский городок, бывший одной из баз Сопротивления, был подвергнут массированному обстрелу крабснарядами. Дополнительная цель данного обстрела заключалась в том, чтобы сократить численность Сопротивления.

• Глава 7: Шоссе 17 (англ. Highway 17)

Гордон находит базу Сопротивления, атакуемую солдатами Альянса. После отражения атаки с Гордоном по телемосту связывается Аликс и сообщает, что Илай захвачен и находится в Нова-Проспект, тюрьме строгого режима, прося Гордона освободить его: «Раньше это была тюрьма строгого режима, а сейчас кое-что похуже. Встретимся около грузового поезда…». Повстанцы предоставляют Гордону самодельный автомобиль-багги, на котором он по берегу направляется к тюрьме. В то же время на охоту за Гордоном отправляют элитное «Сверхчеловеческое» подразделение Вооружённых Сил Альянса. Передвигаясь по побережью, Гордону приходится прорываться через многочисленные блокпосты и засады и помогать другим повстанцам отражать нападения врага (в частности, на базе «Маленькая Одесса», которой командует полковник Одесса Каббедж). Положение Гордона осложняет ещё и то обстоятельство, что начался сезон размножения у живущих на побережье насекомых — муравьиных львов, и в этот момент они особенно агрессивны.

• Глава 8: Песчаные ловушки (англ. Sandtraps)

Гордон прибывает к «Точке Маяка», следующей базе Сопротивления, и помогает повстанцам отбиться от первых волн атаки сил Альянса, но затем вынужден продолжить своё путешествие пешком. Тайная тропа выводит Фримена к песчаному пляжу, под которым прячуются полчища муравьиных львов. Чтобы не разбудить их, Гордону приходится пробираться по скалам и использовать различные приспособления. В конце пути Фримену предстоит битва с Мирмидонтом — стражем муравьиных львов. После победы над ним Гордон получает фероподы — железы, наполненные феромонами, благодаря которым он теперь может управлять муравьиными львами и натравливать их на врагов. С помощью муравьиных львов Гордон штурмует блокпосты перед Нова-Проспект. Когда он проникает на территорию базы по старым трубам канализации, охрана вызывает два штурмовика, но Гордон успешно уничтожает их и проникает в здание тюремного комплекса.

• Глава 9: Нова Проспект (англ. Nova Prospekt)

Проникнув в старую часть тюрьмы, Гордон направляется в сторону вокзала для встречи с Аликс. С помощью муравьиных львов Фримен преодолевает сопротивление охранников тюрьмы и зомби, проникнувших в заброшенные помещения. Также игроку предстоит две схватки со стражами муравьиных львов. Здесь впервые игрок слышит, как доктор Брин обращается к солдатам по поводу неудачи захвата Фримена, называя их вырожденцами. В комнате слежения на одном из экранов можно увидеть G-Man’а.

• Глава 9a: Запутанность (англ. Entanglement)

Гордон встречает Аликс, после чего они находят Илая. Аликс с помощью взломанного ею компьютера отправляет капсулу с Илаем в телепортационный зал, после чего они с Гордоном начинают расчищать себе путь к телепорту. Гордон штурмует блокпосты и отбивает посланные против него спецотряды Альянса, в то время как Аликс перепрограммирует пулемёты, настроив их против солдат, и отключает защитные поля. После этого они находят телепортационную камеру и обнаруживают там Джудит Моссман, которая оказывается предательницей и уже давно работает на Альянс. Аликс приказывает ей телепортировать Илая в лабораторию доктора Кляйнера, но вместо этого Моссман удаётся переместить себя и Илая на главную базу Альянса — Цитадель. Пока телепорт снова заряжается, Гордон и Аликс отбивают атаки солдат Альянса, после чего телепортируются в лабораторию Кляйнера.

• Глава 10: Нарушитель номер один (англ. Anticitizen One)

Взрыв телепорта приводит к тому, что Гордон с Аликс прибывают в лабораторию Кляйнера через неделю после отправления (хотя для Гордона и Аликс эта неделя кажется долями секунды между «ещё там» и «уже здесь»). За это время Сопротивление подняло восстание, и Сити 17 ввергнут в хаос. Аликс решает сопроводить Кляйнера в безопасное место, а в помощь Гордону передаёт Пса, однако практически сразу робот ввязывается в бой с техникой Альянса. Затем Гордон встречает отряд повстанцев и вместе с ними пытается пробиться к Цитадели, чтобы освободить Илая Вэнса. Отряд Фримена успешно пробивает себе дорогу из окраин города. Вскоре к ним присоединяется Аликс: с её помощью Фримен уничтожает один из генераторов, снабжающих энергией защитные системы Альянса. Однако затем, отправившись на разведку, Аликс попадает в засаду, и её увозят на транспортёре. Фримен отправляется на поиски Барни Калхауна.

• Глава 11: «За Фрименом!» (англ. «Follow Freeman!»)

От командира отряда повстанцев Гордон узнаёт, что Барни прижат снайперами на крыше, после чего вызволяет его. Гордон и Барни с повстанцами пробираются к опорной базе Альянса, именуемой «Нексуса Патруля» (англ. Overwatch Nexus), чтобы отключить генераторы силового поля, блокирующего проход к Цитадели. Площадь перед базой контролируется устройством подавления. Прорвавшись внутрь здания, Фримен разрушает три генератора, подходы к которым перекрыты ловушками и автоматическими пулемётами. Кроме того, на защиту здания Альянс постоянно направляет отряды десанта. После того, как устройство подавления отключается, площадь перед зданием становится полем битвы повстанцев и войск Альянса. Барни остаётся в здании координировать другие отряды, в то время как сам Фримен должен пробраться до склада с боеприпасами для РПГ, чтобы уничтожить многочисленных страйдеров. С помощью Фримена повстанцы отбивают эту атаку, а Гордону предстоит следующая битва у подножия цитадели, где на развалинах жилого квартала повстанцев атакует ещё один отряд страйдеров при поддержке многочисленной пехоты. После битвы возле стены Гордон опять встречает Барни и Пса. Пёс пробивает в стене брешь, через которую Фримен в одиночку проникает в Цитадель.

• Глава 12: Наши Покровители (англ. Our Benefactors)

Очутившись в Цитадели, Гордон вскоре попадает в тупик, и ему приходится путешествовать дальше в транспортировочной капсуле, «поде» (англ. Pod), движущейся куда-то в лабиринтах базы. Система безопасности замечает Гордона и помещает его в конфискационное поле, уничтожающее всё оружие, кроме гравитационной пушки. При попытке уничтожения этого устройства система даёт сбой и, наоборот, усиливает её свойства, добавляя новое — способность манипулировать органической материей, после чего оранжевое излучение становится голубым. Вооружённый лишь ею, Гордон расчищает свой путь на верхние уровни Цитадели, пока снова не попадает в тупик и не сталкивается вторично с необходимостью путешествовать в контейнере.

• Глава 13: Тёмная энергия (англ. Dark Energy)

Капсула с Гордоном поднимается на верхние этажи Цитадели, затем останавливается и в помещении включаются силовые поля, конфискующие оружие; под воздействием полей гравитационная пушка медленно проплывает в воздухе и её забирает один из солдат охраны. Джудит Моссман встречает бывшего учёного и сопровождает контейнер с ним в кабинет председателя Брина, где Гордон наконец сталкивается с ним лицом к лицу. Брин пытается убедить Илая, заключённого в металлический контейнер, перейти на сторону Альянса, но, когда лидер Сопротивления отказывается, Брин вызывает Аликс, также заключённую в металлическую капсулу. Когда Брин понимает, что даже под страхом причинения вреда Аликс ему не удастся переубедить Илая, он говорит, что тот ему больше не нужен, и начинает угрожать Гордону. Но когда он принимает решение отправить Илая и Аликс через телепорт в миры, где, по его мнению, невозможно выжить, Джудит, лелеявшая надежду спасти Илая, встаёт на сторону Гордона и освобождает его из контейнера. Брин хватает гравипушку и выпускает энергетический разряд в сторону противников, после чего ему удаётся сбежать к телепорту, который сможет перенести его в другое место. Моссман и Илай остаются в кабинете Брина, собираясь покинуть Цитадель в его персональной транспортной капсуле, а Гордон с Аликс бросаются в погоню. Девушка пытается выключить телепортатор с помощью компьютера, но ей это не удаётся, поскольку Брин передал управление на ту сторону, и Гордону приходится отправляться вслед за Уоллесом. К своему несчастью, Брин оставляет гравипушку в зале управления реактором, с помощью которой Гордон прорывается к телепорту и уничтожает его. Подъёмник с Брином падает с большой высоты. В этот момент происходит масштабный взрыв, но тут время замирает и перед Гордоном появляется G-Man, сообщающий, что получил несколько интересных предложений насчёт Фримена. Затем G-Man прощается и уходит в светлый проём, сообщив ему, что позовёт Гордона, когда время последнего придёт вновь.

• Глава 14: Авторы (англ. Credits)

Титры после игры.

Примечания к повествованию

Сохранены две основные черты оригинального Half-Life: Фримен сохраняет молчание всю игру и игрок не покидает его глаз (при этом, один из встречаемых вортигонтов говорит: «Другие глаза проглядывают в твоих», (в другом переводе — «Чьи-то далёкие глаза смотрят через твои, Фримен»). Некоторые игроки жаловались на эти ограничения, ведь из-за них можно узнать лишь часть предыстории, и нельзя увидеть, что происходит в отсутствие Фримена или за его спиной. К тому же, создаётся чувство, что даже сам Фримен знает больше, чем игрок. Хотя способ подачи сюжета, выбранный Valve, оригинален и хорошо способствует созданию атмосферы и вживанию в игру, многим хотелось бы узнать о сюжете больше, чем просто отдельные отрывки и фрагменты информации, попадающиеся на глаза игроку.

Вдобавок к этим неясностям, легко заметить, что коллеги Гордона по «Чёрной Мезе» сильно постарели, а Аликс, запечатлённая на фотографии из Чёрной Мезы маленькой девочкой, успела вырасти. Гордон же, как выразился Илай Вэнс, «хорошо сохранился» — никаких признаков старения главного героя не замечено. В игре нет чётких фактов относительно времени, прошедшего между двумя частями игры, однако можно примерно предположить, что оно составляет 15-20 лет (согласно книге разработчиков Raising The Bar)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Причиной этому является то, что Гордон был помещен G-Man’ом в стазис. Таким образом он не старел и был своего рода «законсервирован», пока G-Man некоторое время спустя не вернул его обратно.

В конце Half-Life 2 появляется G-Man (как и в первой части) и останавливает время сразу после взрыва телепорта. Поздравляет Гордона с успехом и сообщает о том, что получил несколько интересных предложений касающихся него. Судьба Гордона, Аликс и всего Сити 17 остаётся неизвестна. Лишь на немногие вопросы, которые оставила первая часть, даны ответы, но появились многие другие. Также многие игроки заявили, что они ожидали больше информации о G-Man’e.

Мир Half-Life 2

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Главная тема и мир Half-Life 2 напоминают Оруэлловскую антиутопию со многими заимствованиями из различных произведений научной фантастики или постапокалиптики. Многие детали этого стиля оставлены на суд игрока:

• Председатель Брин — прямая отсылка к образу Большого Брата из романа Джорджа Оруэлла «1984»: он появляется на экранах телевизоров и плакатах повсюду в Сити 17.
• Широко распространённая пропаганда Альянса, вроде их «эволюционных» граффити «обезьяна → человек → модифицированный человек», которую мы видим на протяжении всей игры.
• Граждане обязаны носить одинаковую униформу, живут как правило в нищенских условиях, общество контролируется Гражданской обороной.
• Чёткая социальная иерархия, защищаемая набором правил, требующих согласия и подчинения.
• Лояльность правительству достигается продолжительным насаждением враждебной природы в мире вне населённых пунктов («Безопасность здесь на высшем уровне»). Что, однако, не лишено смысла, как может понять игрок во время прохождения игры.
• Не осталось ни следа национальных и государственных знаков, кроме архитектуры, кириллических и латинических надписей, и т. п.
• Одежда и экипировка сотрудников ГО (черные комбинезоны и дубинки) совпадает с их описанием в романе «1984».
• Муравьиные львы напоминают арахнидов из фильма Звёздный десант (англ. Starship Troopers). В 2005 году вышла фанатская модификация Antlion Troopers Deuce, в которой, играя за солдата Альянса, нужно оборонять базу от многочисленных атак муравьиных львов так же, как и в фильме солдаты обороняли базу от полчищ арахнидов.

Окружающая обстановка в Half-Life 2 разнообразна, от Сити 17, его пригородов и территорий за пределами города, до громадной Цитадели Альянса. Во всех населённых местах присутствует «ощущение» Восточной Европы. Предполагается, что прототипом Сити 17 стала София, столица Болгарии, родной город художественного директора Half-Life 2, Виктора Антонова. Эта гипотеза основана на схожести Сити 17 и Софии, а также на часто встречаемых кириллических славяноязычных надписях, в том числе и болгарского слова «цимент» на одном из домов, а также некоторых граффити, вывесках и объявлениях. На плакатах на стенах иногда встречаются болгарские и русские названия, например, «Техника», «Театр имени В. С. Мейерхольда». Некоторые фанаты считают, что одна из локаций, Рейвенхольм, подразумевает Воронеж на английский лад (raven — англ. ворон).К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Множество старых машин в игре также имеют реальные прототипы из бывшего СССР, хотя их номерные знаки не похожи на принятые в СССР и странах СНГ. В качестве локомотивов для поездов в Сити 17 используются моторные вагоны дизель-поездов ДР1 со срезанным пассажирским салоном — эти поезда производились в Латвии, ранее входившей в СССР, сейчас они распространены на территории России, Белоруссии, Украины и других странах СНГ и Балтии. Отец Григорий обладает именем, весьма характерным для славян. Церковь в Рэйвенхольме выглядит как православная.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Само же название «Сити 17» напоминает советские засекреченные города вроде «Арзамас-16».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Вероятно, неслучайно и название «Семичасовая война» — известно, что семичасовой ядерной войной в западной прессе назывались стратегические учения СССР Щит-82. А название одной из повстанческих баз на побережье «Новая Малая Одесса», равно как и имя полковника Одессы Каббеджа намекает на то, что побережье с характерным гористо-холмистым ландшафтом может быть черноморским.

На автозаправочных станциях, встречающихся в игре, на бензоколонках, можно заметить название валюты, в которой ведётся расчёт — «kron», поэтому, учитывая вышеизложенные факты, можно предположить, что действие разворачивается в Эстонии (это единственная из стран, имеющих выход к морю в которой к концу XX века в обращении были кроны, также кроны до сих пор используются в Швеции, Чехии и Дании). Помимо этого, на одном из домов привокзальной площади Сити 17 можно обнаружить вывеску «Cafe Baltic».

Сами разработчики в книге Half-Life 2: Raising the Bar, повествующей о процессе создания игры, утверждают, что Сити 17 не имел единого прототипа, а был создан после изучения архитектуры многих восточноевропейских городов (например, внутренний вид больницы был создан на основе фотографий больницы в Чернобыле).

Игровой процесс

Мультиплеер

До выхода Half-Life 2: Deathmatch единственной возможностью мультиплеера на движке Source была Counter-Strike: Source. 30 ноября 2004 года Valve выпустила специальное дополнение Half-Life 2: Deathmatch и полный SDK бесплатно для всех владельцев Half-Life 2. Позже Valve предоставила возможность бесплатно получить Half-Life 2: Deathmatch владельцам видеокарт ATI и NVidia даже тем, у кого нет Half-Life 2.

Первоначально Half-Life 2: Deathmatch включал в себя 2 официальных карты, сделанных на основе локаций из игры:

• dm_overwatch — основана на участке главы «За Фрименом!»
• dm_lockdown — участок из главы «Нова Проспект»

На данный момент доступно обновление, которое содержит 5 новых карт, а именно:

• dm_steamlab — оригинальная карта, очень напоминающая мультиплеерную карту Half-Life «datacore»
• dm_underpass
• dm_powerhouse
• dm_resistance
• dm_runoff — основана на участке главы «Водная преграда»

Valve также провела конкурс на изготовление карт среди комьюнити, и победителями стали:

1. dm_underpass
2. dm_resistance
3. dm_powerhouse
4. dm_avalon

Персонажи

Враги

Многие враги, знакомые по Half-Life, появляются и в Half-Life 2. Это хедкрабы, барнаклы и зомби, но бо́льшая часть игры проходит в схватках с войсками Альянса, которые используют против Гордона и повстанцев значительные военные силы: от патрульных Гражданской обороны до боевых машин-синтетов, а также страйдеров.

Союзники

Хотя большую часть игры Гордону приходится сражаться одному, как и в первом Half-Life, в некоторых эпизодах он пользуется помощью союзников. По большей части это члены Сопротивления, но ему встречаются и дружественные вортигонты, и муравьиные львы. В некоторых ключевых локациях Гордон встречается с более важными NPC, такими как Аликс Вэнс, Барни Калхаун и робот Аликс — Пёс.

Озвучивание

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Английскую и русскую версии озвучивали актёры:

Персонаж	Английский актёр	Российский актёр (локализация Valve Corporation)	Российский актёр (локализация компании Бука)
Аликс Вэнс	Мерл Дэндридж	Лариса Кузнецова	Жанна Никонова
Илай Вэнс	Роберт Гийом	Диран Мегреблян	Диран Мегреблян
Барни Калхаун	Майкл Шапиро	Олег Мирошников	Дмитрий Филимонов
Уоллес Брин	Роберт Калп	Борис Сосна	Никита Прозоровский
Айзек Кляйнер	Гарри С. Робинс	Сэм Йосмен	Дмитрий Полонский
G-Man	Майкл Шапиро	Олег Фёдоров	Олег Фёдоров
Джудит Моссман	Мишель Форбс	Рита Вейсман	Рита Вейсман
Отец Григорий	Джим Френч	Слава Шумов	Слава Шумов
Вортигонты	Луис Госсетт-младший	Диран Мегреблян	Диран Мегреблян
Горожане (мужчины)	Джон Патрик Лоури	Борис Исаров	Борис Исаров, Дмитрий Полонский, Андрей Ярославцев
Горожане (женщины)	Мэри Кэй Ирвин	Катарина Бургес	Катарина Бургес, Ольга Кузнецова
Солдаты Альянса	Джон Патрик Лоури	Олег Мирошников	Олег Мирошников
Голос Патруля	Эллен Маклейн	Наташа Радски	Наташа Радски
Костюм HEV	Кэти Левин (использована озвучка из Half-Life)	Наташа Радски	Ольга Кузнецова

Реакция

Half-Life 2 получила большое количество позитивных обзоров. По данным на 2008 год игра была продана в количестве более 6.5 миллионов, не учитывая продажи через сервис Steam. Игра стала одной из самых успешных и получила 96 % из 100 возможных на GameRankings и Metacritic. Такие источники, как GameSpy, The Cincinnati Enquirer, и The New York Times поставили игре высшие оценки, а такие, как PC Gamer и IGN одни из самых высоких. Maximum PC поставила Half-Life 2 невероятные 11 баллов из 10 возможных и назвала игру «самой лучшей в истории». Также в 2012 году на Spike VGA 10 Half-Life 2 получила награду «Entertainment Weekly and Spike VGA Best Game of the Decade» (лучшая игра десятилетия).

Награды

2003 год

• Лучшее шоу E³ 2003 — GamersDepot; GameSpy; Game Informer; GameSpot; IGN PC’s Best of E³ 2003 Awards; Game Critics Awards: Best of E³ 2003
• The London Games Week Award — ECTS 2003
• Лучшая «новостная шумиха» 2003 года — GameSpot
• Лучший видеоролик 2003 года — GameSpy; File Planet
• Самая ожидаемая игра для PC '2004 — GameMag.ru
• 2004 № 1 Most Wanted — GameSpy
• Лучшая PC-игра — GameSpy; Game Critics Awards: Best of E³ 2003
• Лучшая action-игра — GameSpy; IGN PC’s Best of E³ 2003 Awards; Game Critics Awards: Best of E³ 2003
• Непревзойдённая технология — IGN PC’s Best of E³ 2003 Awards
• Лучшая графика — IGN PC’s Best of E³ 2003 Awards
• BEST OF E³ 2003 — Overall — Game Revolution
• BEST OF E³ 2003 — Action — Game Revolution
• Специальная награда за графику — Game Critics Awards: Best of E³ 2003

2004 год

• Лучшее шоу E³ — GameSpy
• Лучшая PC-игра — GameSpy; IGN; Spike Video Game Awards 2004
• Лучший FPS — GameSpy; IGN; Game Arena
• Непревзойдённая технология — IGN
• Лучшая графика — Spike Video Game Awards 2004; IGN; GameSpy
• Игра года на PC — IGN; Game Arena; GameSpy; The Guardian
• Игра года — EDGE
• Награда за новаторство — EDGE
• Лучший графический дизайн — EDGE; GameSpot
• Лучшая игра 2004 года — Game Arena
• Лучший боевик — GameSpy
• Лучший персонаж (Пёс) — GameSpy
• Самая громкая новость года — GameSpy
• Самая ожидаемая игра 2004 года — GameSpy
• Лучший боевик — GameSpot
• Лучший боевик на PC — GameSpy
• Самая лучшая игра на PC — GameSpy

2005 год

• Лучшая игра года на PC — Voodoo Extreme; 4Players
• Лучший боевик — Voodoo Extreme; PC Games (нем.)
• Лучший боевик на PC — Shacknews; 4Players
• Абсолютная игра года — Shacknews
• Лучший сценарий — 4Players
• Лучшая графика на PC — 4Players
• Лучший сиквел на PC — 4Players
• Лучшая игра 2004 года — BBC News; Playground.ru; DriverHeaven; Fragzone; PC Zone; Stuff; Absolute Games
• Лучшая игра — Eurogamer.net; GDC 2005
• Лучшая игра года — G4TechTV; PC Games (нем.); Pelit; Sky News; BAFTA; Golden Joystick Awards
• Лучший шутер 2004 года — Playground.ru
• Лучшая графика — PC Games (нем.); G-Phoria Awards
• Лучшая мужская роль (Гордон Фримен) — GaMMeR
• Лучшая роль второго плана (Аликс Вэнс) — GaMMeR
• Лучший игровой мир — GaMMeR
• Лучшие спецэффекты — GaMMeR
• Лучший action — GaMMeR
• Лучшая локализация — GaMMeR
• Игра года (2004) — GaMMeR; PCGameplay; AIAS; Игромания.; Game.EXE; PC Игры
• Лучшая музыка — Computer Gaming World
• Лучший персонаж (Пёс) — Computer Gaming World
• Лучшая игра 2004 года на PC — Dagbladet
• Лучшая игра на всех игровых платформах — Dagbladet
• Абсолютная игра 2004 года — IGN
• Компьютерная игра года — AIAS
• Инновации в компьютерных играх — AIAS
• Выдающиеся достижения в графическом исполнении — AIAS
• Выдающиеся достижения в анимации — AIAS
• Лучшее выступление мужского персонажа в игре (Роберт Гийом) — AIAS
• Выдающиеся достижения в проработке геймплея — AIAS
• Выдающиеся достижения в визуальной подаче игры — AIAS
• Лучший шутер — AIAS; Страна игр
• Лучшая игра 2004 года в жанре action — Absolute Games
• Лучший сиквел 2004 года — Absolute Games
• Лучший игровой сценарий 2004 года — Absolute Games
• Лучший визуальный ряд в игре 2004 года — Absolute Games
• Лучшая оригинальная игровая музыка 2004 года — Absolute Games
• Лучший звуковой дизайн в игре 2004 года — Absolute Games
• Игра 2004 года, в которую хочется играть снова и снова — Absolute Games
• Лучший видеоряд 2004 года — Tom’s Hardware Guide (рус.)
• Лучший FPS 2004 года — Tom’s Hardware Guide (рус.)
• Лучший сюжет — Игромания
• Игра года по совокупности показателей — Навигатор игрового мира
• Лучшая игра на PC — Страна игр; BAFTA
• Лучшая анимация — BAFTA
• Лучшее художественное направление — BAFTA
• Дизайн персонажей — GDC 2005
• Технология — GDC 2005
• Сценарий — GDC 2005
• Лучшая женская озвучка (Мерл Дэндридж) — G-Phoria Awards
• Игра года на PC — GIGA GAMES AWARD 2005
• Лучшая игра года на Xbox — GameSpy; PALGN
• Лучший шутер года на Xbox — GameSpy
• Эта игра должна быть на Xbox 360 — GameSpy
• Выбор читателей — GameSpy
• Лучшие из лучших в 2005 — GameSpy
• Лучший FPS на Xbox — IGN
• Лучшее использование звука на Xbox — IGN

2009 год

• Лучшая зарубежная игра за последние 5 лет — Gameland Award 2009

2012 год

• Лучшая игра десятилетия — Spike VGA 10

Продолжения

С момента выхода Half-Life 2 Valve выпустила два прямых сюжетных продолжения и один дополнительный уровень. Причём сначала дополнительные эпизоды задумывались как одно большое дополнение Half-Life 2: Aftermath (с англ. — «Последствия»). Но, спустя некоторое время, было решено отказаться от разработки крупного продолжения и разбить игровую серию на три эпизода, что позволило выпускать игры чаще, раскрывая сюжет постепенно.

Действие первого эпизода Half-Life 2: Episode One развивается сразу же после окончания второй части, где Гордон и Аликс должны успеть сбежать из Сити 17, чтобы не погибнуть во время взрыва Цитадели. Разработчики сообщили, что всего будет три эпизода. Также вышел Episode Two, действие которого развернулось на открытых пространствах. Об Episode Three известно, что игрок посетит заброшенный в Арктике корабль «Борей» (англ. Borealis).

Также был выпущен бесплатный дополнительный уровень «Lost Coast», первоначально доступный только для владельцев видеокарт ATI. Дополнение загружается через Steam и запускается как отдельная игра. Первоначально этот уровень располагался между главами «Шоссе 17» и «Песчаные ловушки», но был вырезан из игры, и впоследствии стал демонстрацией новых возможностей последней, на то время, версии движка Source: HDR-освещение, рельефные текстуры высокого разрешения и система комментариев — режим, который позволяет на отдельных этапах игры прослушивать комментарии о различных аспектах разработки.

Саундтрек

Все нижеперечисленные треки были написаны музыкантом Келли Бейли. Некоторые из них являются оригинальными треками из Half-Life, в Half-Life 2 они переименованы. Обладатели специального коллекционного издания игры, помимо прочих бонусов, получили CD с оригинальными саундтреками.

Треки 16, 18 и 42 представлены только на CD. Треки 44 — 51 не включены в состав CD, но есть в игре.

1. «Hazardous Environments» (Valve Theme [Long Version]) — 01:26 2. «CP Violation» — 01:47 3. «The Innsbruck Experiment» — 01:09 4. «Brane Scan» — 01:42 5. «Dark Energy» — 01:34 6. «Requiem for Ravenholm» — 00:35 7. «Pulse Phase» — 01:11 8. «Ravenholm Reprise» — 00:54 9. «Probably Not A Problem» — 01:28 10. «Calabi-Yau Model» — 01:48 11. «Slow Light» — 00:46 12. «Apprehension and Evasion» — 02:19 13. «Hunter Down» — 00:17 14. «Our Resurrected Teleport» — 01:13 15. «Miscount Detected» — 00:50 16. «Headhumper» — 00:10 17. «Triage at Dawn» — 00:47 18. «Combine Harvester» — 01:27 19. «Lab Practicum» — 02:56 20. «Nova Prospekt» — 01:59 21. «Broken Symmetry» — 01:05 22. «LG Orbifold» — 02:54 23. «Kaon» — 01:13 24. «You’re Not Supposed to Be Here» — 02:43 25. «Suppression Field» — 00:57 26. «Hard Fought» — 01:17

27. «Particle Ghost» — 01:42 28. «Shadows Fore and Aft» — 01:28 29. «Neutrino Trap» (Hurricane Strings) — 01:37 30. «Zero Point Energy Field» (Cavern Ambiance) — 01:44 31. «Echoes of a Resonance Cascade» (Space Ocean) — 01:40 32. «Black Mesa Inbound» (Vague Voices) — 02:15 33. «Xen Relay» (Threatening Short) — 00:41 34. «Tracking Device» (Credits / Closing Theme) — 01:05 35. «Singularity» (Traveling Through Limbo) — 01:21 36. «Dirac Shore» (Dimensionless Deepness) — 01:28 37. «Escape Array» (Electric Guitar Ambiance) — 01:29 38. «Negative Pressure» (Steam in the Pipes) — 01:59 39. «Tau-9» (Drums and Riffs) — 02:08 40. «Something Secret Steers Us» (Nuclear Mission Jam) — 02:04 41. «Triple Entanglement» (Sirens in the Distance) — 01:34 42. «Biozeminade Fragment» (Alien Shock) — 00:34 43. «Lambda Core» (Diabolical Adrenaline Guitar) — 01:44 44. «Entanglement» — 00:39 45. «Highway 17» — 00:59 46. «A Red Letter Day» — 00:39 47. «Sand Traps» — 00:34 48. «CP Violation (Remix)» — 01:45 49. «Trainstation PT. 1» — 01:30 50. «Trainstation PT. 2» — 01:12 51. «Radio» 00:39

Также в магазине Valve есть компакт-диск, на котором содержится полный саундтрек всех игр из сборника The Orange Box.

Ссылки

• [orange.half-life2.com/hl2.html Официальный сайт]  (англ.)
• [www.hl-inside.ru/ Русский фан-сайт вселенной игр Half-Life]  (рус.)
• Dan Adams, Steve Butts, Charles Onyett. [www.ign.com/articles/2007/03/16/top-25-pc-games-of-all-time?page=3 Top 25 PC Games of All Time] (англ.). IGN (16 March 2007). Проверено 13 апреля 2015.

Литература

• Simon Parkin. [www.eurogamer.net/articles/2011-02-21-the-boy-who-stole-half-life-2-article The boy who stole Half-Life 2] (англ.). Eurogamer (25 May 2014). Проверено 13 апреля 2015.
• Владимир Болвин [www.igromania.ru/articles/47041/Half-Life_2_Krazha_veka.htm Half-Life 2: Кража века] (рус.) // Игромания : журнал. — 2005. — № 1 (88). — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1560-2580&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1560-2580].
• Владимир Болвин [www.igromania.ru/articles/47035/Dvizhok_Source_Engine_ot_Valve_Software_Plamennyi_dvigatel_Half-Life_2.htm Движок Source Engine от Valve Software. Пламенный двигатель Half-Life 2] (рус.) // Игромания : журнал. — 2005. — № 1 (88). — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1560-2580&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1560-2580].
• Geoff Keighley. [www.gamespot.com/articles/the-final-hours-of-half-life-2/1100-6112889/ The Final Hours of Half-life 2] (англ.). GameSpot (12 November 2014). Проверено 13 апреля 2015. ([www.hl-inside.ru/articles/finalhourshl2/ Перевод от hl-inside.ru]  (рус.))

Отрывок, характеризующий Half-Life 2

– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.