Happiness Is a Warm Gun

Happiness Is a Warm Gun
Исполнитель	The Beatles
Альбом	Белый альбом
Дата выпуска	22 ноября 1968
Дата записи	24—25 сентября 1968
Жанр	хард-рок, блюз-рок
Язык песни	английский
Длительность	2:43
Лейбл	Apple Records
Автор	Леннон-Маккартни
Продюсер	Джордж Мартин
Трек-лист альбома «Белый альбом»
While My Guitar Gently Weeps (7) Happiness Is a Warm Gun (8) Martha My Dear (9)

«Happiness Is a Warm Gun» (рус. Счастье — это тёплый ствол) — песня The Beatles из Белого альбома, записанная в сентябре 1968 года.

История написания

Джон Леннон утверждал, что идея песни пришла к нему, когда Джордж Мартин показал ему обложку оружейного журнала:

Кажется, он показал мне обложку журнала, на которой значилось «Счастье — это тёплое ружьё». Это был оружейный журнал. Я подумал, что это высказывание было фантастическим, безумным. Тёплое ружьё значит, что ты только что во что-то выстрелил.

Оригинальный текст (англ.)  

I think he showed me a cover of a magazine that said 'Happiness Is a Warm Gun.' It was a gun magazine. I just thought it was a fantastic, insane thing to say. A warm gun means you just shot something.

Композиция

Леннон считал, что при написании музыки он «сложил вместе три части разных песен… она [композиция] словно бы проходила через все различные виды рок-музыки». Первую, мелодичную часть песни, начинающуюся строчкой «Она не та девушка, которой многого не хватает» (англ. She’s not a girl who misses much), Леннон и журналист Дерек Тейлор сочинили, находясь под воздействием ЛСД. Следующая часть, «Меня нужно исправить» (англ. I Need a Fix) — гитарное соло с вокалом и хором, повторяющим рефрен. Последняя часть написана в жанре ду-воп; в течение этой части звучит бэк-вокал, повторяющий «bang, bang, shoot, shoot» (звукоподражания ружейным выстрелам).

The Beatles считали «Happiness Is a Warm Gun» «одной из немногих подлинно битловских песен альбома».

Участники записи

• Джон Леннон — вокал, бэк-вокал, гитара
• Пол Маккартни — бас-гитара, бэк-вокал
• Джордж Харрисон — гитара, вокал
• Ринго Старр — ударная установка, тамбурин

Значение

Предпринималось несколько попыток истолковать значение песни. Критики считали, что она была написана под влиянием влечения Леннона к Йоко Оно, кроме того, как символ проблем Леннона с наркотиками, в частности, героином. В своём интервью в 1980 году Леннон признался в правильности первой теории, но начисто отрицал какое бы то ни было отношение наркотиков к содержанию этой композиции.

Песня часто критиковалась в США и Великобритании. На BBC её запретили из-за непристойного содержания.

Кавер-версии

• Версия The Breeders из альбома Pod (1990)
• Версия Phish из альбома Live Phish Volume 13 (1994)
• Версия U2, сторона B сингла «Last Night on Earth» (1997)
• Версия Psychic TV из альбома Jack the Tab/Tekno Acid Beat (1998)
• Версия Тори Эймос из альбома Strange Little Girls (2001)
• Версия Марка Рибо из альбома Saints (2001)
• Версия Джо Андерсона и Сальмы Хайек, саундтрек к фильму «Через Вселенную» (2007)
• Версия Marilyn Manson (2009)

Ссылки

• William J. Dowlding. Beatlesongs. — Simon & Schuster Inc, 1989. — ISBN 0-671-68229-6. (англ.)
• Hertsgaard, Mark. A Day in the Life: The Music and Artistry of The Beatles. — New York: Delacorte Press, 1995. — ISBN 0-385-31377-2. (англ.)
• [www.imdb.com/title/tt0445922/soundtrack Across the Universe soundtrack]. IMDb. Проверено 24 сентября 2009. [www.webcitation.org/6Apz61l6k Архивировано из первоисточника 21 сентября 2012]. (англ.)
• Marck, John T. I Am The Beatles. — 2009. (англ.)
• Sheff, David. All We Are Saying. — St Martin's Griffin, 2000. — ISBN 0-312-25464-4. (англ.)
• Wenner, Jann S. Lennon Remembers (Full interview from Lennon's 1970 interview in Rolling Stone magazine). — London: Verso, 2000. — ISBN 1-85984-600-9. (англ.)

Отрывок, характеризующий Happiness Is a Warm Gun

– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.