Heinkel HD 55

HD 55 (КР-1)
Тип	разведывательная летающая лодка, катапультный разведчик
Разработчик	Heinkel
Производитель	Heinkel
Главный конструктор	Эрнст Хейнкель
Первый полёт	1930 год
Статус	не эксплуатируется
Основные эксплуатанты	ВВС СССР
Единиц произведено	около 40
Базовая модель	Heinkel HD 15

Heinkel HD 55Heinkel HD 55

Хейнкель HD 55 (нем. Heinkel HD 55) — немецкая разведывательная летающая лодка.

Описание

HD 55 представлял собой летающую лодку-биплан, построенную практически целиком из дерева. Крыло и оперение обтягивались полотном. На HD 55 стоял двигатель Siemens Sh20. Мотоустановка монтировалась на раме из стальных труб, воздвигнутой над кабиной пилота. За двигателем располагался дюралевый обтекатель, где находился маслобак и вспомогательные агрегаты.

История создания

10 мая 1929 года ВВС СССР заключили с Heinkel официальный договор о приобретении двух катапульт типа К-3 и шести летающих лодок HD 55. Двадцатиметровая пневматическая катапульта К-3 могла разогнать самолет весом до 3,5 т до скорости 130 км/ч. Под её возможности и был сконструирован разведчик HD 55. После визита в Германию советской делегации во главе с начальником ВВС СССР Я. И. Алкснисом 28 сентября 1929 года в Москве состоялось заседание руководства ВВС РККА, на котором решили увеличить заказ до 20 самолётов. Исходя из этого, 11 октября подписали дополнительный контракт еще на 14 самолётов.

Первый HD 55 был построен 19 февраля 1930 году. 25 июля пять самолётов погрузили на пароход. В начале осени прибывшие в разобранном виде самолёты осели на складе ВВС Балтийского моря. В Ленинграде самолёты подвергли тщательному контролю. Итог был неутешительным - выявились течи лодок, неисправности приборов, на нескольких самолетах были перепутаны тросы управления. В общей сложности зафиксировали 61 дефект. Машины разделили между Балтийским и Черноморским флотами. В июне 1941 года два (по другим данным - четыре) HD 55 (КР-1) хранились на складах Черноморского флота.

Эксплуатация

Балтийский флот

На Балтийском флоте все HD 55 передали 51-му авиаотряду в Ораниенбауме. С 1932 года в Балтийском флоте имелось 12 самолётов HD 55, были закреплены на линкоре Марат.

Черноморский флот

На Черноморском флоте из HD 55 начали формировать звенья корабельной авиации. Из-за поломки катапульты, самолёты некоторое время взлетали с воды. После ремонта катапульты 17 февраля 1931 г. было произведено четыре контрольных взлёта. Пилотировал HD 55 лётчик Ганулич. Было принято решение доработать HD 55 на заводе №45 в Севастополе. Модернизированный образец получил обозначение КР-1 (корабельный разведчик - первый). Спереди на кронштейнах был установлен пулемет ПВ-1.

С 1932 года в Черноморском флоте имелось 6 самолётов HD 55. Все HD 55 (КР-1) были закреплены за корабельными звеньями на линкоре Парижская коммуна и крейсерах Червона Украина, Красный Кавказ и Профинтерн.

Аварии

Потерпел аварию один из HD 55 - летчик Чернуха задел левым крылом за трап и врезался в борт.

Над Черном море у самолёта N366 в воздухе сломался винт.

Лётно-технические характеристики

Модификация	КР-1
Размах крыла, м	14,00
Длина, м	10,35
Высота, м	4,28
Площадь крыла, м2	56,90
Масса, кг
пустого самолета	1520
максимальная взлетная	2270
Тип двигателя	1 ПД Siemens Sh.20
Мощность, л.с.	1 х 480
Максимальная скорость, км/ч	194
Крейсерская скорость, км/ч	175
Практическая дальность, км	800
Практический потолок, м	4800
Экипаж, чел	2
Вооружение:	один пулемет ПВ-1 и два ДА

Литература

• Андрей Харук. Боевая авиация Гитлера. Первая цветная энциклопедия Люфтваффе. — М.: ЭКСМО, 2014. — 400 с. — ISBN 978-5-699-70867-3.

Ссылки

• [aviadejavu.ru/Site/Crafts/Craft22005.htm Aviadejavu]
• [www.ansa.ru/22 Heinkel HD.55 (KP-1)]

Отрывок, характеризующий Heinkel HD 55

Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?