IAS 32

МСФО (IAS) 32 «Финансовые инструменты: представление информации» — международный стандарт финансовой отчетности, устанавливающий принципы классификации и представления финансовых инструментов в качестве обязательств или капитала, принципы взаимозачёта финансовых активов и обязательств, действует с 01.01.2005 года.

История создания

В сентябре 1991 года вышел Проект стандарта №Е40 «Финансовые инструменты», а в январе 1994 года был модифицирован в Проект стандарта №Е48, из которого в июне 1995 года был выпущен стандарт IAS 32 «Финансовые инструменты: раскрытие и представление информации» (1995), который стал действовать с 01.01.1996 года. Подобный стандарт IAS 39 «Финансовые инструменты: признание и оценка» выпущен в декабре 1998 года, который начал действовать с 01.01.2001 года. 17 декабря 2003 IAS 32 был пересмотрен СМСФО, а с 01.01.2005 года модернизированный стандарт стал действовать. 18 августа 2005 года Положение о раскрытие информации из IAS 32 заменено на отдельный стандарт IFRS 7 «Финансовые инструменты: раскрытие информации», который стал действовать с 01.01.2007 года, после чего IAS 32 изменил название на «Финансовые инструменты: представление информации». 22 июня 2006 года вышел Проект для обсуждения предлагаемых изменений, касающихся инструментов с правом обратного выкупа и обязательства, возникающие при ликвидации, а 14 февраля 2008 года они были приняты, которые стали действовать с 01.01.2009 года. 6 августа 2009 года вышел Предварительный проект классификации выпущенных прав для IAS 32, поправки были приняты 8 октября 2009 года и стали действовать с 01.02.2010 году, а 16 декабря 2011 года принята поправка о возможности взаимозачёта финансовых активов и финансовых обязательств, которые стали действовать с 01.01.2014 года .

В России МСФО (IAS) 32 «Финансовые инструменты: представление информации» (ред. от 26.08.2015) принят приказом Минфина РФ от 25 ноября 2011 г. N 160н «О введении в действие МСФО и Разъяснений МСФО на территории РФ».

Цель

Цель стандарта — установить принципы, с которыми финансовые инструменты представляются в составе обязательств или капитала, а также производится взаимозачет финансовых активов и финансовых обязательств. Стандарт применяется к классификации финансовых инструментов эмитентом финансовых активов, финансовых обязательств и долевых инструментов.

Определения

Финансовый инструмент — это договор, в результате которого возникает финансовый актив у одной компании и финансовое обязательство или долевой инструмент у другой компании.

Долевой инструмент — это договор с правом на остаточную долю в активах компании после вычета всех его обязательств, и возникает, когда существует недеривативный инструмент, который требует передачи фиксированного количества собственных долевых инструментов, или дериватив, который будет погашен выпуском фиксированного количества собственных долевых инструментов.

Финансовый актив — это наличные средства, долевой инструмент, права получить денежные средства или иной финансовый актив, обмен финансовыми активами или обязательствами с выгодными условиями, договор с расчетами собственными долевыми инструментами.

Финансовое обязательство — обязательство по договорам, поставка наличных средств или другого финансового актива другой компании; обмен финансовыми активами или обязательствами с невыгодным для компании условиях; недеривативный инструмент, который требует или может потребовать передачи переменного количества собственных долевых инструментов; дериватив, который будет погашен не выпуском договор с расчетами собственными долевыми инструментами.

Представление информации

Классификация финансового инструмента

При выпуске финансовый инструмент классифицируется как обязательство или собственный капитал в соответствии с содержанием договора при первоначальном признании. Классификация основана на содержании, а не на юридической форме инструмента; проводится на момент выпуска и впоследствии не меняется. При выпуске составных финансовых инструментов компания отдельно классифицирует долговой и долевой компоненты комбинированного инструмента и при дальнейшем учете ведется раздельно по отношению к обязательству и долевому инструменту.

Сложный финансовый инструмент

Сложный финансовый инструмент — инструмент, которые могут быть конвертированы в акции и содержат долговой компонент в составе обязательств и долевой компонент в составе капитала. При первоначальном признании сложного финансового инструмента определяется сумма, полученная от эмиссии денежных средств, один из компонентов (долговой) оценивается по справедливой стоимости (как будущие денежные выплаты по инструменту, дисконтированные по рыночной ставке процента (основная сумма долга и выплата процентов)), а другой (долевой) как остаточная сумма после вычета долгового компонента из общей стоимости инструмента. Обязательство учитывается по амортизационной стоимости. Долевой компонент или на каждую отчетную дату пересчитывается, а возникшая разница между балансовой стоимостью долевого инструмента на начало и конец года переносится в нераспределенную прибыль, а в случае конвертации остаточная стоимость долевого компонента учитывается при выпуске новых акций; или оставляется в составе капитала без изменений или до конвертации облигаций или до их погашения, когда долевой компонент реклассифицируется в другие статьи капитала (эмиссионный доход или нераспределенная прибыль).

Проценты, дивиденды, убытки и прибыль

Проценты, дивиденды, убытки и прибыль, относящиеся к финансовому инструменту и классифицированные как обязательства, должны признаны как расходы или доходы в отчёте о прибылях и убытках. Выплата дивидендов по долевым инструментов и затраты по сделке относятся на уменьшение капитала компании. Дивиденды по привилегированным акциям, классифицированным в качестве финансового обязательства, признаются как расходы на проценты, а не как распределение нераспределённой прибыли.

Взаимозачёт

Финансовый актив и обязательство, а также дебиторская и кредиторская задолженность, зачитывается с отражением сальдированной суммы только, если у компании есть юридически закрепленное право на зачёт и намерение произвести расчёт по оставшейся сальдированной сумме, либо имеется намерение реализовать актив и исполнить обязательство одновременно. .

IFRIC 2

Комитет по интерпретациям МСФО выпустил в 2005 году КРМСФО (IFRIC) 2 «Доли участников в кооперативных предприятиях и аналогичные инструменты», где финансовые инструменты классифицируются как обязательства кроме случаев, когда кооператив имеет право не погашать их по требованию.

Отрывок, характеризующий IAS 32

В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.