Компьютерщики
Поделись знанием:
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
(перенаправлено с «IT Crowd»)
| Компьютерщики | |
| The IT Crowd | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Автор(ы) | |
| В главных ролях | |
| Страна производства | |
| Количество выпусков |
25 |
| Список выпусков | |
| Производство | |
| Продолжительность |
22 мин. |
| Вещание | |
| Телеканал(ы) | |
| Период трансляции |
с 3 февраля — 3 марта 2006 (1 сезон) |
| Ссылки | |
| IMDb ID 0487831 | |
«Компью́терщики» (англ. The IT Crowd — дословно «Толпа IT-шников») — британский телесериал-ситком, снятый по сценарию Грэхема Линехана и спродюсированный Эшем Аталлой для телеканала Channel 4. На данный момент выпущено 4 сезона по 6 серий.
Первый сезон был снят перед живой аудиторией в студии Teddington Studios. Второй сезон также снимался при участии зрителей, но уже в студии Pinewood Studios. Первая серия четвёртого сезона под названием «Jen the Fredo» была показана на канале Channel 4 25 июня 2010 года. Также состоялась онлайн-премьера телесериала на сайте четвёртого канала за неделю до телевизионной премьеры.[1] 27 сентября 2013 года вышел сорокаминутный заключительный эпизод сериала[2].
По словам Линехана, название ситкома родилось в качестве каламбура на название песни The ‘In’ Crowd (1965), которое первоначально произносилось им как «The It /ˈɪt/ Crowd».
Содержание
Сюжет
Действие «The IT Crowd» происходит в офисах «Рейнхолм Индастриз» — вымышленной британской корпорации, в центре Лондона. Сюжет развивается вокруг проделок команды поддержки информационных технологий, состоящей из трёх человек и работающей в грязном, запущенном подвале, сильно контрастирующем с блеском современной архитектуры и великолепными видами Лондона, доступными остальным работникам организации.
Мосс и Рой, два технических специалиста, изображены как нелепые ботаники или, как их описал Денхолм, «обыкновенные нёрды». Несмотря на чрезвычайную зависимость компании от их услуг, остальные работники их презирают. Раздражение Роя выражается в том, что он не желает отвечать на звонки в техническую поддержку, надеясь, что телефон прекратит звонить, а также в использовании магнитофонных записей со стандартными советами: «Вы пробовали его выключить и снова включить?» и «Он точно включен в розетку?» Широкие и запутанные познания Мосса в технических областях выражены в его чрезвычайно точных и в то же время совершенно непонятных предложениях. Однако Мосс демонстрирует полную неспособность решить практические проблемы: потушить пожар или убрать паука.
Джен, новый член команды, является безнадёжно отсталой в техническом плане, несмотря на заявление в резюме, что у неё «большой опыт работы с компьютерами». Поскольку Денхолм, начальник компании, также технически безграмотен, блеф Джен на собеседовании его убеждает, и он назначает её главой отдела ИТ. Позже официальное название её должности меняется на «менеджера по отношениям», но вопреки этому её попытки установить взаимопонимание между техническими специалистами и остальным персоналом в основном приносят противоположный эффект, ставя Джен в ситуации столь же смехотворные, как и её товарищей по отделу.
Основные действующие лица
- Рой Треннеман — Крис О’Дауд: Ленивый инженер, старающийся любыми средствами избежать исполнения своих обязанностей. Рой постоянно поглощает нездоровую пищу и презирает собственную должность, хотя и обладает всеми возможными знаниями для полноценного выполнения своей работы. Рой — большой поклонник комиксов и частенько читает их вместо того, чтобы работать. В каждой последующей серии он появляется в новой футболке с эмблемами различных компьютерных игр, программ, известными цитатами и др. До «Рейнхолм Индастриз» Рой работал официантом и в случаях, когда ему грубили, клал заказы клиентов себе в штаны, перед тем как подать их к столу.
- Морис Мосс — Ричард Айоади (32 года, тем не менее, в его анкете на сайте знакомств указано, что ему 22): Типичный компьютерщик, каким его представляют. Комичными кажутся его чересчур специфичные высказывания. Он живёт с мамой и частенько зависает на сайтах знакомств. И Морис, и Рой считают, что заслуживают больше, чем их оценивает компания.
- Джен Барбер — Кэтрин Паркинсон: Женщина, появляющаяся в первой серии на собеседовании у директора, который назначает её руководителем отдела информационных технологий. В действительности же она мало что понимает в компьютерах, и от этого у неё часто случаются конфликты с остальными работниками отдела. Джен беззастенчиво врёт ради достижения своих целей. В первой же серии она меняет должность с «начальника отдела» на «менеджера по отношениям», однако, как можно увидеть из второго сезона, она всё ещё представляет отдел ИТ на собраниях начальников отделов. Несмотря на то, что Джен кажется более вменяемой, чем двое её коллег, она предстаёт в сериале почти такой же неудачницей, как и они, и столь же часто попадает в комичные ситуации.
- Денхолм Рейнхолм — Кристофер Моррис: Был директором компании «Рейнхолм Индастриз» и пародией на менеджера высшего звена, постоянно вносящего новые, а порой и идиотские идеи, такие, как смешанные туалеты, семинары по руководству стрессом и другие идеи, направленные якобы на повышение работоспособности персонала и улучшение отношений между работниками. На самом же деле все привлекательные люди, которых он нанимает, «почти не работают, зато крутят амуры». Денхолм очень жёсткий руководитель и никогда не обращает внимания на мнение тех, с кем он разговаривает, или вовсе не слушает (а может, просто не слышит) его. Актёр отказался участвовать в съёмках второго сезона, поэтому создатели сериала решили проблему смены главы «Рейнхолм Индастриз» смертью его героя Денхолма и заменой последнего сыном.
- Дуглас Рейнхолм — Мэт Берри: Сын Денхолма Дуглас занимает пост управляющего «Рейнхолм Индастриз» после смерти отца. Он исчез 7 лет назад после судебного разбирательства по делу о сексуальном домогательстве, но вернулся во время похорон отца. У Дугласа наблюдаются некоторые черты, сходные с теми, что были у его отца, например, надменность.
- Ричмонд Авенел — Ноэль Филдинг: Гот, чья недавно появившаяся любовь к группе Cradle of Filth спровоцировала его понижение с должности «правой руки Денхолма». Ныне он работает один в комнате за «красной дверью», где стоят сервера. Остальные сотрудники ИТ-отдела избегают общения с Ричмондом, считая, что его мрачность очень заразна, хотя сам Ричмонд считает себя «весёлым». Серия, в которой появляется Ричмонд благодаря любопытству Джен, — своего рода пародия на фильм Тима Бёртона «Эдвард Руки-ножницы».
Эпизодические роли
- Дэниел Кэри — Оливер Крис: Охранник, который нравится Джен. Её планы на романтическую встречу с ним проваливаются после того, как ей не удаётся подсказать ему по телефону правильный ответ на передаче «Кто хочет стать миллионером?»
- Патриция — Элис Лоу: Девушка, которая пошла на свидание с Роем. Свидание закончилось плачевно, потому что на лбу Роя непонятно откуда оказались экскременты (хотя на самом деле это был всего лишь шоколад). Это убеждает его в том, что женщинам не нужны никакие джентльмены, а вместо этого все они только и мечтают о компании «обидчиков и громил». И Рой ни в какую не соглашается с аргументами Джен о том, что женщинам просто нравятся «мужчины без какашек на лбу».
- Ребекка — Ханна Борн: Идёт на свидание с Роем после того, как он помещает объявление на сайте знакомств, которое звучит, словно его написал псих. По всей видимости, у неё есть склонность к мазохизму.
- Пол — Дэнни Уоллес: Уволен Денхолмом с должности советника по культуре за неудачный выбор подарка японцам, но позже восстановлен в должности за оперативное использование «глушителя мата». За всю серию Пол так и не произнёс ни слова.
- Билл Кроз — Адам Бакстон: Был на свидании с Джен. После того как Мосс сказал ему о том, что Джен умерла после свидания, Билл растрепал всей компании о том, что он был последним, кто переспал с Джен. Биллу дали прозвище «Новость» за его склонность рассказывать о тех, с кем он якобы переспал.
- Маленький Пол — Дэвид Гарфилд: Небольшого роста, пожилой почтальон, который умер, вероятнее всего, от сердечного приступа после чрезмерных усилий по толканию почтовой тележки, в которой согласилась прокатиться Джен.
- Доктор Джулиан Холмс — Тоби Лонгуорт: Специалист по стрессу, который посещает компанию, чтобы дать лекцию по контролированию стресса. В конце концов, он сам доводит себя до стресса не без помощи Роя и Мосса.
- Доктор Мендалл — Фрэнсис Барбер: Психиатр, работающий в компании. Она увлечена Моссом, и их чувства взаимны. Рой утверждает, что она похожа на его маму как две капли воды.
- Джуди — Черил Фёргисон: Ужасно некрасивая женщина, с которой Рой случайно связался, пока искал девушку по имени Джули. Согласно утверждению Роя, у Джуди волосы растут даже на глазах (и ещё у неё зубы в 3 ряда).
- Филип — Джейми Мичи: Работник «Рейнхолм Индастриз» с шестого этажа, который приглашает Джен на свидание на мюзикл. Под конец серии он признаётся в своей нестандартной ориентации. По этому поводу интересен тот факт, что английское название серии «The Work Outing» означает не только «культпоход отделом», но также может значить ещё и «разоблачение (чего-либо связанного с работой)», что и происходит с Филипом.
- Дерек Пепин — Сайлас Карсон: Менеджер «Рейнхолм Индастриз», которому должна была перейти компания после смерти Денхолма. Он ненавидит отдел ИТ. К счастью, внезапное появление на похоронах Дугласа спасает троицу от сокращения, а для Дерека, напротив, заканчивается увольнением.
- Йохан — Филип Рам: Немец, на «курсы» к которому записался Мосс. Йохан — каннибал, но настолько высокоморальный, что не позволяет себе есть людей без их согласия. Отлично играет на виолончели. В конце серии исполняет на виолончели заглавную тему сериала.
- Питер Файл — Орландо Сил: Очередное увлечение Джен. Имя Питера при быстром произношении созвучно со словом «педофил» (Peter File звучит примерно как «пита файл») и на ужине, куда он и Джен пригласили своих неженатых/незамужних друзей, его ненамеренно начинают таким образом дразнить.
- Эйприл Шепард — Люси Монтгомери: В серии «Речь» — первая серьёзная любовь Дугласа за весь сериал, оказавшаяся на самом деле транссексуалом.
Серии
DVD
Первый сезон был издан 2 Entertain Video Ltd в Великобритании на DVD под названием «The IT Crowd — Version 1.0» (Компьютерщики — версия 1.0) 13 ноября 2006. Вступительная глава DVD и все меню сделаны на мотив игр ZX Spectrum вплоть до экрана загрузки: изометрические карты из игр вроде Jet Set Willy и Head Over Heels видны на экранах с меню, а их главные герои заменены актёрами сериала.
На DVD можно также найти короткометражный фильм под названием Hello Friend (Привет, дружище), сценарий для которого был написан и снят Линеханом. В этом короткометражном фильме Айоади сыграл немую роль. Помимо него, DVD-издание содержит вырезанные сцены и курьёзы, произошедшие во время съёмок сериала, — не менее интересные, чем сам сериал.
Первый сезон вышел на DVD в Австралии 6 декабря 2006.
Ранее сообщалось, что DVD с первым сезоном будет издан в США 4 сентября 2007. Однако 14 августа 2007 было заявлено о том, что, с учётом переноса выпуска американской версии шоу на начало 2008, DVD выйдет в свет 18 февраля 2008.[3]
Международное вещание
- Кабельный телеканал Sony Entertainment Television (Latin America) транслировал The IT Crowd с 12 июня 2007 для стран Латинской Америки.
- Канадский цифровой канал G4techTV планировал вещание The IT Crowd 16 июля 2007.
- ABC TV показывал The IT Crowd в Австралии.
- В России вещание сериала производила телерадиокомпания «Петербург — Пятый канал» начиная со 2 января 2008.[4]. С ноября 2009 года ситком транслирует канал «Муз-ТВ». С 24 ноября 2010 года — в сетке ночного (01:00) и утреннего вещания (08:30) «ТНТ» по будням.
- В настоящее время транслируется на канале Comedy Central из польского пакета спутникового телевидения CYFRA+
За неделю до первого показа в эфире очередной серии первого сезона её можно было переписать с официального сайта Channel 4, однако доступны они были только зрителям из Великобритании. Серии были записаны в формате Windows Media Video, и все они, кроме двух первых, были защищены технологией DRM. Сериал был номинирован на премию Rose d’Or как лучший ситком 2006 года и привлёк огромное внимание аудитории, так или иначе связанной с компьютерами, по всему миру. Это немедленно привело ко взлому защиты от копирования и распространению серий по пиринговым сетям вроде BitTorrent. Учитывая тот факт, что сериал уже получил огласку, качественные копии серий из второго сезона, снятые с телесигнала, появлялись в пиринговых сетях спустя всего несколько часов с момента их трансляции по Channel 4.
Версии, снимаемые в других странах
NBC снял пилотную американскую версию The IT Crowd 16 февраля 2007. Пилот снят с американскими актёрами, как это было сделано с ситкомом «Офис». Однако Ричард Айоади играл Мосса. Джессика Клер сыграла роль Джен, а Джоэль Макхейл роль Роя. Сериал планировался к широкому показу в 2007—2008 годах. Отменён в 2008 году.
Немецкая версия сериала находилась в процессе съёмок с июня 2007 года. В ней снимались Sebastian Münster, Stefan Puntigam и Britta Holm.[5] Премьера состоялась 4 января 2008 года на канале Sat.1. После показа первого эпизода адаптация получила множество негативных отзывов в Интернете. Она была раскритикована за качество перевода, режиссуры и низкий уровень игры актёра Stefan’а Puntigam’а, сыгравшего Габриэля (немецкая версия Мосса). Показ сериала был прекращён в январе 2008 года после второго эпизода из-за низких рейтингов.
Кинокомпания Star Media закупила права на адаптацию сериала на территории СНГ и стран Балтии. Ведутся работы над сценарием и подготовка к съемкам пилотной серии русской версии ситкома.[6]
Награды
- 2006 Rose d’Or — Лучшая ситуационная комедия[7]
- 2007 British Academy of Film and Television Arts — Лучшая ситуационная комедия[8]
- 2008 British Academy of Film and Television Arts — Лучшая ситуационная комедия[9]
Напишите отзыв о статье "Компьютерщики"
Примечания
- ↑ [www.channel4.com/programmes/the-it-crowd/articles/online-premiere channel4.com]
- ↑ [metro.co.uk/2013/09/12/it-crowd-finale-confirmed-for-september-27-following-graham-linehans-twitter-hints-3962927/ IT Crowd finale confirmed for September 27 following Graham Linehan’s Twitter hints] (англ.). Metro News (29 September 2013).
- ↑ [www.tvshowsondvd.com/newsitem.cfm?NewsID=7845 IT Crowd DVD News]. [www.webcitation.org/65U6Kb8eV Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
- ↑ [www.5-tv.ru/schedule/?date=2008-01-02 Информация с сайта телерадиокомпании Пятый Канал](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20090925052722/www.5-tv.ru/schedule/?date=2008-01-02 Архивировано из первоисточника 25 сентября 2009].
- ↑ [www.serienjunkies.de/news/ortstermin-setbesuch-16234.html German version]. [www.webcitation.org/65U6LS3BJ Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
- ↑ [www.starmediafilm.ru/ru/press-item/news/518 Русская версия]. [www.webcitation.org/688BA8A0W Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
- ↑ BBC News[news.bbc.co.uk/2/hi/entertainment/4742682.stm Gervais nominated for Rose d'Or]. [www.webcitation.org/65U6Luqm6 Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012]. 23 февраля 2006
- ↑ [www.bafta.org/site/page129.html Orange British Academy Film Awards]
- ↑ [www.bafta.org/awards-database.html?year=2008&category=Television&award=Situation+Comedy Orange British Academy Film Awards]
См. также
Ссылки
- [www.channel4.com/entertainment/tv/microsites/I/itcrowd/ Официальный сайт телесериала «The IT Crowd»] (англ.)
- [www.reynholm.co.uk/ Пародийный сайт компании Reynholm industries]
Отрывок, характеризующий Компьютерщики
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
