І (кириллица)

Символы со сходным начертанием: Ӏ · I · I · l · ﺍ‎‎ · ו‎‎ · Ι · ǀ · | · Ⅰ · ⅼ · ɪ · 丨

І, і — буква ряда кириллических алфавитов, существовавшая и в русской письменности до реформ 1917—1918 гг. (заменена на И). Восходит к старославянской букве и далее к греческой Ι (йота), прототипом которой была финикийская буква (йод), обозначавшая согласный [j]. В глаголице, как и в кириллице, для звука [и] имелись две буквы: и . Обычно считают первую из них соответствующей кириллическому И, а вторую — кириллическому І, но есть и противоположное мнение.

Числовое значение в кириллице, как и в греческом алфавите, — 10, отсюда распространённое название «И десятеричное», использовавшееся для отличия от буквы И (иже), называвшейся «И восьмеричное».

Русский язык

В русском языке до реформы 1918 года буква І, ї (впоследствии писавшаяся с одной точкой — і) употреблялась:

• перед гласными и перед й (исторія, русскій, Іерусалимъ);
• в слове міръ в значении «Вселенная», «общество» для отличия от слова миръ в значении «спокойствие».

Исключение в дореформенном правописании составляли сложные слова, в которых первая часть оканчивалась на и, например пятиугольникъ. В начале слов и между гласными буква І иногда произносилась как согласный [й]: іодъ, маіоръ (как и в современных словах, начинающихся на И перед гласным).

В раннем гражданском шрифте число точек над І не было постоянным, но с 1738 года было определено в привычном для нас виде: заглавная буква пишется без точки, строчная — с одной точкой; при добавлении же ударения эта точка обычно исчезает. Однако в дальнейшем, на протяжении ещё довольно длительного времени, буква ї продолжала употребляться с двумя точками (такое написание использовалось вплоть до начала XIX века).

Тредьяковский пытался полностью заменить И на І во всех случаях, но его реформа не имела успеха.

Белорусский язык

І — 10-я буква белорусского алфавита. На письме и в произношении полностью соответствует русской букве И: так же обозначает звук [и] и так же смягчает предшествующие согласные.

Украинский язык

І — 12-я буква украинского алфавита. По произношению близка к русской букве И и так же смягчает предшествующие согласные. Обычно, но не всегда, встречается в слове там, где когда-то были другие звуки, совпавшие в украинском языке с І, например: бѣлый — білий, бѣгать — бігати, бѣсъ — біс, обѣдать — обідати, двѣ — дві, въ текстѣ — в тексті; котъ — кіт, вольный — вільний, подъ — під, Львовъ — Львів, стой — стій, онъ — він, отъ — від, печь - піч, шесть - шість и др. С русской же И украинская І может встречаться в заимствованных словах: історія, Росія, бібліотека и пр.; или в начале слов: іграшка, ікра, ім’я, іскра, істина, іти и пр.

Не следует путать украинские буквы і и ї; последняя, будучи вполне самостоятельной буквой украинского алфавита (её ёжик — її їжак), по существу является йотированным вариантом і (ї = йі).

Церковнославянский язык

В ныне используемом новомосковском изводе церковнославянского языка употребление букв и и і подчиняется в целом тому же принципу, что и в дореформенном русском правописании: і пишется перед гласными и перед й, а в противном случае — и, однако слов-исключений существенно больше: перед согласными и в конце слова і имеют не только слово міръ (в значениях вселенной или общества) с производными, но и заимствованные слова и имена, у которых в греческом написании «йота» или ει, а не «эта»: ірмосъ (εἱρμός), стіхъ (στίχος), прокіменъ (προκείμενον), літургія (λειτουργία), херувімъ (χερουβίμ), апріллій (ἀπρίλιος), епіскопъ (ἐπίσκοπος) и др.; Давідъ, Ніколай, Міхаилъ, Васілій, Кѵріллъ, Адонаі, Хрістосъ и др. Также и віно по-церковнославянски пишется через і — вероятно, для отличия его форм от форм слова вина, хотя нельзя исключать и то, что при выработке церковнославянского правописания слово віно посчитали заимствованным (ср. лат. vinum, др.-греч. οἶνος).

Исключениями в обратную сторону (с и перед гласными) являются не только, как в дореформенном русском, сложные слова вроде триобоюдный, но и заимствования, в которых перед гласной была «эта»: Іиуй, Сиіръ, Сиѡнъ и т. п. Правописание приставок при- и ни- перед гласными колеблется: в одних изданиях их пишут по общему правилу с і, а в других сохраняют и, особенно если дальше идёт ещё одна приставка: приуготовати, приѡчистити, ниѿкуду.

На письме церковнославянская буква і имеет две точки (в том числе обычно и в заглавной форме), которые пропадают при добавлении любого другого надстрочного знака. Вместо точек могут быть использованы и два штриха с наклоном в любую сторону (ср. с аналогичной ситуацией для буквы ижица), что считается лишь другим шрифтовым оформлением того же знака. Точки отсутствуют при использовании буквы в числовом качестве.

В старопечатных изданиях, изданных на территории нынешней Украины (конец XVI — начало XVII вв.), встречается противопоставление І с точками в славянских словах и І без точек в корнях заимствованных слов.

Казахский язык

38-я буква казахского алфавита. В казахском языке обозначает краткий гласный /ɪ/.

Язык коми

І — 11-я буква алфавита языка коми, произносится твёрдо, стоит исключительно после согласных букв Д, З, Л, Н, С, Т, но в любой части слова (примеры: шонді, мазі, малалі, ніксыны, тіравны).

Буквы на основе І

В кириллице некоторые буквы являются лигатурами, образованными от І.

• Современные буквы: Ы (Ъ и І), Ю (І и Ѹ), Ї (видоизменённая І)
• Исторические буквы: Ѥ (І и Є), Ꙗ (І и А), Ꙓ (І и Ѣ), Ѩ (І и Ѧ), Ѭ (І и Ѫ)

Таблица кодов

Кодировка	Регистр	Десятич- ный код	16-рич- ный код	Восьмерич- ный код	Двоичный код
Юникод	Прописная	1030	0406	002006	00000100 00000110
	Строчная	1110	0456	002126	00000100 01010110
ISO 8859-5	Прописная	166	A6	246	10100110
	Строчная	246	F6	366	11110110
КОИ-8	Прописная	182	B6	266	10110110
	Строчная	166	A6	246	10100110
Windows-1251	Прописная	178	B2	262	10110010
	Строчная	179	B3	263	10110011

В HTML прописную букву І можно записать как І или І, а строчную i — как і или і. В кириллической раскладке клавиатуры символ І вызывается зажатой клавишей Alt с набором Num-цифр 0178, символ і — Alt+0179.

Литература

• Булич С. К.,. І, буква русского алфавита // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Карский Е. Ф. Славянская кирилловская палеография / отв. ред. акад. В. И. Борковский. — 2-е изд., факсимильное. — Л., М.(факс.): Из-во АН СССР; из-во «Наука» (факс.), 1928, 1979 (факс.). — С. 193. — 494 с. — 2700 экз.

Отрывок, характеризующий І (кириллица)

Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.