I Love New York
I Love New York («Я люблю Нью-Йорк») — песня и логотип, разработанные в 1970-х годах в ходе рекламной кампании по развитию туризма в Нью-Йорке[1]. Логотип является зарегистрированной торговой маркой и используется на сувенирной продукции, а песня является песней штата Нью-Йорк[2].
Логотип представляет собой ребус, разработанный Милтоном Гласером и Бобби Заремом, состоящий из заглавной буквы «I» (я), красного символа сердца (♥), под которыми находятся заглавные буквы N и Y (аббревиатура названия New York), начертанные закруглённой гарнитурой slab serif (American Typewriter). Песня была написана в 1977 году композитором Стивом Карменом (Steve Karmen).
Популярной пародией на символ является надпись «я никогда не был в Нью-Йорке»[3], или «I ☠ NY»[4]. Кроме того, логотип регулярно используется непародийно, по аналогии (например, «я люблю йогу»), что регулярно вызывает юридические споры[5].
Напишите отзыв о статье "I Love New York"
Примечания
- ↑ [www.believermag.com/issues/200309/?read=interview_glaser Interview with Milton Glaser], The Believer
- ↑ Wansley, Joy (October 27, 1980). «[www.people.com/people/archive/article/0,,20077731,00.html They Call Steve Karmen 'the Beethoven of Spot Sonatas'—Meaning He's King of TV Jingles]». People 14 (17). ISSN [worldcat.org/issn/0093-7673 0093-7673]. Проверено 2011-01-01.
- ↑ Byrne obert. 1,911 Best Things Anybody Ever Said. — NY: Ballantine Books, 1988. — ISBN 0-449-90285-4.
- ↑ [www.chron.com/apps/comics/showComick.mpl?date=20080522&name=Bizarro Houston Chronicle archive of the May 22, 2008 Bizarro strip] Retrieved 2010-11-20
- ↑ Kirstin Dorsch. [www.businessweek.com/magazine/content/05_29/c3943008_mz003.htm#ZZZVAWM2VAE New York Loves Its Trademark] (англ.). Проверено 6 мая 2011. [www.webcitation.org/5zBwzlzfK Архивировано из первоисточника 4 июня 2011].
Отрывок, характеризующий I Love New York
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
