Il Manifesto
 | |
| Оригинальное название |
«Il manifesto» |
|---|---|
|
| |
| Основана | |
| Политическая принадлежность |
левая, коммунистическая |
| Тираж |
около 25 000 |
|
| |
| Сайт: [www.ilmanifesto.it/ ilmanifesto.it] | |
«Манифесто»[1] (ит. Il Manifesto — «Манифест») — итальянская ежедневная газета левого толка. Определяя себя как коммунистическая, она не принадлежит какой-либо политической партии. Была основана в качестве ежемесячной в 1969 году коллективом исключённых из ИКП леворадикальных публицистов (Лючио Магри, Россана Россанда и др.), сложившимся на волне подъёма критического мышления и радикальных выступлений 1968—1969 годов. В 1970 году стала ежедневной.
Хотя «Манифесто» была ближе к Партии пролетарского единства (часть редакции напрямую являлась членами этой партии) и Пролетарской демократии, выступая с критикой официальной линии Итальянской коммунистической партии (ИКП), но среди её подписчиков были многочисленные сторонники компартии, видевшие в ней живую и независимую альтернативу официальному партийному органу «L'Unità». После самороспуска ИКП в 1991 году газета осталась на коммунистических позициях, сходных с Партией коммунистического возрождения.
«Манифесто» получила известность за свои едкие саркастические заголовки, иронические подписи к фотографиям и политические карикатуры.
Репортёр газеты Джулиана Сгрена, работавшая в Ираке, была похищена местными повстанцами в феврале 2005 года и освобождена 4 марта. Вокруг дальнейших событий разгорелся крупный политический скандал — машина, на которой итальянские разведчики вывозили освобождённую журналистку, была обстреляна американскими войсками. Сотрудник военной разведки SISMI Никола Калипари погиб, заслонив собой Джулиану Сгрена.[2]
Штатные журналисты
- Бенни, Стефано
- Дзарри, Адриана (it:Adriana Zarri)
- Доминиджанни, Ида (it:Ida Dominijanni)
- Кампетти, Лорис (it:Loris Campetti)
- Кастеллина, Лучиана (it:Luciana Castellina)
- Кьеза, Джульетто
- Луттерацци, Даниеле (it:Daniele Luttazzi)
- Мастрандреа, Анджело (it:Angelo Mastrandrea)
- Мацци, Энцо (it:Enzo Mazzi)
- Негри, Тони
- Парлато, Валентино (it:Valentino Parlato)
- Поло, Габриэле (it:Gabriele Polo)
- Портелли, Алессандро (it:Alessandro Portelli)
- Ранджери, Норма (it:Norma Rangeri)
- Раваиоли, Карла (it:Carla Ravaioli)
- Россанда, Россана (it:Rossana Rossanda)
- Сгрена, Джулиана (it:Giuliana Sgrena)
- Тези, Роберто (it:Roberto Tesi)
- Фраческо, Томазо Ди (it:Tommaso Di Francesco)
- Фримэн, Питер (it:Peter Freeman)
Напишите отзыв о статье "Il Manifesto"
Примечания
- ↑ Зарубежная печать : Краткий справочник. Газеты. Журналы. Информационные агентства / гл. ред. С. А. Лосев. — М. : Политиздат, 1986. — С. 83.</span>
- ↑ [www.newsru.com/world/05mar2005/sgrena.html Погибший итальянский разведчик заслонил собой от огня американцев освобожденную заложницу]. NewsRu.com (5 марта 2005). Проверено 11 февраля 2012. [www.webcitation.org/65c739pRq Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
</ol>
Ссылки
- [www.ilmanifesto.it/ «il manifesto»]
- [www.vauro.net/ Карикатуры Вауро]
- [inosmi.ru/ilmanifesto_it/ Переводы на ИноСМИ]
Отрывок, характеризующий Il Manifesto
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
