Insane Clown Posse

Insane Clown Posse
Основная информация
Жанры	хип-хоп хорроркор, рэп-рок, рэп-метал
Годы	1989 — наши дни
Страна	США США
Лейблы	Psychopathic Records Island Records
Состав	Violent J Shaggy 2 Dope
[InsaneClownPosse.com lownposse.com]

Insane Clown PosseInsane Clown Posse

Insane Clown Posse (также известны как ICP) — хип-хоп-дуэт из города Детройт, штат Мичиган.. Состоит из Джозефа Брюса, более известного как Violent J, и Джозефа Утслера, более известного под псевдонимом Shaggy 2 Dope. Исполняют подвид хардкор-рэпа, который известен под названием хорроркор со своими мрачными, жестокими текстами.. Скандально известны из-за своих мрачных, жестоких и кровожадных песен и благодаря своим атмосферным, детально проработанным концертам.

По сведениям Reuters записи дуэта разошлись общим тиражом 6,5 миллионов копий в США и Канаде, но были раскритикованы музыкальными специалистами из-за безжалостного, жестокого и безумного содержания песен группы и получили отрицательные отзывы от Rolling Stones, Blender, Vibe и других музыкальных изданий.

Биография

Carnival Of Carnage Era (начало саги Темного Карнавала)

«Carnival Of Carnage» — первый альбом, так же известный как первая Джокер Карта. Был выпущен в 1992 году на собственном лейбле Psychopathic Records. В первый день релиза было продано всего 17 копий, несмотря даже на участие в нём приглашенных местных звезд, Kid Rock и Esham. Продюсированием изначально занимался Чак Миллер, но он брал слишком дорого и Алекс Аббисс, менеджер ICP, нашёл другого продюсера, Майка И. Кларка. С ним они доделали Carnival Of Carnage и в дальнейшем он будет продюсировать почти каждый их альбом. Также это первый и последний альбом с третьим участником Джоном Кикджаззом (брат Шэгги). Незадолго до релиза он покинул группу из-за того, что она стала занимать слишком много времени.

Следующим релизом стал мини-альбом «Beverly Kills 50187», вышедший в 1993 году. На нём можно услышать третьего временного участника Greez-E, который заменил Джона Кикджазза. В этот раз продажи были получше и расширилась аудитория. Во время живого исполнения песни «The Juggla», Violent J назвал зрителей «Juggalos» и в ответ была позитивная реакция. С того момента это слово прижилось и означает поклонника их творчества.

Ringmaster Era

«Ringmaster» — вторая Джокер Карта, был выпущен 8 марта, 1994 года. Альбом был очень хорошо воспринят и ICP начали выступать в больших клубах Детройта. Джей и Шэгги упоминали в песнях детройтский газированный напиток Фэйго и подумали, что «было бы круто взять с собой немного на сцену». Во время концерта в 1993, Джей бросил открытую бутылку Фэйго в толпу, туда откуда им показывали средний палец. И после позитивной реакции, ICP начали постоянно на концертах бросать бутылки и разбрызгивать Фейго на толпу. Последующий национальный тур увеличил продажи альбома и впоследствии, после переиздания на Island Records, он стал «Золотым».

Дальше, 4 августа, 1994 года, выходит ЕР The Terror Wheel. Одна из песен с ЕР, «Dead Body Man», получила частую ротацию на местном радио. В том же году они проводят первый «Hallowicked» концерт (на праздник Хэллоуин), который с того времени стал ежегодным.

В преддверии следующей Джокер Карты в том же году, 6 декабря, выходит ещё одно ЕР A Carnival Christmas. Оно содержит новогодние песни о ненависти к Санта-Клаусу.

Riddle Box Era

«Riddle Box» — третья Джокер Карта, выпущен 10 октября 1995 года на лейбле Battery Records (недолго просуществовавший суб-лейбл Jive Records). После того как стала ясна пассивная позиция Battery/Jive Records насчет промоушена альбома, ICP взяли все в свои руки. Такое решение привело группу в Даллас, штат Техас, где они убедили некоторые магазины, чтобы те продавали их альбом. В итоге продажи были в районе 1500 копий за первую неделю. Альбом впоследствии получил Золотой статус.

По традиции дальше идет ЕР. Tunnel Of Love выходит 11 июня, 1996 года, на Psychopathic Records. ЕР выходит на следующий день после окончания контракта с Jive Records и за день до подписания с Hollywood Records. Тематикой альбома стали «песни о любви в Джаггало-стиле». Также выходит «XXX Version», с другой обложкой и с дополнительным треком.

The Great Milenko Era

Запись альбома

В 1996 году ICP перебрались на Hollywood Records (лейбл, принадлежащий компании Walt Disney Company), которые заплатили их предыдущему лейблу Battery/Jive/BMG Records 1 миллион долларов за контракт с клоунами. Группа начала записывать свой четвёртый альбом, когда Дисней попросил их убрать из альбома несколько треков. Также они просили поменять часть слов, угрожая в противном случае не выпустить альбом. Джей и Шэгги согласились на эти условия и собирались поехать в национальный тур с House Of Krazees и Myzery на разогреве.

Во время автограф-сессии в одном из магазинов ICP были уведомлены, что Hollywood Records отозвали обратно весь тираж альбома за несколько часов до релиза, несмотря на то, что было продано 18000 копий и достигнуто номера 64 в чарте Billboard 200. Также группе сообщили что все автограф-сессии и общенациональный тур были отменены, рекламы альбома и клип на песню «Halls Of Illusions» (который первой позиции на канале видео запросов The Box) были убраны из телевидения, и группу вышвырнули с лейбла. Позже выяснилось, что в тот момент Дисней был раскритикован Южной Баптистской Конвенцией, потому что Дисней занимался промоушеном «Дня Геев» в Диснейленде, который был дополнением к телевизионному сериалу на гейскую тематику, Ellen. Конвенция утверждала, что Дисней повернулся спиной к «семейным ценностям». Алекс Аббисс обратился к прессе и рассказал, что Дисней остановил производство альбома «The Great Milenko» во избежание дальнейших споров, но Дисней, тем не менее, утверждал, что релиз «не вписывался в образ Диснея» из-за «несоответствующих» текстов, которые по их словам были оскорбительны для женщин.

После завершения контракта с Hollywood Records, ICP подписали новый контракт с Island Records, которые согласились выпустить альбом в его первоначальном виде (с убранными Диснеем треками). The Great Milenko был сертифицирован Платиновым, после продажи более чем 1,7 миллиона копий. Одним из первых проектов с Island Records был часовой документальный фильм под названием Shockumentary, который показали в эфире MTV. Изначально канал отказывался показывать фильм, но Island Records попросили их о персональной услуге показать «Shockumentary». Этот фильм помог повысить продажи с 17000 до 50000 копий за неделю. Island также перевыпустили первые два альбома группы.

Общенациональный тур

Через два дня после программы Extreme Championship Wrestling (ECW), ICP начали свой перенесенный тур с House of Krazees и Myzery. Их первый концерт состоялся в Орландо, штат Флорида, они сами его выбрали и сделали бесплатный вход. В середине тура Брайан Джонс из House of Krazees ушёл из группы из-за разногласий, и по этому группа не смогла дальше находится в турне.

Благодаря успеху тура, Джей и Шэгги смогли купить себе новые дома, по два на каждого и для их семей. Джей даже убедил свою мать, чтобы та покинула свою работу и он будет оплачивать все её счета.

Вражда с Эминемом

В конце 1997 года Джей зашёл с Myzery в клуб St. Andrew’s Hall. Eminem, тогда ещё неизвестный местный эмси, подошёл к Джею и дал ему флаер, рекламирующий вечеринку в честь выхода его The Slim Shady EP. Флаер гласил: «Также ожидается выступление Ишама, Кид Рока и ICP (возможно)». Джей спросил Эминема, почему тот написал о выступлении ICP, даже не спросив сначала саму группу. Эминем объяснил: «Там написано 'возможно'. Возможно вы выступите; Я не знаю. Поэтому я и спрашиваю тебя сейчас. Ну так что, ребята, вы выступите на моей вечеринке или как?». Джей был расстроен тем, что его никто не спрашивал и ответил: «Ни*уя, я не приду на твою вечеринку. Мы могли бы, если бы ты сразу нас спросил, перед тем как помещать нас на этот е*анный флаер». Эминем воспринял ответ Джея как личную обиду и впоследствии говорил о них гадости в радио интервью. Клоуны потом ответили ему в 1999, выпустив пародию на его песню «My Name Is», которую они назвали «Slim Anus». Вражда между Insane Clown Posse и Эминемом продолжалась до 2005 года, когда группа D12 и Psychpatic Records примирились.

Тур The House Of Horrors

Через месяц после ICP’s Strangle-Mania Live клоуны начали свой второй общенациональный тур «The House of Horrors Tour» вместе с Myzery на разогреве. Когда они искали ещё кого-то на разогрев, Джею поступил телефонный звонок домой. Это были два оставшихся участника группы House Of Krazees Jamie Spaniolo и Paul Methric. Они рассказали ему, что группа официально распалась и попросили его, чтобы он взял их в тур. Спаниоло и Мэтрик предоставили демозапись с тремя песнями: «2nd Hand Smoke», «Diemotherfuckerdie» и «How Does It Feel?». Джей был очень впечатлен и немедленно подписал их на Psychopathic Records. Джей, Спаниоло и Мэтрик придумывали название для новой группы и остановились на Twiztid. В итоге The House Of Horrors тур состоял из Insane Clown Posse и разогрева Twiztid, Myzery и Psycho Realm.

Проблемы с законом

16 ноября, 1997 года, Джея арестовали по обвинению в избиении с отягощающими обстоятельствами после того, как он якобы 30 раз ударил микрофоном одного из зрителей на концерте в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Джея задержали на четыре часа и потом освободили под залог в 5000$.

После концерта в Индианаполисе туровый автобус ICP остановился возле ресторана Waffle House в Гринфилде, штат Индиана. Когда один из посетителей начал приставать к Спаниоло и Джею, началась драка между посетителем и всей командой. Через месяц, 4 июня, 1998 года, Джей и Шэгги были признаны виновными в Индианском суде по обвинению в хулиганстве и были оштрафованы на 200$ каждый. Участники Twiztid, Myzery и Psycho Realm были обвиненными в избиении. Тур закончился досрочно в январе 1998 года, когда автобус группы вынесло за пределы дороги и он наехал на дорожную насыпь, что привело к сотрясению мозга Френка Морено из Psycho Realm. В результате несчастного случая были отменены два концерта в Кливленде, штат Огайо, запланированные на 22 и 23 января, но клоуны пообещали все-таки выступить 25 и 26.

The Amazing Jeckel Brothers Era

Запись альбома

19 апреля 1998 года в Миннеаполисе, штат Миннесота, у Джея была паническая атака во время выступления, и его увели со сцены. Потом он нашёл ножницы и отстриг свои дреды. После ещё одной атаки, как только Джей вернулся домой, он занялся лечением. Insane Clown Posse отменили две оставшиеся недели американского тура, но впоследствии поехали в свой первый тур по Европе.

В конце 1998-го было продано более миллиона копий The Great Milenko и ICP были готовы к пятой Джокер Карте «The Amazing Jeckel Brothers». Джей и Шэгги возложили очень большие надежды на этот альбом, работая с Майком И. Кларком и Ричем Мюрреллом (Rich «Legs Diamond» Murrell). Группа была известна на всю страну, но их не воспринимали всерьез. На этот альбом они решили пригласить хорошо известных уважаемых рэперов, чтобы обрести уважение. Джей прямо заявил, что хочет пригласить Snoop Dogg'а и Ol' Dirty Bastard'а. Они заплатили Снупу 40000 долларов за его участие в песне «The Shaggy Show». Снуп также помог им связаться с Ol' Dirty Bastard’ом, которому клоуны заплатили за участие 30000. Ol' Dirty Bastard записал все в течение двух дней; но как выяснилось, его запись состояла только из невнятных криков и бормотаний про «сук». ICP потратили неделю чтобы смонтировать четыре рифмы из его неадекватной записи, и им пришлось перезаписать трек и переназвать его как «Bitches». В конце концов клоуны связались с Ice-T, который попросил всего 10000. Но в итоге группа решила, что трек не вписывается в альбом, и они выпустили его позже на сборнике «Psychopathics From Outer Space».

Чтобы увеличить количество позитивной рекламы, группа нанимает рекламную команду Nasty Little Man. Команда организовывает фотосет для ICP, который должен появится на обложке журнала Alternative Press в Кливленде. Во время фотосета один член рекламной команды подошёл к Джею и объяснил, что в песне «Fuck The World» есть строчка «Fuck the Beastie Boys and the Dalai Lama», которую нужно поменять. Оскорбленный Джей ответил, что его музыка больше не будет подвержена цензуре, как в случае с Диснеем. Nasty Little Man сказали ему, что Beastie Boys были не только клиентами их компании, но и их личными друзьями, и что сами Beastie Boys попросили чтобы Джей поменял текст. В ответ Джей уволил Nasty Little Man и попросил их остановить работу над фото-сессией.

The Amazing Jeckel Brothers вышел 25 мая, 1999 года, и достиг позиции 4 в чартах Биллборд. В 2008 году альбом был сертифицирован Платиновым ассоциацией RIAA. Было выпущено несколько коллекционных версий, также как и все предыдущие он был сильно раскритикован критиками. На момент выхода альбома Island Records объединились с Def Jam Records и слишком явным стало то, что Def Jam не заинтересованы в ICP. Эминем, который стал очень популярным, оскорблял ICP в интервью, турах и в песне «Till Hell Freezes Over».

Фильм Big Money Hu$tla$

Во время предыдущего The House Of Horrors тура ICP посмотрели фильм Big Ballers, который понравился им и Twiztid. После окончания записи The Amazing Jeckel Brothers Джей и Шэгги решили снять свой собственный фильм Big Money Hustlas — такую же малобюджетную комедию, как и Big Ballers. Island Records дали им 250000$ для начала работы над фильмом. С клоунами связался некий Джон Кафиеро, который сказал, что является их поклонником и предложил свою кандидатуру в качестве режиссёра. Джей написал сценарий и фильм сняли в Нью-Йорке. Несмотря на то, что съемочная группа дважды бастовала, все было сделано в течение двух месяцев. Клоуны не вложились в бюджет и Джею пришлось добавить 100000 из своего кармана. В результате Big Money Hustlas стал Платиновым.

Woodstock 1999

Пока ICP были в туре «The Asylum In-store Tour», Алекс Аббисс сообщил Джею и Шэгги, что им предложили 100000$ за выступление на Вудстоке 1999. Они очень обрадовались предложению, поскольку это говорило, о том, что группа сделала значительный вклад в музыкальную индустрию. Считалось, что выступление на Вудстоке означает для группы полную продажу всех её дисков, но Джей и Шэгги с этим не согласны. Как объясняет Джей: «Вудсток не продал наши диски, но купил нам мейнстрим-имидж! Вудсток не просил нас поменять что-либо в нас или в нашем шоу! Они хотели ICP такими, какими мы есть и ничего больше. Если это не круто, то я не знаю, что тогда, бл*дь, круто!».

Проблемы в туре Amazing Jeckel Brothers

После Вудстока клоуны поехали в свой тур «Amazing Jeckel Brothers Tour» вместе с музыкантами: Biohazard, Krayzie Bone, Twiztid, Mindless Self Indulgence и Coal Chamber. Все музыканты в туре хорошо воспринимались публикой, кроме Coal Chamber. Фаны ICP не покупали билеты из-за этой группы. За три концерта, на которых играли Coal Chamber, были возвращены несколько билетов. Джей и его брат Роб решили убрать Coal Chamber из тура. После этого возвращение билетов прекратилось до конца тура. Джей и Шэгги утверждали, что убрали Coal Chamber из тура из-за проблем с аппаратурой, но потом назвали настоящую причину на Шоу Говарда Стерна, которое транслировалось 19 августа, 1999. Джей продолжил, сказав: «Никто вам этого не скажет, потому что все боятся вашей с*ки менеджерши с пышной жо*ой». Позже тем же вечером, Стерн связался с клоунами и попросил их появится в его шоу на следующий день, чтобы поговорить с менеджером Coal Chamber, Шэрон Осборн.

Перед тем как шоу пустили в эфир, Шэрон поспорила с клоунами на 50000$, что продажи их следующего альбома не превысят даже 200000 копий. Во время эфира она проинформировала Джея и Шэгги, что Coal Chamber подали иск о нарушении договора. Шэрон заявила, что её группа должна была получать по 12500$ за каждое шоу в течение двухмесячного тура. Джей снова сказал, что музыка Coal Chamber не привлекает фанов ICP и что возвращения билетов снизились после того, как Coal Chamber были убраны из тура. Потом Шэрон публично объявила о споре насчет следующего альбома Insane Clown Posse, также она заявила, что в дальнейшем от них откажутся их дистрибьюторы. Так же она добавила: «Вы мертвы. Ваша карьера окончена». Джей прогнозировал, что их следующий альбом продастся как минимум 500000 копий, но официально продажи остановились на 200000. Таким образом клоуны выиграли спор.

Bizzar / Bizaar

10 января, 2000 года, Шэгги рухнул на сцену во время выступления в House Of Blues, в Чикаго, и был доставлен в больницу. У него был диагноз связанный с гриппом и ненормально низкое содержание сахара в крови. В результате инцидента все концерты в ближайшую неделю были перенесены. В июне 2000 года Эминем физически напал на Дугласа Дэйла, помощника ICP, угрожая ему пистолетом на стоянке возле магазина автомобильных стерео систем в Ройал Оак, штат Мичиган. Эминема признали виновным, он заплатил штраф 10000$ и был приговорен к двум годам испытательного срока. В июле 2000 года Джей и Шэгги организовали первый ежегодный фестиваль Gathering Of The Juggalos в Нови, штат Мичиган. Джей описывал это как «Джаггало Вудсток». Этот фестиваль длился три дня и включал в себя: реслинг, игры, семинары, конкурсы, и выступления всех артистов на Psychopathic Records. Также там был Vampiro, который и выступал, и участвовал в реслинге.

После окончания Газеринга, ICP объявили о выпуске двойного альбома Bizzar / Bizaar. Во время записи альбомов, ICP разошлись со своим постоянным продюсером, Майком И. Кларком. Джей и Шэгги прилетели в Денвер, штат Колорадо, чтобы дописать альбомы. Bizzar и Bizaar выходят 31 октября 2000 года и попадают на номера 21 и 20 в чартах Биллборд 200. Общие продажи составили 400 000, что означало проигрыш Шэрон Осборн в споре с клоунами, но она так и не отдала деньги.

В поддержку альбомов были сняты два клипа на «Tilt-A-Whirl» c Bizaar и «Let’s Go All The Way» (кавер на Sly Fox) c Bizzar. MTV согласились показывать клип «Let’s Go All The Way», делая это раз в день, поздним вечером. Джей и Шэгги во время «Bizaar Bizzar» тура разместили на своем сайте сообщение, чтобы их фанаты голосовали 8 декабря за их клип на Total Request Live. Около 400 фанов пришли к студии TRL в Нью Йорке. ICP тоже прилетели, но за 30 минут до начала шоу, охрана Viacom и полиция Нью Йорка заставили толпу Джаггало отойти, таким образом их не было видно возле здания во время шоу. Все телефонные запросы на клип были проигнорированы и ICP ни разу не упоминались в эфире. MTV позже проинформировали Island Records, что сначала главы канала отбирают группы и лишь потом их можно будет заказывать на TRL.

The Wraith Era (конец саги Темного Карнавала)

Независимая карьера

Джей и Шэгги уходят из Island Records и подписывают контракт с D3 Entertainment на дистрибюцию каждого релиза Psychopathic Records, что означает их полную независимость в музыкальной индустрии. Они оборудовали свою собственную студию «The Lotus Pod». Весной 2001, дорожный менеджер ICP был арестован в Омахе, штат Небраска за то, что он якобы душил человека, который размахивал футболкой Эминема перед группой. Его признали виновным и он заплатил штраф 100 долларов.

Второй Gathering Of The Juggalos проходил с 13 по 15 июля в Толедо, штат Огайо. В этот раз были такие гости, как Bone Thugs-N-Harmony, Vanilla Ice и Three 6 Mafia. 15 июня Джея арестовали в Колумбии, штат Миссури за инцидент, произошедший в Сент-Луисе в феврале 2001 года. Обвинение гласило, что ICP якобы напали на сотрудников радиостанции Сент-Луиса из-за того, что один DJ оскорбительно высказывался в их адрес в прямом эфире. Полиция использовала целый отряд машин чтобы арестовать Джея, Шэгги и ещё двух их друзей. Это произошло в нескольких милях от концертного зала, где они тогда выступали. Джея перевели в Сент-Луис в тот же день и вскоре освободили под залог без предъявления обвинений 18 июня.

The Wraith: Shangri-La

Лицом шестой джокер-карты являлся «Призрак» или просто смерть. Карта состоит из двух частей, «Shangri-La» и «Hell’s Pit», которые были выпущены как отдельные альбомы. 5 ноября, 2002 года, Insane Clown Posse выпускает свой восьмой студийный альбом, Wraith: Shangri-La, который дебютировал под № 15 в чарте Billboard 200, и под № 1 в чарте независимых альбомов. Альбом стал явным подтверждением того, что ICP верят в Бога. Однако, мнения критиков были смешанными.

Бен Сисарио раскритиковал альбом в Rolling Stone Album Guide. Он написал, что «это все было предсказуемым безвкусным планом» и он задался вопросом «финальная насмешка этого человека была над Богом или над нами?». Некоторые критики воспринимали духовную составляющую как шутку или трюк. Автор Allmusic Бредли Торрино написал, что «Даже если это и шутка, то она не смешная и уж точно не умная». В сентябре, 2003, ICP были названы худшей группой в любом музыкальном жанре в журнале Blander, и их последний альбом назван их самым худшим альбомом. Однако, журнал дал альбому и положительные оценки за его «обояние и добродушный идиотизм».

По словам Джея, «Некоторых людей могут расстроить духовные темы на The Wraith: Shangri-La, но в наших глазах, все что мы сделали затронуло много людей. Мы определенно хотели чтобы это стало чем-то вечным. Может 19-ти летний не поймет или ему не понравится окончание. Но со временем, когда у него будет четверо детей, он может подумать „Это было охренительно“». После релиза The Wraith: Shangri-La, Джей и Шегги подписали новый контракт с Sony BMG’s RED Distribution дистрибьюцией и запустили рекорд-лейбл Psychopathic Europe.

Клоуны отправились в тур из 75-ти дат «Shangri-La World Tour», где они отыграли по всем Соединенным Штатам, Австралии и Европе. В Австралии таможенники конфисковали у группы все Фейго, считая, что напиток был привезен в коммерческих целях. ICP пытались объяснить, что они исполнители и это часть их шоу, но им не разрешили и клоуны вынуждены были использовать разные шипучки для своего Австралийского тура.

The Wraith: Hell’s Pit

После выхода The Wraith: Shangri-La, Джей признался, что подумывал не заканчивать работу над Hell’s Pit. Он объяснял Shangri-La как «конец пути. Конец Джокер Карт. После этого я могу заниматься чем угодно до конца жизни. Уровень позитива был неописуемый». В августе 31, 2004 года, ICP выпускают свой девятый альбом Hell’s Pit, вторую часть «The Wraith», которая предостерегает слушателей об ужасах в аду. Джей объяснял альбом как самую мрачную, самую болезненную их работу, которую они когда-либо делали". Вышли две версии альбома, к каждой прилагался разный бонусный DVD. Один релиз включал живое выступление и двенадцатиминутный видео-клип на песню «Real Underground Baby», и второй включал короткометражный фильм снятый в 3-D на песню «Bowling Balls». В 2005, D12 и Insane Clown Posse прекратили свою вражду с помощью одного из участников Proof'а. Попытки закончить вражду с Эминемом закончились безуспешно, но Джей говорит, что с соперничеством покончено.

1 февраля, 2006 г., фанат ICP Джейкоб Ди Робида напал на нескольких людей в гей баре в Нью-Бедфорде, штат Массачусетс, с пистолетом и топором (оружием, которое было изображено на логотипе Psychopathic Records). У Робиды была татуировка со свастикой и на его сайте красовались различные знаки принадлежности к Наци движению. 5 февраля Робида застрелил дорожного патрульного, который его остановил. Когда полиция снова остановила его, он убил свою подружку Дженнифер Бейли из Чарлстона, Западная Виргиния, и начал стрельбу по полиции. Во время перестрелки с полицией Робида поймал две пули в голову и вскоре умер в больнице. 7 февраля Insane Clown Posse выложили заявление на своем сайте по поводу нападений Робиды. Менеджер группы Алекс Аббисс выразил соболезнования и молитвы от Джея и Шегги семьям погибших, в нём говорилось, что «Совершенно очевидно, что этот парень не имел понятия, что означает быть Джаггало. Если кто-то знает что-либо об ICP, то он понимает, что они никогда не были заодно с расистским или фанатичным дерьмом».

The Tempest Era

21 октября, 2006 года, ICP выступили на благотворительном концерте, организованном MySpace, под названием «Rock for Darfur», целью которого было осведомление общественности о войне в Дарфуре и сбор средств для помощи в регионе. 20 марта, 2007, в свет выходит десятый по счету альбом The Tempest, который дебютирует на двадцатом месте в Billboard 200 и продается менее 33000 копий в первую неделю. В 2008 Джей и Шегги снялись в малобюджетном фильме «Death Racers», который вышел только на видео 16 сентября на студии Asylum. В декабре Джон Антонелли подал на клоунов в суд за то, что получил удар не открытой двухлитровой бутылкой Фэйго, во время одного из концертов. Он потребовал как минимум 50000 за моральный ущерб. В иске так же говорится, что именно Джей должен быть привлечен к ответственности.

Bang! Pow! Boom! Era (возвращение Темного Карнавала)

В сентябре 2009 начали проходить съемки вэстерна «Big Money Rustlas» и закончились 24 февраля. Десятый Газеринг проводили в августе с 6 по 9 число. В этот раз пришло выше 20000 людей, это рекордное посещение в истории фестиваля. Выступили свыше 120 артистов, включая Tech N9ne, Kottonmouth Kings, Ice Cube, GWAR, Coolio, Vanilla Ice, Onyx, Scarface, The Dayton Family, Bizarre, Esham, and NATAS. Также дважды был показан трейлер к Big Money Rustlas. Psychopathic Records выложили онлайном информационный ролик о фестивале.

Одиннадцатый альбом группы, «Bang! Pow! Boom!» вышел 1 сентября, 2009. Он дебютировал на первом месте в чартах Billboard Top Independent Albums и на четвёртом в Billboard 200. Позже было объявленой, что этот альбом это первая Джокер Карта с новой второй коллоды. Критик Адам Грэхем из газеты The Detroit News написал в своей рецензии, что «это лучшее, что клоуны выдали со времен The Amazing Jeckel Brothers».

5 декабря, 2009, Saturday Night Live выпустили пародию на информационный ролик Газеринга. Джей заявил, что не был оскорблен пародией и что ему это показалось «смешным» и «большим комплиментом». 17 февраля, 2009, Psychopathic Records подписали контракт с дочерней компанией Fontana Distribution от Universal Music Group. 9 марта, 2009, у клоунов взял интервью Мартин Башир из новостной передачи Nightline. Джей негативно откомментировал эту передачу, сказав, что конечная версия была намеренно смонтирована в плохом свете.

Трейлер Big Money Rustlas вдохновил пародию под названием «Juggalo News», которая была популярна на сайте collegehumor.com и funnyordie.com, и которую похвалил Джей на своем твиттере. 6 апреля, 2010, была выпущена «Nuclear Edition» версия альбома Bang! Pow! Boom!, в которую вошли до этого не издававшиеся песни и два клипа «In Yo Face» и «Miracles». В этот переод клоуны выиграли награду «Detroit Music Awards» как в номинации «выдающийся хип-хоп артист/группа». 17 апреля. Saturday Night Live выпустили очередную пародию на клип «Miracles», при участии ведущего Райана Филлиппа и актёра Бобби Мойнихана. ICP положительно отреагировали на это и попросились поучаствовать в шоу.

Фильм Big Money Rustlas вышел 17 августа, 2010. Клоуны планируют вернутся в Европу и Австралию для тура в 2011. Также группа планирует выпустить трех-дисковую компиляцию совместных песен «Featuring Freshness» осенью. Туда также войдут новые песни с Paris, Above The Law и Tone Tone.

The Mighty Death Pop!

На Hallowicked 2010, клоуны объявили, что вторая карта будет называться «The Mighty Death Pop!». Они сказали, что альбом будет «бомбовым, самым разрушительным, что они когда-либо выпускали» и что это будет освобождением ярости, которая накопилась из-за высмеиваний и критики ICP и их фанатов. У альбома будет два лица, первое из которых показали на Hallowicked.

На Музыкальных Награждениях Детройта 2011, ICP получили награду за достижения. Перед 12-м Газерингом с клоунами связался Джек Уайт, который пригласил их в свой особняк для сотрудничества. Уайт наиграл им песню над которой он работал, это была аранжировка Моцарта «Leck mich im Arsch» с живыми инструментами, сыграными группой Jeff the Brotherhood. Уайт объяснил им, что название переводится как «Lick My Ass». Джей подумал, что именно копрологическая природа этой композиции и была причиной по которой Уайт позвал ICP для сотрудничества, но потом Уайт объяснил чувство юмора Моцарта. После этих объяснений клоуны загорелись идеей сотрудничества и поехали к себе в отель, чтобы написать текст. После этого они записали песню в домашней студии Уайта. Вокалы Джея и Шэгги были записаны за один дубль. Песня вышла как сингл на виниле 13 сентября на лейбле Уайта Third Man Records. Также на виниле присутствовала вторая песня «Mountain Girl», про которую Джей говорил, что из двух песен она ему больше нравится и в ней в большей степени присутствует дух ICP. В данный момент клоуны находятся в туре «American Psycho» вместе с Twiztid и Блейзом.

Достижение

На счету у дуэта три золотых и два платиновых альбома.

Помимо музыкальной деятельности известны тем, что основали свою реслинг-федерацию под названием «Juggalo Championship Wrestling»; музыканты выпустили свой собственный пародийный фильм под названием «Big Money Hustlas». Также у группы есть большая фан-группа, которые называют себя Джаггало или Джаггалет.

Музыкальные связи

Здесь перечислены группы/исполнители с которыми Insane Clown Posse сотрудничали :

2 Live Crew Alice Cooper Anybody Killa (ABK) Axe Murder Boyz (AMB) Blaze Ya Dead Homie Bone Thugs-N-Harmony Boondox Bushwick Bill Bryan Abrams Capitol E

DJ Clay Esham Fink Da Eastside G Fred Durst Ice T Jumpsteady Kid Rock Kottonmouth Kings La The Darkman L.A.V.E.L. Marz

MC Breed Mike E. Clark Motown Rage Myzery Nate The Mack Ol' Dirty Bastard Perpetual Hype Engine Project Born Prozak Slash

Snoop Dogg Steve Jones Tech N9ne The R.O.C. Three 6 Mafia Twiztid V-Sinizter Vampiro Vanilla Ice Zug Izland

Дискография

Студийные альбомы 1992: Carnival Of Carnage 1994: Ringmaster 1995: Riddle Box 1997: The Great Milenko 1999: The Amazing Jeckel Brothers 2000: Bizzar 2000: Bizaar 2002: The Wraith: Shangri-La 2004: The Wraith: Hell's Pit 2007: The Tempest 2009: Bang! Pow! Boom! 2012: The Mighty Death Pop! 2015: The Marvelous Missing Link EP 1993: Beverly Kills 50187 1994: The Terror Wheel 1994: A Carnival Christmas 1996: Tunnel Of Love 2005: The Calm 2007: Eye Of The Storm 2011: American Psycho Tour Exclusive Сборники 1995: Forgotten Freshness 1997: Mutilation Mix 1998: Forgotten Freshness Volumes 1 & 2 2000: Psychopathics From Outer Space 2001: Forgotten Freshness Vol. 3 2002: Big Money Hustlas OST 2002: The Pendulum 2003: Psychopathics From Outter Space Part 2! 2005: Forgotten Freshness Vol. 4 2007: Psychopathics From Outter Space Part 3 2007: Jugganauts: The Best Of Insane Clown Posse 2008: Let 'Em Bleed: The Mixxtape Vol. 1 2008: Let 'Em Bleed: The Mixxtape Vol. 2 2008: Let 'Em Bleed: The Mixxtape Vol. 3 2009: Let 'Em Bleed: The Mixxtape Vol. 4 2010: Book Of The Wicked: The Mixxtape (Chapter One) 2010: Bang Pow Boom (Nuclear Edition) 2010: The Old Shit 2010: Holiday Heat 2010: Book Of The Wicked: The Mixxtape (Chapter Two) 2011: Icon 2011: Featuring Freshness 2011: Psychopathic Psyphers 1-4 2013: Forgotten Freshness Volume 5

Синглы 1995: Chicken Huntin’ 1995: Fat Sweaty Betty 1995: The Jocker’s Wild 1997: Halls of Illusions 1998: Hokus Pokus (Headhunta'z Remix) 1998: Join The Show 1999: Another Love Song 1999: Fuck The World 1999: Mad Professor 1999: The Dirtball 2000: Jacob’s Word 2000: Let’s Go All The Way 2002: Juggalo Homies 2004: Bowling Balls 2005: Murder City Xmas 2011: Leck Mich Im Arsch 2013: Fuck My Dad (Richard Bruce) 2013: When I'm Clownin' 2014: Red Moon Howl Hallowicked 1994: Dead Pumpkins 1995: Mr. Rotten Treats 1996: Witches And Warlocks 1997: Mr. Johnson’s Head Remix 1998: Pumpkin Carver 1999: Sleepwalker 2000: Hallowicked 2000 2001: Hallowicked 2001 2002: Hallowicked 2002 2003: Thug Pit 2004: Murda Cloak 2005: Wicked Hellaween 2006: Blood Redrum 2007: Evil Is Afraid 2008: I’m Your Killer 2009: If I Ate Your Brains 2010: Hallowicked 2010 2011: I Saw A Monster 2012: Amber Alert 2014: 20th Anniversary Hallowicked Collection Сольные релизы Violent J 1990: Enter the Ghetto zone 2003: Wizard Of The Hood EP 2003: Shiny Diamonds (single) 2008: GOTJ '08 Solo 2009: The Shining Shaggy 2 Dope 1994: Fuck Off EP 2006: Fuck The Fuck Off 2006: Keep It Scrubbin' (single) Inner City Posse 1990: Intelligence & Violence 1991: Bass-Ment Cuts 1991: Dog Beats Ремиксы 2006: The Wraith: Remix Albums 2007: The Tempest: DJ Mix Kit 2009: Psychopathic Murder Mix Vol. 1 2010: Psychopathic Murder Mix Vol. 2 2012: The Mighty Death Pop! DJ Tool Kit Dark Lotus 1999: Echo Side (single) 2001: Tales From The Lotus Pod 2002: Tales From The Lotus Pod (Revised) 2004: Black Rain 2008: Opaque Brotherhood 2008: Opaque Brotherhood (Rare Deluxe Edition) Psychopathic Rydas 1999: Dumpin' 2001: Ryden Dirtay 2004: Check Your Shit In Bitch! 2004: Limited Edition EP 2007: A Ryda Holiday (single) 2007: Duk Da Fuk Down! 2011: Who I Be (single) 2011: Eat Shit N Die 2011: Backdoor Ryda (EP) Golden Goldies 1995: Gimme Dem Fuckin' Nuggets Bitch Or I’ll Punch Your Fuckin' Face

Видеография

• 1995: Strangle-Mania
• 1997: Shockumentary
• 1999: Strangle Mania 2
• 2000: JCW: Volume 1
• 2001: JCW: Volume 2
• 2003: The Wraith: Shangri-La (Bonus DVDs)
• 2003: Bootlegged In L.A.
• 2003: JCW: Volume 3
• 2004: The Wraith: Hell’s Pit (Bonus DVDs)
• 2007: JCW: Bloodymania
• 2007: Psychopathic: The Videos
• 2007: JCW Slam TV: Episodes 1-9
• 2008: Hatchet Attacks (Live From Red Rocks)
• 2010: Bang! Pow! Boom! (Nuclear Edition) (Bonus DVD)
• 2010: JCW At The 11th Annual Gathering Of The Juggalos
• 2012: New Years Eve Ninja Party
• 2012: American Psycho Tour Documentary
• 2013: The Riddle Box Weekend

Фильмография

• 2000: Big Money Hu$tla$
• 2004: Bowling Balls 3D Mini-Movie
• 2008: Death Racers
• 2009: A Family Underground
• 2010: Big Money Rustlas

Ссылки

• [www.insaneclownposse.com/ Официальный веб-сайт]
• [www.myspace.com/insaneclownposse Официальный Myspace]
• [facebook.com/INSANECLOWNPOSSE Официальная страница Insane Clown Posse] в социальной сети Facebook
• Insane Clown Posse в «Твиттере»
• [www.psychopathicrecords.com/ Сайт лейбла «Psychopathic Records»]

Отрывок, характеризующий Insane Clown Posse

Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.